– Джулия, что случилось? – данмер прервал моё невнятное бормотание.

– Обними меня.

– Обнять? – переспросил он, встряхнув пепельной гривой, словно не поверил в то, что услышал.

Я кивнула, состроив очень жалобное лицо.

– Ну… Ладно, – Эрандур сел на спальнике и раскрыл мне свои объятия. Я подползла к нему и уткнулась носом в плечо. Крепкие руки сомкнулись на спине, и вдруг настало такое спокойствие, что страхи растаяли, а тьма отступила.

– Спасибо, – прошептала, вдыхая запах горьких трав и чувствуя, как сердце успокаивается.

Видимо, усталость взяла своё, потому что следующее, что я услышала, было пение малиновок.

Я лежала на кровати, Эрандур спал рядом, удивительно близко, и его рука лежала на моем плече. Вяло шевельнувшись, попыталась отстраниться, но было некуда – моя спина упёрлась в стену дома. Взгляд выхватил с кухни силуэт проснувшейся Сигрид. Она уже хлопотала у стола, выкладывая овощи, и бросала на нас со жрецом и смятый спальник на полу очень колкие и немного осуждающие взоры.

Пришлось будить данмера и вставать, шипя себе под нос тихие ругательства.

– И это вместо доброго утра… – кисло протянул друг, убрал с меня руку и сел на кровати.

– Как это случилось вообще? – еле слышно возмутилась я, чувствуя обжигающий стыд перед хозяйкой дома за вчерашние рассказы о Мьол.

– Ты уснула на полу, пришлось тебя перенести, – выдал как всегда логичный ответ Эрандур. – И перелечь самому, чтобы ты меня больше не будила. Мне ещё церемонию вести, не хотелось бы напутать слова…

Вспомнила, что вчера он что-то набросал в дневнике к будущему празднику. Наверное, пытался восстановить свадебную речь Марамала с моей церемонии. Решила не интересоваться этим и услышать речь жреца вместе со всеми остальными жителями Ривервуда. Вся деревня будет сегодня гулять, шутка ли.

После завтрака даже в доме Алвора началась суета. Кузнец выглядел немного потерянным, начал пить мед «для настроения», а потом ушёл к Лукану узнать, не требуется ли помощь. Норд вообще не мог долго сидеть без дела. Сигрид и Дорти отправились вниз наряжаться, а Эрандур облачился в чистую рясу и подпоясался.

– Вроде бы так, – данмер внимательно осмотрел себя. Я смерила его оценивающим взглядом, посиживая за столом и прихлебывая сладкий душистый мёд из кружки. Сама ещё не начинала готовиться, но уже решила, что сменное платье в рюкзаке залежалось без дела.

– Капюшон не надо, – посоветовала я, поставила недопитый мёд на стол и подошла к Эрандуру. – Ты прямо сам как жених…

Данмер скептически скривился от последней реплики и подтянул пояс.

– Та-ак, – протянула я, положила руки ему на плечи и смахнула прилипшие ниточки с одеяний. – А что? Вполне сносно… Подошло бы для свадьбы в храме Восьми богов, а не в глухой деревне на границе с Фолкритом!

– Правда? – Эрандур волновался, и это было заметно даже мне.

– Все будут смотреть на невесту. Ты помнишь, как выглядит Камилла Валерия? Она же одна из самых красивых девушек всего Скайрима, а теперь вообрази её в свадебном платье? Лукан, наверняка, не поскупился на наряд! Ты видел эту здоровенную драконью лапу из чистого золота на его столе?! Она стоит, наверное, целое состояние… – успокаивая Эрандура, вызвала у себя приступ зависти. – Так, о чём это я?.. Хм, да! Тебя ещё нужно расчесать, а потом мне тоже надо будет принарядиться, не пойду же я на такой праздник в походных штанах…

– Где там у тебя мёд?! – он направился к столу, явно намереваясь взять кружку.

Я тем временем достала гребешок из рюкзака.

– Правильно, давай, напейся! – шутливо заворчала, увидев, как данмер допил мёд в два больших глотка. – Так эту свадьбу точно все запомнят!

– Ты что, как ворожея? – не выдержал Эрандур, одарив меня раздраженным взглядом. – Ходишь, сопишь, бурчишь…

– Садись на стул и сиди смирно! А то без волос останешься! – я с улыбкой провела пальцем по острым зубьям гребешка и принялась прочесывать серую гриву спутанных волос жреца.

– Думаешь, если я с тобой спал, тебе теперь можно на меня ворчать? – он попытался повернуться, но зажмурился от боли, когда гребешок запутался в очередном колтуне.

