Твик осторожно перевернул открытку и увидел несколько строчек, которые Эпплбаум оставил для меня в качестве объяснения. Я молча наблюдал за тем, как парень шевелит губами, кажется, по третьему разу перечитывая пару предложений.
— Ну как, клёво? — полюбопытствовал я.
Само собой, у меня-то было время пережить шок и счастливую мысль, что я стал относительно полноправным владельцем авто. По крайней мере, я мог водить, без зазрения совести, пускай и до востребования. В конце концов, Эпплбаум вряд ли подарил бы мне всю тачку целиком.
— Ахуеть, — наконец, выдал Твик и прикрыл рот ладонью, в испуге осматривая зал.
Он зря переживал, на нас едва ли кто смотрел, к тому же, музыка, пусть даже тихая, создавала фоновый шум.
— Я хотел спросить, — забрав открытку и спрятав её в карман, я поймал взгляд белобрысого.
— А? — он закусил губу, и этот, вроде бы, невинный жест начисто сбил меня с мысли.
— Чёрт, Твик, — я рассмеялся. — Глупо выходит.
— Что, ещё новости?! — он выглядел таким растерянным, что мне захотелось протянуть руку, коснуться его и как-нибудь успокоить.
Кого я обманывал, мне хотелось уничтожить барную стойку между нами и крепко его обнять…
— Ты пойдешь со мной на выпускной? — со всей серьезностью спросил я.
Твик нахмурился, осмысливая моё предложение, а затем, засранец эдакий, разразился диким хохотом. Я разозлился было, но потом, услышав такой заразительный и уже полюбившийся мне смех, не удержался и присоединился.
— Конечно пойду, если ты заедешь за мной на красном Понтиаке! — отсмеявшись, согласился он.
— Ах ты жопошник, я так и знал, что это всё из-за машины! — подыграл я.
Белобрысый посмотрел на посетителей за моей спиной, а затем, наклонившись вперед, осторожно коснулся моего запястья. Я тут же высвободил ладонь и перехватил его руку.
— А кому ты ещё рассказал про всё это? — полюбопытствовал Твик, слегка сжав мои пальцы.
— Токену, Клайду и Джимми… — признался я. — И сестре.
— И как, они поверили?
— Удивились… но их больше шокировало не то, что там были выстрелы и плавание в холодном озере. Кстати, об этом я предкам не докладывал!
— Само собой, — белобрысый кивнул, снова переводя взгляд за мою спину.
Это немного раздражало, но сейчас я был не в том положении, чтобы хотеть от Твика чего-то большего. Было приятно даже то, как он держал меня за руку.
— Так что же их удивило?
— Я про нас рассказал, — тихо заметил я, следя за его реакцией.
Твик сглотнул, и его ладонь выскользнула из моей. Я испугался, что чем-то обидел, и потому поспешно добавил.
— Не в подробностях! Не про то, как мы…
— Я понял, — белобрысый наклонился и пошарил под барной стойкой, поднимаясь с бутылкой воды. Он сделал пару глотков, прежде чем я виновато оправдался.
— Мне, наверное, лучше было у тебя сначала спросить?
— Что именно? — Твик выдохнул, и пластик хрустнул под его пальцами.
— Я сказал ребятам, что мы вместе.
Белобрысый поперхнулся, и я уже начал было переживать. Но он прокашлялся, вытер рот салфеткой и вздохнул.
— Крэйг…
— Твик, я дурак, надо было сначала спросить у тебя, — быстро затараторил я, но он наклонился вперед, снова взяв меня за руку.
— Я не против, — лицо белобрысого осветила робкая улыбка, и я подавил в себе жгучее желание перегнуться через столешницу, чтобы его поцеловать.
— Господи, когда уже закончится твой рабочий день?! — взмолился я, посмотрев в потолок, и Твик рассмеялся.
Я действительно просидел в кофейне до самого закрытия. А потом помог прибраться и попытался помыть полы. Вышло хреново, и белобрысый долго ржал, когда увидел, что я не могу разобраться с тем, как отжать швабру. Дьявольская конструкция из ведра и какого-то механизма, в котором нужно было крутить щётку, сбила меня с толку, но я не был против побыть объектом для шуток.
В конце концов, я помыл часть посуды, протёр столы и помог принести новый мешок с кофе из подвала.
