Теперь я держала в руках рисунок поклонницы Мануэля. Аккуратно сложенный в прозрачный файл, он почти не помялся. Перед глазами то и дело возникали воспоминания. Я часто видела ту девушку, но даже не знала ее имени. Удивительная штука жизнь. Мы столько раз вечерами, возвращаясь из театра, подшучивали над ее скромными способностями в рисовании, а когда у нее действительно получился чудесный рисунок, смеяться можно было уже над нами.
Стало больно и неприятно. Но рука снова потянулась к пакету. И вот я уже рассматривала свой старый исписанный блокнот. Глаза быстро пробегали по строчкам, оставленным затейливым почерком Мануэля. Каждое слово несло в себе столько тепла, заботы и любви. Ни расстояние, ни время не смогли уничтожить тех чувств, что я испытывала тогда. Пальцы листали страницы, глаза пробегали строчки. Я смотрела на свой портрет. По щекам текли слезы, и я смахивала их рукой.
«Я не уверен, что наши с Сандрой отношения еще можно вернуть… Пообещай мне, что если вдруг в Москве тебе станет плохо, ты тут же дашь мне знать… Я хочу, чтобы у тебя осталась частичка меня, раз я сам не смогу быть рядом… Я люблю тебя…».
«Встретимся в Риме», — словно наяву, в голове звучал голос Мануэля, его последняя фраза, брошенная вскользь.
Я зажмурилась, стараясь прогнать наваждение. Оно стало только сильнее, перейдя в мерную пульсацию в висках. Я опустила голову на руки и сидела некоторое время, не двигаясь. Было страшно от понимания, что не будет никакого Рима. Вместо этого впереди ждет серое существование с мужем и выставка старой любительницы лисьих шкур.
За этими мыслями я не заметила, как наступило утро. Солнце уже показалось между деревьев, проникая сквозь занавешенные шторы и освещая комнату. Скоро зазвонит будильник, и нужно будет вставать. Я посмотрела на часы — выспаться уже бы не получилось, но хотелось просто прилечь. Я сгребла свои бумажки обратно в пакет, снова засунула на дно тумбочки, легла в постель и закрыла глаза. Но задремать мне так и не дали разные мысли, вереницей пролетающие в голове.
Через час или около того я услышала, как в соседней комнате мобильный Андрея разразился ужасно неприятным сигналом будильника. Я точно знала, что сейчас муж резво встал, набросил на себя длинный махровый халат и скрылся в ванной. Я не была по утрам такой легкой на подъем, поэтому некоторое время просто лежала, наслаждаясь лучами проникающего сквозь шторы солнца. К сожалению, настроение от этого не улучшалось. Стоило мне только представить, какое скучное мероприятие сегодня предстоит, тут же хотелось на все плюнуть и сбежать. Только деваться было некуда. Я нехотя встала и поплелась на кухню.
— Доброе утро, Талиана Игоревна, — дежурно улыбнулась Вероника, которая уже пришла и успела приготовить завтрак.
— Доброе, — подтвердила я, хотя чувствовала совсем иначе.
Андрей уже сидел за столом, как всегда свежий и гладко выбритый. Перед ним стояла чашка зеленого чая, но он еще не притронулся к еде, увлеченно пробегая взглядом свежую газету.
Я села напротив и с наслаждением сделала пару глотков кофе, чувствуя, как горячий напиток пробуждает каждую клеточку организма. Я была почти готова улыбнуться этому очередному бессмысленному дню своей жизни, как Андрей одним махом уничтожил все мои усилия.
— Ты не поверишь, — он отложил газету и сосредоточенно посмотрел на меня. – Наши акции потеряли в цене.
— Много? – без особого интереса ответила я.
— Нет, все уже стабилизировалось, — он откинулся на спинку стула и продолжал. – Но меня это тревожит.
От его колючего взгляда мне стало неуютно, а внутри помимо воли начало подниматься острое чувство раздражения.
— Скажи, пожалуйста, Андрей, — язвительно начала я. – Почему мне это должно быть интересно?
Он облокотился на край стола и не менее едко произнес, нарочито растягивая слова:
— Потому что это и твои деньги тоже.
— Ты прекрасно знаешь, что они мне не нужны.
С этими словами я в два глотка допила кофе и резко встала, поставив чашку на тумбочку у раковины, где суетилась Вероника, делая вид, будто не замечает нашей ссоры.
