У подъезда нас уже ждала большая черная машина отца. Сергей, его шофер, мужчина средних лет и очень симпатичной внешности, улыбнулся, увидев нас.

— Добрый вечер, Талиана Игоревна, — до ужаса официально поприветствовал мужчина. — Господин Полянский просил вас быть осторожными и передал это.

— Спасибо, — я кивнула, принимая из его рук конверт. Конечно, в нем были деньги. Папа опять помогал своей непутевой дочери. В который раз мне стало не по себе. Но теперь я точно была уверена, что положу этому конец. Я знала, что сделаю всё, чтобы родители мною гордились. Только сначала надо не забыть позвонить им, когда долетим. Поблагодарить и сказать, что все хорошо. Они же постоянно волнуются обо мне из-за ухода Андрея. А когда я два дня назад сказала отцу, что мне срочно нужно в Париж по работе, он не на шутку занервничал, но понял, что вдали от дома я быстрее приду в себя.

С этими мыслями я села на заднее сиденье. Сергей захлопнул дверцу. Илена уже сидела в машине рядом со мной, и мы поехали по вечерней Москве в сторону Шереметьево. Я собралась с мыслями и решила, наконец, поведать подруге историю своей последней недели.

— Ох, — вздохнула я, потому что говорить об этом было так же сложно, как пережить. – В общем, в пятницу, ровно неделю назад, Андрей пришел с работы домой и, не раздеваясь, собрал вещи. Он даже толком ничего не объяснил. Сказал только, что уезжает на некоторое время за границу с этой Женей. А я могу остаться в нашей квартире, если мне это удобно. А мне стало все равно. Первые два дня я ревела белугой. Когда первая волна психоза спала, я просто впала в оцепенение. Ничего не ела. Много пила.

Илена с сомнением посмотрела на меня, но перебивать не стала. Она знала, как тяжело мне было говорить об этом. Но выговориться было необходимо, и я продолжала.

— В понедельник я уже не понимала, какой день недели, кто я есть, и вообще соображала с трудом. Тогда-то я и поняла, если доведу себя до белой горячки, никому ничего не докажу. А мне хотелось, чтобы Андрей понял, что я без него не пропаду.

Я замолчала, думая, как сказать дальше, чтоб не сойти за сумасшедшую.

— И что ты придумала? – нетерпеливо спросила Илена.

— Я решила, что если чего-то добьюсь в жизни сама, то это принесет мне моральное удовлетворение, а Андрей поймет, что я не какая-то пустышка в красивой обертке. Мне надоело жить за счет родителей. В конце концов, у меня есть образование, которое я не использую.

Я замолчала, подумав о времени учебы в университете. Вот когда казалось, что весь мир у твоих ног, а все дороги открыты и ведут в рай. Три года назад я закончила университет культуры и искусства по специальности вокальное мастерство.

— Почему не используешь? А как же твоя группа? Вы ведь выступаете, и вам за это платят.

— Брось. Только Андрей и мог нас спонсировать. Ни один человек в трезвом уме не захочет иметь с нами дело, — отмахнулась я. – И вот, когда я это поняла, решила найти себе нормальную работу. Посмотрела в интернете и случайно наткнулась на объявлении о прослушивании в мюзикл «Амадеус». У них ушла одна из исполнителей главных ролей, дублерша заняла ее место в основном составе, а на место дублера они ищут еще одного человека. Я скачала мюзикл, посмотрела и решила попробовать. С моим французским, думаю, это не составит труда. Я отправила им заявку и свои некоторые записи, и они позвонили мне! В понедельник у меня прослушивание. А завтра мы пойдем и оценим это действо вживую.

Я с восторгом посмотрела на подругу. Та, видимо, не разделяла моего оптимизма, но поддержала, как и всегда.

— У тебя все получится, — улыбнулась она, а потом как-то странно захихикала. – У тебя все получится, и ты познакомишь меня с прекрасным Сальери!

Мы обе рассмеялись. Я была рада, что в такой ответственный для меня период Илена была рядом. Мне стало хорошо и спокойно впервые за последнее время. Я отвернулась к окну, глядя на совсем уже зимнюю Москву, и в сердце затеплилось то ощущение предвкушения и свободы, которое всегда сопровождало меня в юности.

Перелет до Парижа занял обычные четыре часа, которые и я, и Илена, кажется, тоже, проспали. Лучше было выспаться в самолете, потому что мы обе знали, что в Париже не захочется терять ни минуты времени на лишний сон. Приземлившись в аэропорту Шарль де Голль в восемь часов по местному времени, мы покинули самолет, успешно прошли паспортный контроль и после недолгой прогулки по терминалу оказались на станции пригородных поездов. Ехать до центра города предстояло около сорока минут, и у нас снова появилась тема для разговора. Теперь уже Илена рассказывала мне о своей жизни в штатах.

