— Все в порядке? – с неподдельным участием в голосе спросил он. – Прости, я задумался.

— Мне это знакомо, — понимающе закивала я и улыбнулась в попытке уверить его, а скорее себя, что все действительно хорошо, но это оказалось не так просто.

— Вы поссорились? – спросил он, и я покачала головой. – Тогда что? Ты сама на себя не похожа. Я же вижу, что-то случилось.

Я не хотела рассказывать Морану о своих сомнениях, не хотела посвящать его в тонкости отношений с Мануэлем. Но в его глазах было столько искренней заботы, что соврать я тоже не смогла.

— Я случайно услышала один разговор в театре, — я запнулась, к горлу подступил комок. – Не могу об этом говорить, прости. Все так сложно. К тому же у тебя своих проблем хватает. Я сама смогу с этим разобраться, правда. Все будет хорошо.

Я нашла в себе силы повернуться к нему и опять улыбнуться. Он все еще внимательно смотрел на меня, потом перевел взгляд куда-то вдаль за окно. С минуту мы молчали.

— Знаешь, что это за место? – Кивком головы он указал на одну из скамеек в самом начале парка, и я с интересом воззрилась туда. – Здесь мы с Иленой первый раз поцеловались.

И снова мне стало больно. Но уже не за себя, а за этого хорошего парня, который сидел сейчас рядом, такой бледный и одновременно темнее тучи. Он, как и я, пережил в жизни столько разочарований и просто хотел быть счастлив с любимым человеком. И не важно, что у этого человека через день сносило крышу попутным ветром, не важно, сколько крови он выпил из него и сколько выпьет в дальнейшем. Главное быть рядом. Сегодня и навсегда.

— Она все поймет, — как можно увереннее сказала я, дабы хоть как-то ободрить друга. – Она уже близка к этому, поверь. Я хорошо ее знаю.

Мы снова замолчали. Нервы все еще были на пределе, я никак не могла согреться и совсем съежилась. Заметив это, Флавьен усмехнулся и спросил:

— Хочешь выпить?

— Хочу, — не задумываясь ни секунды, ответила я.

Он вышел из машины и, отворачиваясь от порывов промозглого ветра, перешел дорогу и скрылся в магазине. Уже скоро он вернулся, неся в руке увесистый пакет. Переехав на другую сторону улицы, Моран припарковал машину немного в стороне так, чтобы она была наименее заметна с проезжей части, но в то же время для нас дорога хорошо просматривалась.

— Здесь и напьемся, — заключил он и, снова выйдя из машины, пересел на заднее сиденье.

Я неохотно последовала его примеру и за несколько секунд, проведенных под дождем, кажется, околела окончательно.

— Как мы уедем отсюда? – с неподдельным беспокойством спросила я, глядя на извлекаемую из пакета бутылку коньяка.

— Какая разница, — улыбаясь, Флавьен пожал плечами. – Позвоним кому-нибудь. Мануэлю, например, и он нас заберет.

— Действительно, какая разница, — в ответ усмехнулась я и с удивлением почувствовала, что мне и правда стало вдруг все равно.

С этими словами я с удовольствием хлебнула из протянутой бутылки. Сморщившись от терпкого вкуса, я тут же схватила протянутую баночку Колы и с жадностью умирающего в пустыне припала к ней. Так мы и сидели, обмениваясь напитками, пока обе емкости не опустели. Почувствовав, что теперь мне стало значительно теплее, я расстегнула молнию на куртке:

— Согрелась? – усмехнулся Флавьен и последовал моему примеру, скинув верхнюю одежду на переднее сиденье.

— Вот он, эликсир жизни, — изрекла я немного заплетающимся языком, но этот момент меня ничуть не побеспокоил. Голос Морана не многим отличался от моего.

Наверное, все же мы перебрали. Но эта единственно здравая мысль так быстро проскочила в голове, лишь краешком задев сознание, и скрылась восвояси, что я ее почти не заметила.

— Ты, правда, думаешь, что Илена изменит свое решение? – медленно протянул Флавьен и плавно повернулся ко мне.

Все происходило точно при замедленной съемке. Ни тогда, ни после я бы не смогла ответить точно, что же тогда случилось. Но глядя в глаза этому красивому мужчине, моему другу и помощнику, в тот момент я прониклась к нему совершенно новыми чувствами.