— Ты не выспалась? – Андрей снова расслабился, и его холодные голубые глаза ничего более не выражали. – Ночные посиделки не прошли бесследно?
Он усмехнулся, а я кинула на него уничтожающий взгляд, пытаясь понять, откуда он знает, чем я занималась. Я уже хотела ответить ему в тон что-нибудь неприятное, как в дверь позвонили. Вероника шагнула в коридор, но я была так зла на мужа, что воспользовалась возможностью уйти из кухни и пошла открывать сама.
За дверью стоял мой парикмахер – невысокий, но очень обаятельный мужчина. Только ему я доверяла в вопросе выбора прически. Кроме того, его легкий характер и чувство юмора превращали даже простую стрижку в увлекательное мероприятие. Сейчас я была несказанно рада его видеть. Хотя сама, конечно, забыла ему позвонить, но это сделала предусмотрительная Вероника.
Мы прошли в мою комнату, и когда я села за туалетный столик, мужчина завел непринужденный разговор. Его звали Франческо. Он был итальянец, волей судьбы оказавшийся в России. Я и раньше любила его акцент, а сейчас просто сходила с ума, вспоминая Мануэля. Тем временем Франческо расчесывал мне волосы, и от его плавных движений и приятного голоса проходила утренняя головная боль. Постепенно я начинала чувствовать себя человеком.
Уже через час я стояла посреди комнаты перед большим зеркалом, из которого на меня смотрела высокая стройная брюнетка, одетая в бирюзовое легкое платье, купленное накануне. Волосы собраны и заколоты на голове, на лице немного косметики. Я была вполне довольна тем, что видела перед собой. Только взгляд казался потухшим и каким-то потерянным. Больше ничего не могло выдать моего внутреннего смятения и почти бессонной ночи.
Расцеловав в обе щеки Франческо, я бодро вышла в коридор и сразу же столкнулась с мужем. Он тоже был готов. Не в пример мне, на нем был темный костюм, который еще сильнее подчеркивал холодный блеск голубых глаз. Мне стало неуютно рядом с этим человеком, и я вся внутренне сжалась. Перспектива провести весь день вместе казалась просто катастрофической. Тем не менее я позволила ему взять меня под руку, и мы спустились вниз, прошли по просторному холлу и вышли на улицу. Нас уже ждала машина. Как и полагалось, отправляясь на подобные мероприятия, за рулем был водитель. Мы же сидели на заднем сиденье близко друг к другу, но в то же время очень далеко, каждый поглощенный своими мыслями. Андрей наверняка прикидывал в уме какие-то расчеты, сопоставлял прибыли и убытки от очередной сделки. Его брови хмурились, а взгляд был прикован к одной точке. Я же в это время старалась взять себя в руки, но получалось с трудом. Из головы никак не хотели уходить воспоминания, которые я так щедро и легко впустила в мысли ночью, а перед глазами то и дело возникало лицо Мануэля, смотрящее на меня с экрана ноутбука. Я старалась сосредоточиться на видах за окном, на содержимом сумочки, поправляла макияж и прическу, но все это казалось пустым и бесполезным делом. Мысли все равно витали вокруг одного человека, который сейчас был в тысячах километрах от меня.
— Ты в порядке? – учтиво спросил Андрей, когда машина остановилась возле парадного подъезда выставочного комплекса.
— Да, конечно, — поспешно кивнула я и натянула на лицо дежурную улыбку.
Муж первым вышел из машины и открыл дверцу с моей стороны.
— Я бы советовал тебе больше спать, — проговорил он, протягивая мне руку.
Мы поднялись вверх по ступенькам и теперь шли по длинному коридору мимо гардеробных, когда я задала давно интересовавший меня вопрос.
— Зачем ты хотел меня вернуть? Ведь ты никогда не любил меня, – слова слетели с губ неожиданно даже для меня самой.
Андрей вздернул бровь, но ничем больше не показал своего удивления. Он ехидно улыбнулся, глядя мне в глаза, и произнес:
— Талиана, дорогая, ты не хуже меня знаешь, что любви не бывает. Вся эта романтическая ерунда не для меня. Я хорошо отношусь к тебе, как к другу, компаньону, но о любви не может быть и речи. Браки по расчету гораздо более крепкие и долгие, чем по любви, которая проходит, не успев начаться, — он еще внимательнее всмотрелся в мое лицо. – Ведь и ты не испытываешь ко мне никаких чувств, иначе почему до сих пор спишь в комнате для гостей?