– Боги, как это звучит… – не сдержала усмешки, продолжая методично делать дело и думать о том, что застегивать крепления доспеха гораздо проще. – Ты сколько лет назад расчесывался?!

– Мне было немного не до этого, – признался Эрандур.

«Оно и видно», – подумала я.

Эрандур вскоре отправился во двор, а я принялась наряжаться. В волосы закрепила одолженную у Сигрид заколку, глаза осторожно подвела угольком и выудила из рюкзака то парадное платье, в котором когда-то пыталась соблазнить трактирщика Вилхельма из Айварстеда.

– Ну, Джулия Октавия, – сказала сама себе. – Ты готова.

Эти подбадривающие слова были столь же необходимы, как воздух. Мне казалось, что шрамы на щеке будут перетягивать всё внимание гостей, и это начинало беспокоить мою прежде равнодушную к внешности натуру.

Алвор вскоре вернулся и переоделся в чистую светло-голубую рубаху с вышивкой на воротнике, наряженная Сигрид в красном платье заплетала косу дочери. Когда все, наконец, были готовы, я вышла из дома в сопровождении кузнеца и его семейства.

Меня сразу ослепило яркое тёплое солнце. С погодой для свадьбы Камилле и Свену повезло несказанно – редкие облачка проплывали по насыщенно-синему небу точно лодки по реке. Чувствовалось, как природа вокруг пробуждается, слышались песни птиц и гомон собирающихся на праздник людей.

Позади «Ривервудского торговца», во дворе, расставили лавки и соорудили деревянную резную арку, под которой установили небольшой алтарь Мары. Под аркой стоял мрачный как серая туча жрец. У меня сложилось впечатление, что он собирается проводить похороны, а не свадьбу, но потом я увидела, как шевелятся его губы, и поняла, что он сосредоточенно повторяет про себя речь. Он ведь так всех гостей перепугает!

На лавках уже расселись некоторые из приглашенных: дети нетерпеливо ёрзали в ожидании, а взрослые вели ленивые беседы о погоде. Все деревенские явно достали свои лучшие наряды. Среди знакомых я не нашла глазами только Фендала и Дельфину. Босмер, наверное, решил не приходить, чтобы не бередить остывшие чувства, а где хозяйка трактира – осталось для меня загадкой, которую не слишком хотелось разгадывать.

Я прошла между рядов лавок к арке, и, как показалось, взгляд Эрандура приклеился ко мне, но также возможно, он, прокручивая в голове сочиненную речь, просто смотрел в никуда. Улыбнувшись другу, села с краю ближайшей к алтарю лавки, чтобы услышать первую свадебную речь данмера. Семейство Алвора разместилось позади меня, а рядом села старуха Хильде – мать Свена.

Даже она принарядилась для праздника – на её чепчике я заметила вышивку и кружево, а на пальцах пару серебряных колец. Платье льняное, простого кроя, но явно новое и не ношеное. Старуха, с подозрением щурясь, поглядывала на жреца – возможно, её беспокоило, что прибыл не норд, а данмер.

Я частенько оборачивалась, чтобы посмотреть, что происходит вокруг, и узнать, не идёт ли невеста. Пока заметила только трех бардов – двух мужчин и одну девушку, несущих инструменты к столам, вокруг которых уже начали суетиться нанятые Луканом работники.

Началось всё слишком внезапно. Чересчур увлеченная наблюдением за бардами, я не обратила внимания, что вокруг уже собралась вся деревня, а Свен первым подошел к алтарю и встал справа от Эрандура, со счастливой улыбкой поглядев сначала на Хильде, а после и на меня. Парень нарядился в шелковую голубую рубаху с шитьем на воротнике – на солнце нити вышивки серебрились. Кажется, на всех мужчин деревни одежду шил один и тот же портной и, похоже, что из одного куска материи.

Музыканты вступили с медленной мелодией, и по толпе гостей прокатился взволнованный вздох. Я снова обернулась и увидела невесту.

Камилла Валерия не шла, она грациозно парила меж рядов лавок и была так восхитительно прекрасна и нежна, что мне со своей помятой физиономией оставалось только, разбежавшись, прыгнуть со скалы. Вместо восторга невестой, присущего большинству гостей, я почувствовала лишь собственное несовершенство и, кажется, это было ненормально. Само собой, я должна была радоваться, однако не получалось испытывать ни гордости за себя, ни счастья за молодых. Не получалось спокойно вглядываться в её прекрасное лицо, прикрытое вуалью полупрозрачной фаты с венцом из белых роз на голове или восхищаться фасоном роскошного шелкового платья. Все мысли сводились к тому, какая же я страхолюдина. И что во мне Мьол нашла?