— Она уже его изменила, я уверена в этом, — сказала я и похлопала его по руке. — Теперь тебе осталось только эффектно появиться дома, и она окончательно все поймет!

Флавьен рассмеялся, положив руку мне на плечо:

— Талья, в том виде, в каком мы с тобой сейчас, никак иначе появиться просто не получится!

И тут меня пробило окончательно. Все, о чем я думала последние пару часов, вдруг с немыслимой силой восстало в поисках выхода. Эмоции накрыли пьяный разум и полились неиссякаемым потоком слов.

— Флавьен, ты такой хороший человек, — неожиданно даже для самой себя выпалила я. – Илене очень повезло, правда! Она даже не знает, насколько. Но она поймет! Обязательно! Потому что ты очень добрый, чуткий и наверняка нежный…

В тот момент самым лучшим для меня решением было бы подумать и замолчать, но эта идея пришла в голову уже дома и только на другой день. А здесь и сейчас я не могла остановиться ни на мгновенье, а Флавьен слушал меня и, кажется, его совсем не удивляло то, что я говорю. И то, что именно я, а не кто-то другой, это тоже казалось нормальным и вполне логичным.

— А еще я завидую твоей прическе, — совсем расслабившись от выпитого, я стянула с его длинного хвоста резинку и растрепала волосы.

Припоминая слова Илены, что он ненавидел подобные выходки, я подождала пару мгновений, но на удивление, Флавьен не отреагировал на этот фривольный жест и продолжал смотреть на меня, как будто ожидая, что я сделаю дальше.

– У тебя такие волосы… Я хочу отрезать их и спать на них, — заключила я, наматывая прядь себе на палец.

— А хочешь узнать, в чем Илене действительно повезло со мной? – загадочным голосом, от которого сносило крышу у большей части женского населения Европы, спросил он и наклонился ближе.

Я смотрела в его пьяные, но от этого еще более притягательные глаза, и какое-то приятное предвкушение зародилось отдельно от разума где-то в глубине моего тела. С вызовом в голосе я твердо произнесла:

— Хочу.

Ему не надо было повторять дважды. Рукой, которая лежала у меня на плече, он нежно, но напористо повернул меня к себе, а другой почти неощутимо обнял за шею. Его губы коснулись моих, и неожиданно для самой себя я почувствовала, как быстро и легко ответила на его поцелуй. В отличие от поцелуев Мануэля, этот не был неприкрыто страстным. Но за нежностью и легкими прикосновениями как будто стояло обещание намного большего. И в отличие от Мануэля, который после столь откровенных действий сматывал удочки и уходил, я была уверена, что Моран, стоит лишь намекнуть ему, не остановится ни на секунду.

— Теперь я гораздо лучше понимаю, за что Илена тебя любит, — отстранившись немного, улыбнулась я.

Он ответил мне самой ослепительной улыбкой, в глазах его прыгали чертики. Если я хотела намекнуть ему, то более откровенно это сделать было практически невозможно. Крепко обняв, я сама прижалась к нему. Мое тело, так сильно истосковавшееся по близости с мужчиной, охотно отзывалось на все его прикосновения. Никто не знает, чем бы закончился тот вечер, если бы не звонок мобильного в моем кармане. Резко, словно на меня вылили ведро ледяной воды, я отпрянула от Флавьена и, достав телефон, посмотрела на дисплей.

— Прости, нужно ответить, — с этими словами я выскочила из машины и, отойдя метров на десять, сняла трубку. – Слушаю.

До меня тут же донесся расстроенный и одновременно встревоженный голос подруги.

— Таль, ты где? Нашла Флавьена? Как он? Я больше не могу! Я схожу с ума! Что ты молчишь! Скажи мне правду! Он меня ненавидит?!

Бурный поток слов и эмоций сбил меня с толку. Пытаясь собраться с мыслями, я помолчала немного, а потом медленно, дабы успокоить подругу и не выдать свое состояние, ответила:

— Илена, успокойся. Я поговорила с ним, — я вздохнула, припоминая события всего минутной давности. – Он не злится на тебя и готов понять и простить. Все будет хорошо. Скоро он будет дома.