— Нет, ты знаешь, я поняла, что это не моя страна, — задумчиво рассуждала она, а я улыбалась. Как-то получалось, что где бы ни жила моя подруга, она всегда в итоге понимала, что это не её.

— А как же тот мальчик, про которого ты рассказывала? Такая любовь. Он же хотел серьезных отношений… — припомнила я.

— Нет, ты что! – Илена замахала на меня руками. – Он же хочет жениться, а я еще совсем не готова к такому повороту судьбы.

Последнюю фразу она произнесла заговорщицким шепотом, и я, не выдержав, рассмеялась в полный голос. Однако, заметив пару любопытных взглядов в нашу сторону от сидящих напротив пассажиров, мы поспешили замолчать.

Последним разумным делом того дня была регистрация в отеле. Больше ни в тот вечер, ни на следующий день не было сделано совершенно ничего полезного. Мы слонялись по городу, сидели в каких-то ресторанчиках и снова гуляли. В Париже было намного теплее, чем в Москве, и мы наслаждались погодой в преддверии долгой русской зимы. Конечно, я надеялась, что продолжу наслаждаться этим городом еще некоторое время, если меня возьмут в мюзикл. Я старалась не думать о понедельнике, чтобы не волноваться заранее, но разговоры так или иначе периодически сводились к постановке, а точнее — к прекрасным исполнителям главных ролей.

И вот, наконец, наступил вечер субботы. Илена с самого утра была в хорошем настроении: предстоящий поход в театр доставлял ей только положительные эмоции. Я же переживала, что увижу спектакль вживую и ясно пойму, насколько мои шансы на успех невелики. Даже в записи было видно, как талантливы все ребята, участвующие в этом проекте. Свои же данные я обычно оценивала невысоко, хотя многие и говорили, что зря.

За сборами, одеваниями и косметическими процедурами время летело очень быстро. Когда я посмотрела на часы, то поняла, что мы опаздываем.

— Илена! – крикнула я подруге, которая все еще прихорашивалась в ванной. Хоть мы и сняли два разных номера, обитали в основном у меня. И сейчас, подруга оккупировала мою ванную уже битый час. – Ты для кого марафет наводишь? Думаешь, Сальери влюбится в тебя прямо в зрительном зале?

Я не упускала возможности подтрунивать над ней, но и она не оставалась в долгу. Открыв дверь ванной, она спросила:

— Вот скажи, как ты собралась там работать, если даже не знаешь их имена?

Илена все никак не могла успокоиться на счет имени своего нового кумира. А я, ничуть не растерявшись, ответила:

— Мне не нужны их имена. Познакомлюсь, если меня, конечно, возьмут…

Снова холодок пробежал по спине при мыслях о прослушивании. Но Илена прервала мои думы, встав рядом у зеркала, из которого на нас смотрели две форменные красавицы. На внешний вид мы сегодня времени не пожалели. И денег, кстати, тоже. Снова вспомнила про отца, которому еще так и не позвонила, и мысленно поругала себя. Но сейчас времени совсем не осталось. Накинув на платья куртки и похватав сумки, мы уже выбегали из номера, впопыхах пытаясь его закрыть.

Когда мы выскочили из такси у театра, до начала спектакля оставалось около десяти минут. Вбежав внутрь и на ходу стягивая верхнюю одежду, мы заторопились к гардеробу, что на каблуках было сделать не так легко. Мне к тому же новые сапоги немного натирали. И за что я платила такие деньги, подумалось вдруг, если все равно приходится мучиться. Когда мы, торопясь, зашли в зал, то к радости поняли, что спектакль, как и мы, задерживался. Все места уже были заняты. Мы прошли на свой ряд и сели. Сцена была достаточно близко. А это означало, что даже мы со своей близорукостью сможем рассмотреть всё в деталях. Я снова занервничала, когда поняла, что привело меня в этот зал, и на мгновение представила, как сама стою на этой сцене в образе прелестной Констанс, жены Моцарта. Именно на ее роль мне предстояло пройти пробы уже через два дня. Чтобы прогнать приятное наваждение, я прислушалась к разговорам вокруг. Слышалась только французская речь, которую я без труда понимала. Все были в приятном предвкушении. Шептались о красивом Флавьене и милом Мануэле. Кто из них был Моцарт, а кто Сальери, я так и не смогла понять. Тем временем Илена, не сильно отличавшаяся скромностью даже в чужой стране, повернулась к сидящему сбоку мужчине и заговорила на своем превосходном английском. Улыбнувшись ослепительной, с замашкой на голливудскую улыбкой, она попросила у него либретто. Мужчина улыбнулся ей в ответ и протянул маленькую книжечку. Схватив ее, Илена повернулась ко мне и принялась лихорадочно листать в поисках списка актеров.