Алларос затих, мой вопрос камнем повис в воздухе. Только пламя, которое я забыл потушить, мерно потрескивало. За окнами разыгралась вьюга, ветер завывал за дверью, проносясь по пустой башне снизу вверх, словно приведение.

Я понял, что своей неосторожностью привел эльфа в тупик. Хотелось погладить себя по голове и одновременно отвесить пощечину. Мы балансировали на грани. Что-то едва зримое между нами вот-вот было готово разрушиться. Я нервно сглотнул и посмотрел на свой бокал. Напиток закончился, а подниматься к котелку за добавкой, тревожа Аллароса, вовсе не хотелось.

— Ты живешь в единении с собой? – спросил вдруг он. Тишина разрушилась, и мне отчего-то стало легче дышать.

— До недавнего времени мне казалось, что это не так, — ответил я.

— Но сейчас ты в порядке?

— Очень даже. А ты?

Лавеллан повернул голову в мою сторону. В его глазах читалась мольба о помощи. Из всех виденных мною, лишь этот взгляд пробирал до костей, задевая за живое и проникая в самые сокровенные уголки разума. Под кожей вдруг будто зашевелились сотни ледяных пиявок, сердце пропустило пару ударов. Я почувствовал, что вспотел, несмотря на царивший в помещении холод.

Я увидел его боль.

Я так остро почувствовал, как Алларос страдает, что мне сразу же захотелось что-нибудь предпринять. Но только что? Схватить его за руку? Провести по волосам?

Как я мог его утешить?

— Открой глаза, увидишь звезды.

Я буду здесь, всегда с тобой.

Мы смотрим на одно и то же небо.

На нем для нас рисуется покой.

Лишь в глубине души я мог быть откровенным.

И лишь с тобой я снова стал таким.

Не трать напрасно воздух нашей веры.

Когда утратим время, лишь тогда простим.

— Красиво… — взгляд Аллароса потеплел, и у меня отлегло от сердца.

Понятия не имею, как пришла в голову эта потрясающая идея отвлечь его чтением глупых стишков, которые довелось заметить в сборнике ферелденских поэм в библиотеке. Я часто тренировал память заучиванием чего-либо. Эти строки въелись в голову непроизвольно по старой привычке. А сейчас весьма выручили меня.

— Дориан…

— М-м?

— Если хочешь, можешь оставаться у меня…

Когда Лавеллан произнес это, моей первой мыслью вовсе не была идея о том, в какой позе мы займемся любовью. Признаться честно, я был уверен в том, что даже не притронусь к нему.

И что еще больше удивило – я раздумывал над тем, а не подложить ли ему под голову что-нибудь мягкое? Ведь это, наверное, неприятно, лежать так на холодном полу…

Скайхолд, Плуитанис, 9:41, Дориан Павус.

Комментарий к I want to hide the truth, I want to shelter you, but with the beast inside - there’s nowhere we can hide

I want to hide the truth, I want to shelter you, but with the beast inside - there’s nowhere we can hide

Я хочу скрыть правду, хочу тебя сберечь, но с этим зверем внутри - некуда нам скрыться.

========== I can’t escape this now - Unless you show me how ==========

Понимаю, что Вам покажется неуместной моя просьба привести Дориана на тайную встречу…

Я его знаю: он слишком гордый, чтобы даже просто прийти поговорить…

Слова вонзались в рассудок, переплетались в тугой клубок, вызывая воспоминания, одно другого ярче. Голос отца я не забыл бы ни за что на свете. Его насыщенный баритон обладал невероятной магической силой, он приковывал внимание, подчинял волю и разум, не оставляя ни единого шанса на сопротивление.

Я буквально слышал, как он произносил эти строки в моем сознании.

Бумага изрядно помялась — не разорвать письмо на мелкие клочки стоило мне больших усилий. Алларос и так видел слишком многое из того, чего мне бы не хотелось показывать никому. Эти проблемы должны были исчерпать себя вместе с моим уходом! Почему они преследуют меня до сих пор?

Я знал, что связи моего батюшки простираются далеко за пределы Империи, однако, глубоко в душе, все же лелеял надежду, что он оставит всяческие попытки достать меня.

Как же я ошибался.

Даже находясь на таком расстоянии, он ударил там, где я меньше всего ждал. Казалось, напиши он мне лично, я выбросил бы подобное послание не раздумывая. Но мой отец не зря имел место в Магистериуме! Он славился своими способностями просчитать ситуацию на много ходов вперед.

Я живо представил себе эту картину: многочисленные соглядатаи докладывают ему обо всех моих перемещениях. Отец медлит. Он знает, что его непутевый сын не представляет угрозы, если изучает естественные науки в университете или приобщается к культуре и искусству, день за днем погружаясь в причудливый мир Орлейских масок и дворцовых интриг. Но едва происходит взрыв на Конклаве, а война магов и храмовников стихийно набирает обороты, к нему поступает известие о том, что младший Павус, вместе с учителем, имеющим на родине репутацию мятежника, отправляется в Ферелден…

Галвард распрямляет спину, и пристально вглядывается в полученную информацию. Набирающая влияние Инквизиция, таинственный эльф, закрывающий разрывы в Завесе при помощи странной метки, и, наконец, арест Гериона Алексиуса, моего последнего учителя и наставника…

Он следил за каждым моим шагом. Он знал наверняка, к кому попадет это письмо.

Алларос старался быть тактичным, а меня тошнило от сложившейся ситуации. Как отвратительно! Я словно выплюнул из себя это признание! Мне было больно от мысли, что именно услышал обо мне мой милый демон.

«Мне бы хотелось, чтобы ты пояснил», — сказал он тогда.

Ни с чем несравнимое замешательство. Удивление в его глазах граничило с неодобрением! Что я ответил? Какая несусветная бредятина…

«Мужчин и их общество в сексе. Уверен, тебе приходилось слышать?»

Я опустил лицо в ладони и прерывисто вздохнул. Свеча почти догорела — ее пламя мелко подрагивало, из последних сил пытаясь не погаснуть.

Это напомнило мне о моем собственном состоянии. Я сохранял лицо и гордую осанку, стараясь из последних сил, но истерзанная переживаниями душа тряслась и сжималась, прямо как огонек этой догорающей свечки.

Пергамент закончился, нужно было идти за новым. Мы остались в Редклифской таверне на ночь, Алларос занял комнату напротив моей.

Что же он тогда ответил?

Ни разу до сегодняшнего дня я не чувствовал себя таким подавленным. Спешный отъезд из Скайхолда, тяжелая дорога, без привала и сна, разговор с отцом и это нелепое, неловкое признание о моих сексуальных предпочтениях — все вышибало из равновесия.

Слова и чужие реплики смешались. Я не мог восстановить диалог по памяти, более того, я боялся, что после всего случившегося Алларос прервет со мной всякое общение и в лучшем случае предпочтет держаться подальше. Мало ему слухов, гуляющих по всему Скайхолду, теперь он точно знает причины, и уж наверняка сделал для себя кучу выводов! Один хуже другого, каффар!

Я вскочил из-за стола, стул подо мной скрипнул и с грохотом упал назад.

Надо было лечь спать. Выпить чего покрепче и провалиться в забытье, но мне не хотелось! Странный прилив сил, связанный, видимо с прошедшим нервным потрясением, не давал расслабиться.

Сделав несколько шагов взад-вперед по комнате, я обратил внимание, что свеча окончательно потухла. Пришлось запустить под потолок несколько сфер — дощатый пол и скудная обстановка моего временного прибежища озарились ровным голубоватым сиянием.