Приземлившись в Париже, я почувствовала облегчение. Все мои печали, непрестанно одолевавшие в Москве, спрятались где-то глубоко в душе. Я опять смогла вдохнуть полной грудью и искренне улыбнуться. Все же лечит не только время. Лечит и расстояние.

========== ГЛАВА 7. Через тернии к звездам! ==========

За год до описываемых событий.

В канун Рождества в Париже было особенно спокойно. Город как будто замер в преддверии большого праздника. Маленькие улицы умиротворенно дремали в то время, как центральные лениво пропускали еще спешащих домой жителей. Таковых было все меньше, и к полуночи улицы совсем опустели. С неба медленно пошел снег, словно обещание сказочной рождественской ночи. Уже утром от него не останется и следа. Как и любое волшебство, он исчезнет с рассветом.

Но спокойствие было обманчивым. Мало кто спал в эту ночь. Стоило лишь заглянуть в какой-нибудь дом или любой мало-мальски приличный ресторанчик. В одном из таких веселье бушевало в самом разгаре. Труппа недавно стартовавшего, но уже ставшего известным и любимым не только во Франции, но и за ее пределами, мюзикла «Амадеус» праздновала полным составом свое первое Рождество. Несмотря на усталость после отработанного спектакля, хронического недосыпа и прочих напастей, какие могут случиться с каждым, никто не собирался расходиться. Только четверка друзей решила незаметно улизнуть, чтобы провести остаток ночи в более тесной компании.

Дверь с шумом отворилась, и нарушив спокойствие ночи, под ее снежный покров из ресторана не то вышли, не то вывалились трое, смеясь и на ходу застегивая одежду.

— Кажется, нас не засекли, — улыбаясь, констатировала длинноволосая брюнетка.

Ее правильные черты лица приковывали к себе взгляд и выдавали истинное происхождение. Она была из Испании. Судьба случайно забросила ее в Париж. На родине талантливой танцовщице ужасно не везло, и она решила попытать удачу за границей. Здесь ее талант, наконец, был оценен по достоинству.

Натянув на голову шапку, она прижалась к стоящему рядом мужчине. Тот завязал шарф и тоже обнял ее.

— Где там Флавьен запропастился? – произнес он и посмотрел на свою вторую спутницу. Она лишь пожала плечами. Ее взгляд выражал крайнюю степень волнения и озабоченности всем происходящим.

— Мия, ты просто обязана уговорить его поехать с нами, — вкрадчиво проговорила испанская красавица своей менее уверенной в себе подруге.

Вернее сказать, Мия была очень уверена во всем, что не касалось Флавьена Морана. Здесь же ее разум отказывался подчиняться здравому смыслу, а чувства были настолько сильны и практически безответны, что даже просто смотреть на эти муки было невыносимо. Страшно представить, какого было ей самой жить со всем этим. Мия бросила быстрый взгляд на Тесею, которую сейчас так нежно обнимал Мануэль Либерте, и искра зависти невольно обожгла душу. Она хотела что-то ответить, но не успела.

Дверь снова открылась, и на улицу вышел Моран. Прячась от снега, он поднял воротник пальто и натянул перчатки. Его и без того темные глаза сейчас казались черными, под ними залегли круги, лицо выделялось неестественной бледностью.

— Мы собираемся поехать ко мне, — потупив глаза, тихо начала Мия. – Ты присоединишься?

Флавьен окинул свою небольшую компанию взглядом полным печали и ответил:

— Я, пожалуй, отправлюсь домой, — даже его обычно звонкий голос сегодня казался потухшим.

— Думаю, тебе не стоит в канун Рождества оставаться одному, — попытался переубедить своего друга Мануэль.

— А я бы и не был один, если бы кто-то не потрудился бросить меня именно в такой день, — наигранно безразлично ответил Моран.

— Перестань, — оборвал друга Либерте. – Тебе было бы легче, если бы сегодня она обманывала тебя, а завтра собрала вещи и ушла? Не думаю.

Флавьен ничего не ответил. Помолчав с минуту, он посмотрел на Мию, которая тут же вспыхнула, и сказал:

— Не обращайте внимание, я немного не в себе. Так куда мы отправимся?

Он положил одну руку на плечо Мануэлю, а другой обнял Мию, и вся четверка дружным рядом двинулась в сторону дороги ловить машину.

