— Мой опыт, Флавьен, подсказывает лишь то, что сегодня ты пойдешь спать на пол к Мануэлю, — продолжила я прерванный разговор. – Илена может составить тебе компанию, но я точно буду спать на диване.

— Я не против спать на полу, — ответила Илена.

— Нет! – Моран резко повернулся к ней. – Будешь спать с Тальей на диване. Мы мужчины и уступаем вам.

Илена недоверчиво посмотрела на него, как будто тот впал в маразм и теперь нес полную ерунду. А я, пытаясь скрыть улыбку, отправилась в ванну, дабы прийти в себя после долгой дороги. Заботу, какую Флавьен начал проявлять по отношению к Илене, теперь уже точно нельзя было списать на особенное настроение или магнитные бури. Он действительно волновался за здоровье своей девушки. А это означало, что если их чувства действительно настолько сильны, как они сами об этом говорят, то скоро мы будем гулять на красивой и пышной свадьбе.

Через пару часов, позавтракав и немного отдохнув, наша компания отправилась на обед в отчий дом Илены. Мы снова сели по машинам. Но теперь я не спала. Я с упоением и гордостью рассказывала Мануэлю о Москве. Казалось, я знала историю любимого города лучше своей собственной жизни. Множество интересных мелочей, которыми обычно никогда не балуют туристов, я могла рассказывать часами. Особенно, если мы как раз проезжали мимо интересных мест.

— Завтра обязательно погуляем по городу. Есть места, которые вы с Флавьеном просто обязаны увидеть, — закончила я знакомить своего итальянского гостя с достопримечательностями, когда мы выехали за пределы центральной части города.

Мануэль улыбнулся и кивнул. Он вообще на удивление был не очень разговорчив с момента, как мы прилетели. Возможно, это было связано с тем, что мы с Иленой скрывали истинное положение вещей, касающееся наших родителей. С другой стороны, об их семьях мы тоже почти ничего не знали. Хуже было то, что я представила, какие еще сюрпризы могут ждать нас сегодня. Например, факт о моем неудавшемся браке все еще был покрыт завесой тайны. Но это точно не остановит кого-нибудь из гостей ляпнуть что-то по этому поводу. Представив, какое лицо будет у Мануэля после этого, мне стало с одной стороны смешно, а с другой вдруг почувствовалось какое-то необъяснимое волнение. Предчувствие чего-то дурного не покидало меня всю оставшуюся дорогу.

Родители Илены жили за городом. На берегу небольшой реки стоял обнесённый высоким забором трехэтажный дом. Ворота открылись, и мы въехали на стоянку, где уже собралось достаточно машин гостей. Глянув на часы, я поняла, что мы немного опоздали. Наверное, о нашем прибытии сообщили, потому что не успели мы подойти к входной двери, как она открылась. Сделав пару шагов, мы уже стояли в большой светлой прихожей.

— С приездом, мои дорогие! – бросились к нам родители Илены. – Проходите скорее, все уже собрались, только вас ждали!

Из-за спины дяди Хью я увидела своего отца, а рядом с ним и маму. Так получилось, что мы не виделись месяца три, и я тут же подошла к ним.

— Мама, папа, как я рада! – мы обнялись и поцеловались.

— Хорошо выглядишь, дочь, — похвалила мама. – Заграница явно пошла тебе на пользу.

— Тебе тоже, мама, — улыбнулась я и посмотрела на Илену, которая как раз представляла родителям гостей из Парижа. – Это Мануэль и Флавьен, мы работаем вместе.

Флавьен не отходил от Илены, которая все еще трещала что-то про Париж своей матери в то время, как Мануэль подошел к нам. Он хорошо знал, как поздороваться и представиться по-русски, что и сделал с самой милой улыбкой. Я рассмеялась над его акцентом и с удовольствием отметила снисходительно дружелюбный взгляд матери, которым она одаривала только приятных ей людей. Отец тоже поздоровался и заговорил по-английски, спросив о работе и жизни в Париже, в связи с чем Мануэль рассказал ему, что на самом деле он итальянец. Незаметно в беседу влилась подошедшая семья Бейли, а с ними и Флавьен.

— Ой, а что же мы все в дверях стоим? Пойдемте в гостиную! – спохватилась мама Илены.

Это была очень привлекательная женщина средних лет. Когда-то я звала ее тетя Юля, но потом она попросила всех звать ее на американский манер Джулией. Я повернулась, чтобы пойти за ней и застыла как вкопанная. В дверном проеме между коридором и гостиной, прислонившись к стене стоял Андрей. А рядом с ним, я не поверила своим глазам, вертелась его рыжая.