Мы закрыли кофейню, немного прошлись пешком до дома Твика и условились, во сколько я его заберу.
Не доходя до участка, я неожиданно потянул белобрысого за рукав, заставляя остановиться. На улице не наблюдалось случайных прохожих, в окнах соседних домов горел свет, но уже опустились приятные сумерки. Я надеялся, что парень не будет против, и нас не увидят ненужные зрители.
Он обнял меня первым, я лишь уткнулся носом в его волосы, вдыхая запах шампуня и, как мне показалось, кофе. Твик усмехнулся, сказав, что ему щекотно, когда я неловко скользнул губами по его виску, а затем поцеловал меня в ответ. Пришлось делать это наспех, совсем не так, как представлялось в моих снах, но всё равно гораздо лучше.
Живой, тёплый и уютный Твик рядом, его губы, сладкие от жвачки, руки, стиснувшие футболку под моей курткой, и то, как он прижался ко мне на долю секунды… Я с трудом оторвался от него и вспоминал наш поцелуй всю дорогу до дома.
Он написал, когда я открыл входную дверь. Всего-то пожелал спокойной ночи и сообщил, что с нетерпением ждёт завтрашнего дня. Несмотря на банальное содержимое, его сообщение всё равно привело меня в бурный восторг.
— Ты такой довольный, солнышко! — меня встретила мама. — Завтра большой день, да?
— Ага, — я отстранено кивнул, намереваясь подняться наверх и лечь спать пораньше.
Но затем мой взгляд вдруг зацепился за силуэт отца. Он сидел на крыльце заднего двора: стеклянная дверь на кухне была немного отодвинута в сторону, свет от лампы частично падал на его рубашку и банку с пивом, стоящую рядом.
— Давно он там? — поинтересовался я, когда мама посмотрела в ту же сторону.
— Уже часа полтора сидит! — она покачала головой и тепло улыбнулась. — Впал в какую-то меланхолию… Наверное, из-за завтрашнего.
— Я поговорю с ним, окей?
Она поняла мой намёк не беспокоить нас какое-то время, кивнула и сказала, что будет наверху. Я скинул ботинки и не спеша прошелся до кухни.
— Хорошая погодка, — отец, заметив меня, как-то приосанился. Печальное выражение, которое я успел отметить на его лице, быстро сменилось привычной маской серьезности.
— Ага. Не возражаешь, если я присяду? — спросил я, и, дождавшись, когда он кивнёт, устроился на ступеньках чуть поодаль.
— Будешь? — он пошарил рукой с другой стороны от себя и вытащил новую банку пива из упаковки. Я заметил, что из шести осталось лишь две.
— Спасибо, не откажусь.
Распитие алкоголя с отцом не было частой традицией в нашей семье, разве что, не считая праздников. Но сейчас мы оба и без всяких слов понимали, что впереди ждёт нечто грандиозное. События, меняющие привычный ход вещей, пугали моего отца: он любил, когда жизнь текла тихо и размеренно, без лишних потрясений, и, наверное, я неслабо раздражал его своими подростковыми выходками в прошлом… Однако, мы оба отличались завидным терпением, и за это я был ему безгранично благодарен.
Отец помолчал какое-то время, глядя перед собой, затем сделал глоток пива и прочистил горло.
— Ты как-то навернулся с качелей вон там, — он махнул рукой вперед, к дереву, под которым осталось лишь два столба от некогда величественной конструкции. — Закричал, что тебе больно, а я был занят в гараже, да ещё и злой на что-то и не сразу тебе поверил. А потом, когда я-таки выскочил на рёв, увидел, что у тебя все коленки в крови.
— Я даже этого не помню, — я усмехнулся, открывая пиво.
— Тебе года четыре было. А качели не пережили одну из зим, перекладина пошла ржавчиной, они начали скрипеть, и Лаура велела их снять.
Мы продолжили пить в тишине, но молчание между нами не казалось неловким. Рядом со стариком я, наоборот, чувствовал себя спокойно. Мы редко ругались (спасибо маме, которая неизменно сглаживала острые углы), ещё реже спорили о чём-либо. Я чаще за ним наблюдал. То, как он собирал модели кораблей в бутылках, как копался в машине, что-то совершенствовал или мастерил, — завораживало, особенно в далеком детстве.