Пока Мануэль и Тесея, заливаясь звонким смехом, прыгали по дороге и пытались остановить такси, которые все, как один, пролетали мимо, Флавьен и Мия стояли чуть поодаль и молчали. Наверное, момент был не самый подходящий, но Мия понимала, что сегодня другого может и не представиться. Все так же глядя перед собой, она тихо сказала:

— Не грусти. Если она ушла, значит, не была тебя достойна.

Флавьен повернул голову и внимательно посмотрел на нее, после чего ответил:

— Не думаю. Скорее я сам все испортил, почти перестал уделять внимание в последнее время. Вот ей и надоело.

Мия протестующе закачала головой и тоже повернулась к нему.

— Ты человек искусства, талантливый актер и прекрасный музыкант! Она должна была понимать это и ценить, когда была с тобой!

Ее и без того тонкий голос почти сорвался. Несколько прядей русых волос, мокрых от снега, упали на лицо. Флавьен продолжал смотреть на нее, а она снова сконфуженно опустила голову. Тогда он взял и за подбородок поднял ее лицо вверх так, чтобы видеть глаза, а другой рукой убрал в сторону ее волосы. Она невольно посмотрела на него. Его взгляд изменился. Он как будто потеплел, что-то оттаяло в сердце этого непробиваемого мужчины. Не опуская рук, он гладил ее по волосам, обнимал за шею. От этих прикосновений девушка уже почти потеряла ощущение реальности, когда Флавьен вновь заговорил:

— Мия, — выдохнул он ее имя. – Я знаю, как хорошо ты ко мне относишься, но пока не могу ответить тебе тем же. Говорят, время лечит. А если так, то настанет день, когда у нас с тобой все будет по-другому. Я тебе обещаю.

От его слов на глаза девушки навернулись слезы. Но он не увидел их, потому что прижал ее к себе, обнимая и говоря еще какие-то слова. Но это уже было не важно. Самое главное обещание она получила. А ждать Мия была готова сколько угодно. Это она умела, как никто другой. Слегка затянувшееся и не похожее на дружеское объятие прервал крик Тесеи:

— Ребята, поехали скорее!

Она помахала им с дороги, где наконец остановилось такси, и Мануэль о чем-то договаривался с водителем. Неохотно расцепив руки, Флавьен и Мия направились туда. Флавьен сел впереди, а остальные разместились сзади. Тесея, сидя у окна, положила голову на плечо Мануэлю. Она вообще беспрестанно прижималась к нему, стараясь наверстать упущенное за день время. В театре никто, кроме ближайших друзей, не знал об их связи. Поэтому приходилось сдерживать свои чувства, сполна отдаваясь им лишь ночью. Мануэль был совсем не против ее желания быть к нему как можно ближе, хотя сам и не проявлял такого же рвения. Но Тесея и не требовала больше, чем имела.

Она долго смотрела на Флавьена, который неподвижно сидел впереди нее. Его лицо ничего не выражало. Ей стало жаль его. Она понимала, как трудно ему приходится, чтобы сохранить эту маску безразличия. Подумав о чем-то, она повернулась к Мануэлю и зашептала ему на ухо. В машине громко играла музыка, и можно было не бояться быть услышанными.

— Не могу смотреть на Флавьена. Сердце кровью обливается.

— Да, — кивнул Мануэль и тоже зашептал в ответ. – Я могу представить, какого ему сейчас, что бы чувствовал я в подобной ситуации.

Тесея снова задумалась, но потом все же спросила:

— Как ты думаешь, твоя итальянка… — она сделала паузу, боясь продолжить, но Мануэль ближе подвинулся к ней, призывая говорить. – Она может так же уйти от тебя? Она ведь уже уехала, оставив тебя в Париже. Что ей помешает пойти еще дальше?

Мануэль усмехнулся и посмотрел на свою подругу.

— Я уже говорил тебе, что у нас с ней очень давние и тесные отношения. Это как зависимость. Мы с ней почти родные. Мы можем жить в разных городах, в разных странах, общаться с другими людьми. Но мы оба знаем, что настанет день, и мы снова будем вместе. Мы никогда не расстаемся по-настоящему, потому что попросту не сможем друг без друга. Я говорю все это тебе, потому что ты мне действительно очень нравишься. Я не хочу обманывать тебя ложными надеждами. В один прекрасный день, когда мюзикл закончится, я вернусь в Италию и снова буду с ней.