— Тянь, — позвал он.

— Сейчас-сейчас! — тот схватил пульт, вставил в видеомагнитофон кассету и подошёл к рыжему. — Садись!

Они устроились на диване, мигом утонув в мягких и прохладных кожаных подушках. Тянь забрался с ногами и придвинулся к Шаню поближе. Раздался щипящий звук: он открыл пиво.

— За тебя, малыш! Тост скажу чуточку позже! — стукнувшись об его бутылку своей, парень сделал глоток и нажал кнопку воспроизведения.

Экран ожил, но сразу же покрылся рябью помех. Гуаньшань вспомнил, что некоторые видеокассеты со временем портятся: что-то происходит с плёнкой, из-за чего изображение будто блекнет.

Такое случается с любительской видеосъемкой, а, судя по первым кадрам, перед его взором была именно она.

— Мы приехали, выходи! — он услышал женский голос и увидел белую автомобильную дверь. Та вдруг открылась и на асфальт ступила детская нога в смешном, разноцветном кроссовке. — Тянь, давай скорее!

Спина и шея рыжего покрылись мурашками, когда он увидел маленького, взлохмаченного ребёнка с игрушечной фигуркой какого-то супергероя в ярком трико.

Мальчик вылез из автомобиля, кряхтя, с трудом захлопнул тяжёлую дверь и обогнал женщину, пропав из кадра.

— Осторожнее, дорога! — крикнула та.

Изображение запрыгало: стабилизатор подвёл, кажется, женщина побежала за ребёнком.

Затем они остановились перед серой металлической дверью без надписей. Послышался звонок и лязг замка следом.

— Вот и вы! — взору Гуаньшаня предстал его отец. Молодой и красивый, с широкой улыбкой, он пропустил их вперёд.

— Разуться не забудь! — прокричала женщина. — Юнкан, прости, — добавила она после чуть виновато.

— Дай камеру, — он усмехнулся, перехватывая ту из её рук.

— Привет! — женщина оказалась в кадре и радостно помахала.

Рыжий увидел маму Тяня, будто бы сошедшую с фотографий из альбома, который он рассматривал в этом поместье несколько месяцев назад. На ней было красивое платье в горошек, какая-то шляпка и сумка через плечо.

— Пойдём, сейчас почти нет посетителей, поэтому у нас будет около часа на кухне! — он развернулся, увлекая её за собой.

Они говорили о рецепте говядины. Судя по ингредиентам, той самой, что любил готовить Гуаньшань. Госпожа Хэ постоянно задавала вопросы, его отец терпеливо отвечал на каждый, показывал ей посуду, какие-то кастрюли, сковородки… Они перекинулись парой слов о семье, посмеялись над тем, что Тянь просится сюда каждый день.

— ПАПА! ПАПА! — громкий, пронзительный вопль заставил Мо-старшего развернуться с камерой на сто восемьдесят градусов.

— Ты чего кричишь?

И тут Гуаньшань увидел в кадре самого себя. Мелкого, в смешной детской одежде, почему-то с грязным носом и в красном плаще, завязанном под самое горло.

— Мы пойдём во двор, поиграем в мяч! — на вид ему было лет пять, может меньше, но рыжий совершенно этого не помнил.

Через пару секунд в комнату влетел Тянь, на голове которого красовалась повязка. Шань не успел присмотреться, и услышал, как расхохоталась госпожа Хэ.

— Это что… мой галстук? — пробормотал его отец и навёл камеру ближе. — Эй! Откуда ты его взял!?

— Шань достал с верхней полки! — услужливо ответил Тянь и заливисто рассмеялся.

— Тянь, что я тебе говорила?! — строго начала мама.

— Ну ма-ам! — ответил он. — Это супергеройские фокусы!

— Сюин, оставь их, — по голосу отца было ясно, что он вовсе не злится. — И кто же твой герой, молодой человек? — спросил он, снова наводя камеру на Тяня.

— МО ГУАНЬШАНЬ! — закричал тот, и рыжий мальчуган тут же кинулся его колотить с победным рёвом.

Толкаясь и смеясь, как сумасшедшие, они убежали в другую комнату.

Хэ Тянь поставил на паузу и повернулся к рыжему.

Тот замер, всё ещё не отойдя от шока. Он настолько погрузился в атмосферу видеозаписи, словно сам только что находился на кухне. Ощущался даже запах. Давно забытый аромат их семейного ресторана, мебель, какие-то игрушки, которые он внезапно вспомнил.

Но Хэ Тянь… Разве это могло быть правдой?