— Прости, не успел предупредить, — увидев мое выражение лица, шепнул отец.

Но мгновение растерянности длилось недолго. Собрав всю волю в кулак и глянув на Мануэля, как будто извиняясь, я с улыбкой шагнула вперед.

— Здравствуйте, — как можно более дружелюбно начала я. – Не ожидала вас здесь увидеть.

— Прости, не знал, что ты приедешь, — тем же наигранно радостным тоном ответил Андрей.

— Я и сама до последнего не знала, — я обернулась и показала на стоящих позади мужчин. – Познакомься, мои друзья и коллеги Мануэль и Флавьен. Они не говорят по-русски.

Я заговорила по-английски, показывая теперь на другую парочку:

— А это мой уже почти бывший муж Андрей и его почти новая жена Алиса.

Мужчины пожали друг другу руки, и все дружно отправились наконец в гостиную.

— День сюрпризов, — шепнул Флавьен Мануэлю, но я услышала и обернулась.

Лицо Либерте снова не выражало ни единой эмоции, как и утром в аэропорту. Но взгляд, каким он посмотрел на меня, казалось, проник в самую душу. Я снова не смогла выдержать этого и отвернулась. Мне только и оставалось, что надеяться на крепость собственных нервов.

Если не считать присутствия каких-то странных людей, которых я даже не помнила по именам, но которым следовало улыбаться, и того, что Андрей и его лиса сидели прямо напротив, так что кусок не лез в горло, обед прошел превосходно. Когда все темы политики и бизнеса были обговорены, гости вспомнили о существовании искусства и меня с моими друзьями, как его олицетворения за этим столом. Вкратце рассказав о мюзикле, я передала слово Флавьену, который своим сказочным голосом в момент очаровал всех присутствующих, так что его истории, казалось, могли слушать бесконечно.

После застолья Джулия собрала всю женскую половину и повела в оранжерею, которую организовал для нее во дворе дядя Хью, дабы показать какой-то исключительный сорт роз. Я никогда не испытывала слабости к цветам, тем более растущим в искусственной среде, и быстро улизнула на балкон. Несмотря на то, что он был застеклен и отапливался, для этого времени года там было достаточно прохладно. Но это было только кстати. Я так нервничала, что, казалось, скоро потеряю сознание, а лучше впаду в кому. Прохладный свежий воздух медленно возвращал меня к жизни, когда балконная дверь открылась, и на пороге возник Андрей.

— Я не помешаю? – спросил он, заходя и закрывая за собой дверь.

— Нет, а где лиса Алиса?

— Пошла смотреть розы.

Он встал рядом, прислонившись к поручню, и тоже уставился в окно. Красивый вид на покрытую льдом речку, сверкавшую в лучах солнца на морозе, который только что успокаивал меня, тут же потерял всю свою прелесть. Стараясь сохранить равнодушный вид, хотя пальцы рук судорожно сжались, я сказала:

— Рада, что у вас все хорошо, — поразившись своим актерским способностям, я почувствовала, что даже улыбнулась.

— Смотрю, ты тоже недолго искала мне замену, — задумчиво протянул Андрей.

— Что ты имеешь в виду? – искренне не поняла я.

— Итальянца, которого ты с собой притащила, — не задумываясь, ответил мой муж. – Только не говори, что вы просто друзья. Я же вижу, как он на тебя смотрит.

— Мы и правда всего лишь друзья, — я нахмурилась, касаясь неловкой темы разговора. — Он на всех девушек так смотрит.

— Таля, Таля… Вот уж кем ты никогда не была, так это дурой. И из меня дурака, пожалуйста, тоже не делай.

Я в полной растерянности, не ожидая такого поворота, подняла на него глаза. Он был намного выше ростом, поэтому мне всегда приходилось смотреть на него снизу-вверх. Вот и сейчас он стоял передо мной, как всегда уверенный в себе, стройный и подтянутый. Его светлый костюм сидел идеально, пара верхних пуговиц рубашки была расстегнута. Я всегда любила в нем эту самоуверенность и холодную отчужденность, считая их признаком силы и власти. А оказалось, это был только лишь признак безразличия к моей персоне. Сейчас, как и пару лет назад, взгляд его голубых глаз был так же холоден и отстранен. Сердце сжалось, понимая, что этот человек никогда ничего ко мне не испытывал.