В меня врезался клочок бумаги. Затем еще один.

Алларос смастерил что-то вроде катапульты и метал импровизированные орудия с другого конца стола.

Я не выдержал и захлопнул фолиант с глухим стуком.

― Довольно!

При моих словах эльф подскочил со стула.

― Да! Вот именно, демон дери, пошли отсюда, пока у меня не выросла борода!

― У эльфов не растет борода, ― заметил я, в то время как эльф накинул на себя плащ и обошел стол, оказавшись рядом.

― А у меня вырастет! Из-за этих твоих скучных книжек! ― он схватил меня за руку, на ходу набрасывая мантию. Я едва сдернул ее с головы и принял приличествующий вид, прежде чем Лавеллан толкнул дверь библиотеки и затем потащил меня на улицу.

В Скайхолде уже была глубокая ночь.

― Закладывай коней! ― Алларос поймал какого-то слугу, до смерти напугав своим видом, велел собрать провиант и отрядить небольшое сопровождение до перевала в горах.

― Куда это мы? ― ошарашено пробормотал я, не успевая сориентироваться.

Наши посиделки в библиотеке часто продолжались до рассвета, и мне было сложно определить время. Особенно сейчас, когда я, в процессе чтения, сам того не замечая, выпил полтора кувшина вина. Алкоголь несколько дурманил голову, скорость реакции снизилась.

― Прогуляться! На пару дней! Куда угодно! Лишь бы не видеть печатного слова! ― радостно восклицал Лавеллан, продолжая тащить меня в сторону конюшен.

― Прекрати вести себя, как Сэра! ― я одернул его возле входа в здание. ― Мы разбудим Блэкволла!

― Т-ш-ш! ― эльф заговорчески подмигнул. ― Слушай! ― он притянул к себе так близко, что я почувствовал, как пахнут его волосы. Затем, приставив ладони ребром ко рту, несколько раз прокричал, подражая филину.

― Что ты делаешь!? ― пришлось медленно вдохнуть, чтобы успокоиться.

― Слушай! ― еще раз велел Алларос, и я повиновался.

Из глубин конюшенных помещений доносился зычный храп. От произведенного эльфом шума ничего не произошло, Серый Страж только фыркнул и захрапел еще громче.

― Иногда он выпивает в таверне, ― пояснил эльф, проходя к своему жеребцу. ― А потом спит так крепко, что не разбудить даже магией!

Лошади, подготовленные конюхом, завидев нас, застригли ушами и затоптались в денниках. Возможно, тоже поразились столь позднему визиту?

Лавеллан взял под уздцы двоих и направился в сторону выхода, мне лишь приходилось идти за ним.

Нельзя с уверенностью заявлять, что в ту минуту мною двигало одно лишь алкогольное опьянение. Перспектива оказаться с эльфом в одной палатке на привале будоражила мою фантазию не меньше. Все представлялось, как я буду лежать рядом с ним, осторожно поглаживая по плечу, а может быть, целуя его, все сильнее и сильнее…

Когда мы оказались за Скайхолдскими стенами и на меня обрушился шквалистый горный ветер, было поздно сомневаться. Пришлось крепче вцепиться в поводья и вести коня, прижимаясь к его шее и представляя уют палатки на следующей стоянке.

Холод моментально лишил нашу прогулку всякой романтичности, разговаривать друг с другом, перекрикивая порывы ветра, было неудобно. Мы молчали.

Я наблюдал фигуру Аллароса впереди и ждал, когда же, наконец, закончится метель.

Покуда мы спускались с горы, окружающая нас природа до неузнаваемости менялась. Вдоль каменных нагромождений появлялись деревца, сначала маленькие, крючковатые, едва живые на вид. Затем взору предстали ели, с шапками белого снега на разлапистых ветвях.

Я помнил хорошо эту дорогу, однако, в предрассветных сумерках она казалась другой. Было очень тихо, копыта лошадей хрустели по снегу, стражник позади меня тихонько напевал какую-то песенку.

Постепенно спуск стал более пологим, и мы вышли в долину.

Снега кое-где зияли проталинами, уже восходило солнце, и я обрадовался теплу. Нас окружали огромные деревья: в их тени земля дышала тяжелыми испарениями. Слух будто ласкал рокот водопадов – сотни ручейков заканчивали свой бег по горным ущельям. Даже воздух, по мере того как мы удалялись от гор, наполнялся особым ароматом. То и дело из-под копыт лошадей вспархивали птицы с диковинным оперением. Когда-то я видел таких птиц лишь на картинках учебников. Теперь же, имел счастье наблюдать красоту наяву.

Алларос приостановил коня, снял капюшон и с наслаждением потянулся. Он велел страже возвращаться в замок и передать Лелиане, что мы вернемся через несколько суток.

― Леди Монтилье будет в бешенстве, ― заметил я, поравнявшись с ним ближе.

― Поэтому нам нужно насладиться свободой, пока можем, ― эльф улыбнулся мне.

― Ты скучаешь по своей прежней жизни? ― спросил вдруг я. Лавеллан повел свою лошадь чуть впереди.

Тропинка была широкой, но я решил дать ему возможность опередить меня.

Он ответил не скоро.

Мне казалось, что я снова надавлю на мозоль, и эльф, как и раньше замкнется в себе. Однако я был уверен в своей правоте: Алларос скучал. Не только по клану и сородичам, но и по молодой жизни, которую потерял. Теперь он находился в напряжении, возможно, даже в страхе от перспективы постоянного принятия каких-либо решений, связанных с такой огромной и быстрорастущей организацией. Волей неволей, приходилось наблюдать кислые мины аристократов, которые оглядывали его, словно диковинное растение, чудом затерявшееся в высоких горах. Они не верили в главу Инквизиции, и Халамширал был единственным местом, где мы могли бы доказать, что имеем против них реальную силу.

Я видел, что Лавеллан до смерти боялся туда попасть. Моему милому демону были по душе куда более простые радости жизни, кои он разделял со спутниками в охоте, в погоне за редкостями и разгадывании головоломок.

Он до последнего не принимал ответственности, шел по лезвию ножа, по обе стороны от которого была глубочайшая пропасть.

― Дориан, ты думаешь, у меня получится? ― спросил вдруг эльф, после пятиминутного молчания.

― С таким учителем, как я, ты смог бы даже сдать экзамены в университете Орлея! ― шутливо заметил я и добавил, подбадривая. ― Ну же, ты помнишь, как звали всех сестер графини де Монтекальво.

Лавеллан не выдержал и прыснул от хохота. Я вздохнул с облегчением, радуясь за него, но в груди вдруг неожиданно кольнуло.

― Я бы не смог без тебя, ― эти слова мигом охладили мое сознание.

Эльф прибавил ходу, и даже принялся что-то насвистывать.

О боги, как я не хотел слышать подобное! Эти слова связывали по рукам и ногам, они означали привязанность. Я не хотел быть привязанным. Даже к такому очаровательному созданию, как он.

Раскричались птицы, Алларос пустил свою лошадь в галоп. Возле нас пронеслась стая стрижей, и я даже зажмурился от неожиданности. Ветер бил прямо в лицо, глаза слезились, приходилось нестись за эльфом, почти не разбирая дороги и ориентируясь лишь на его силуэт.

Воздух серебрился в лучах утреннего солнца, меня пьянила свежесть, а слова, произнесенные Лавелланом колоколом били в груди.

― Дориан! ― крикнул он впереди. ― Отпусти поводья! Смотри, как красиво! ― он сжал бока лошади коленями и развел руки в стороны.