На ум живо пришёл динозаврик, подписанный иероглифами его имени, в котором была допущена характерная ошибка.

Выходит, правда…

— Эй, — Тянь осторожно коснулся пальцами его щеки. — Я же говорил. Ты всегда был моим героем.

— Охуеть, — только и смог выдохнуть рыжий, всё-таки найдя в себе силы, чтобы посмотреть парню в глаза.

— С днём рождения, Шань, — тот улыбнулся, салютуя ему бутылкой с пивом.

— С-спасибо, — они чокнулись, и рыжий улыбнулся в ответ. — Чёрт, я даже ничего из этого не помню. Как так?

— Мама говорила, что у неё тоже самое. Врачи объясняют потерю памяти каким-то травмирующим событием, произошедшим в прошлом. То есть… и у тебя, и у меня было то, что отчаянно хотелось забыть и двигаться дальше. А детство… ну, так уж вышло.

— А есть ещё? — робко поинтересовался Гуаньшань, смущаясь своего повышенного интереса.

— Конечно. Мама сказала, что там целая коробка с её видеоуроками по готовке. Она многое боялась забыть, вот и документировала почти каждый приезд. По правде говоря, всё началось с того, что она как-то упомянула за ужином, как записывала нашу игру в баскетбол.

— Блядь, — рыжий хлопнул себя по лбу и рассмеялся, — хотел бы я это увидеть!

— И я тоже, но давай чуть попозже всё посмотрим, — сказал Тянь и вскочил с дивана. — У меня для тебя подарок! И не переживай! Там ничего особенного!

С этими словами он глянул в телефон, напечатал что-то и посмотрел на арку, ведущую в холл и кухню.

Оттуда вдруг послышалась возня. В полумраке комнаты стало чуть светлее, а затем из-за угла показался Чжэнси в идиотском праздничном колпаке. За ним шёл Цзянь И, с трубочкой во рту: с каждым вздохом та разворачивалась и издавала противный писк. Замыкал процессию Хэ Чэн, несущий в руках небольшой, круглый торт со множеством зажжённых свечек.

— С днём рождени-и-я те-е-ебя! — начал петь Хэ Тянь, и у Гуаньшаня запекло глаза.

Он подскочил с дивана, отставил пиво и замер, не зная как поступить. Хэ Чэн с тортом подошёл ближе, Цзянь И с Чжэнси встали по обе стороны от него. Тянь остался стоять позади, положив ладони к Шаню на плечи.

— Загадывай желание, — тихо сказал он ему на ухо.

И Гуаньшань на мгновение прикрыл глаза, почти как в детстве. Мама говорила, что так лучше: словно ты остался сам с собой наедине.

«Пусть всегда будет так хорошо», — подумал он, затем набрал в лёгкие побольше воздуха, открыл глаза и разом задул все свечи под громкие вопли и апплодисметы.

После этого Цзянь И повис на нём, крича что-то про сюрприз, который удался, Чжэнси сдержанно пожал ему руку, а Тянь умудрился извернуться и при всех поцеловать его в губы.

Чэн в это время поставил торт на журнальный столик.

— Он уже порезан, угощайтесь, — с этими словами мужчина подхватил банку с пивом. — Я заберу одну. Не люблю сладкое.

— Торт, кстати, мы сами делали! — гордо объявил Цзянь И.

— Я уже опасаюсь, — усмехнулся рыжий, осторожно вынимая кусок.

— Ну, я чуть не испортил крем, Тянь едва не сжёг все коржи, но глазурь вышла отличной, потому что ей занимался Сиси, — откровенно повествовал белобрысый. — Но ты попробуй первый! Должно быть ничего!

— Смерти моей хотите, — Шань поднёс кусочек ко рту и принюхался. Пахло шоколадом и ванилью.

— Я припас средство от поноса, на всякий случай…

— ЦЗЯНЬ, БЛЯДЬ! — вмешался Чжэнси.

Хэ Тянь прыснул со смеху, впрочем, рыжий тоже едва сдерживался. Он не стал медлить, откусил и пережевал немного на пробу.

— Сладко, — ляпнул он первое, что пришло на ум.

Сахар в креме действительно хрустел на губах, а коржи вышли суховатыми.

— Но вполне съедобно, — он облизнулся, оглядывая замерших в напряжении парней.

— Подождём ещё минуты три, если не свалится замертво, можно кушать, — заговорщически прошептал Цзянь, получив новый тычок от Чжаня прямо под рёбра.

— Замолчи, и так весь аппетит сбил!

— Да расслабьтесь вы, — вмешался Тянь