- Ничего, - вздохнул хозяин мэнора и закрыл ладонью лицо, словно стремясь отгородиться от страшной правды. Сформулировано – не придерешься. Вот карты и открыты. Подтверждение правильности своих выводов получено. Так отчего на сердце еще тяжелее? Отчего такое чувство, будто зеленый луч Авады УЖЕ прошивает тело. То ли свое, то ли – сына. Отчего внутри так тоскливо и безнадежно, будто дементоры Азкабана уже готовятся попировать душой одного из Малфоев?

- Мрак, - выдал Снейп и без разрешения направился к бару, где Люциус хранил огневиски.

***

Смирившись с тем, что спать ему сегодня больше не светит, Северус щедро плеснул себе огневиски и вопросительно поднял бровь, оглянувшись на хозяина мэнора.

- Не хочу, - кисло буркнул тот.

Люц убедился, что драться друг не настроен. Радеть за «светлое и чистое» - тоже. Поэтому отложил в сторону свою трость-палочку и сложил руки на груди, уставившись на ковер.

- И что мы теперь изображаем из себя мученика и святую невинность? – грубовато высказался Снейп, сделав большой глоток из бокала. Позиция товарища, которому, очевидно, очень хотелось сейчас «спрятать голову в песок» - раздражала.

- А что ты предлагаешь? Радоваться?

У менее сильного противника от такого тона Малфоя возникло бы желание куда-нибудь спрятаться. У других, но не у Снейпа. Закаленный обществом Воландеморта – брюнет лишь усмехнулся про себя.

Да, увиденное шокировало. Мягко говоря. Но такова была правда, которую следовало принять. Как бы сложно ни было. Знание причины – уже половина успеха в сохранении жизни крестника. Понимание того, что есть реальный шанс спасти Драко – перевешивало морально-этическую сторону вопроса. Только тут нельзя было привлекать никого постороннего. Точнее – нельзя было, чтобы Драко понял, что еще кто-либо в курсе его тайны. Шансы того, что Люциусу удастся заставить упрямого Драко принять происходящее и прекратить саморазрушение – и так были не так чтобы велики. И Снейпа волновало скорее это, чем то, что другу придется иметь интимную связь с собственный сыном. Если ценой жизни крестника был секс с отцом… Что ж… Снейп, после успокоительного тепла огневиски, готов был собственноручно притащить Люциуса в постель юноши. Ибо цель оправдывает средства. В этом случае – так точно. Оставалось надавить на друга и подтолкнуть его к этому непростому шагу. Все же то, что рассуждать со стороны проще – Северус прекрасно понимал.

Решив и дальше не церемониться, чтобы «не резать по кусочку» и не ходить вокруг да около, Зельевар просто сказал:

- Не радоваться, но и не заламывать руки, аки нервная барышня. В твоем случае, знание причины – реальный шанс спасти жизнь сыну. Тем более, что причина эта – ты. Хоть и невольно.

- И что ты предлагаешь? Прочитать ему лекцию о нравственности? Или напомнить кодекс? Может, список проступков, за которые отправляют в Азкабан?

Слизеринский декан нахмурился и слегка наклонился в кресле вперед, стискивая свободной рукой подлокотник до побелевших костяшек пальцев.

- Ты будешь спать с ним, - жестко припечатал Снейп, допивая остатки огневиски. – Помолчи, - поднял он ладонь, заметив, что друг сверкнул глазами и набрал полную грудь воздуха, готовый разразиться тирадой причин о невозможности такого поворота событий. – Да, будешь, - повторил он. – И не строй из себя оскорбленную невинность. Будто бы не мы с тобой когда-то…

- Замолчи, - тут же скривился Ледяной Лорд. – Ничего я и не строю. Но, это же сын!

- Ах, прости, я не заметил.

- Хорош язвить!

- А тебе хорош препираться и вынуждать меня тебя уговаривать! Позволь отметить – Драко втрескался не в меня и жаждет он отнюдь не мое тело! Так что – уж себя успокой как-нибудь сам, идет? Здесь вопрос не в «уговорить тебя», а в «заставить Драко прекратить стыдиться своих желаний и принять тебя в качестве любовника». При полнейшей секретности, разумеется.

Люциус в своем кресле нахохлился, но смолчал. Умом он понимал правоту Снейпа. Понимал, что не должен показывать при сыне своей растерянности и сомнений. Должен утвердить в Драко уверенность, что примет его любым. Что бы не произошло. Даже в этом случае. ЗАСТАВИТЬ любым способом прекратить медленно умирать. Дать ему свою любовь даже в такой форме. Если это позволит сохранить сыну жизнь. Снейп был прав. Прав кругом. И именно этот трезво-жесткий тон и позволил аристократу частично вернуть самообладание и прекратить накручивать себя.

Малфой вздохнул.

- Вот и молодец, - расщедрился на похвалу Зельевар, решив немного подбодрить совсем скисшего друга. – Ну что ты прям исстрадался? Ну будет у тебя молодой любовник. Конец света? Уж перестроишься как-нибудь, что ж теперь поделать. Может, тебе даже понравится, - не сумел удержаться в конце от шпильки брюнет.

Люциус был, конечно, истинным аристократом, но маленькая диванная подушечка-таки полетела в эту ночь в направлении головы Северуса Снейпа…

***

С трудом подавив в себе желание напоследок дать вредному Снейпу подзатыльник, Ледяной Лорд наскоро распрощался со школьным товарищем, выпроводив того из мэнора довольно бесцеремонно.

На самом деле, Люциус вдруг ощутил, что груз, который ему предстоит взять на себя, облегчить никто не в силах. Что от этого, похоже, никуда не деться. Что, прежде чем устраивать разговор с Драко и пытаться заставить того прекратить самоуничтожаться… Что для начала следует провести не абы какую работу с самим собой, чтобы сын не почувствовал фальши. Чтобы заверения хозяина мэнора, его слегка насмешливый тон касательно ситуации (так Малфой-старший по-крайней мере планировал), чтобы все поведение старшего мужчины ни в коем случае не показывало, что любовь наследника рода к собственному отцу – конец света. Если нельзя было избежать физической стороны вопроса, следовало постараться максимально облегчить моральную. Хотя бы не нагнетать и не сгущать краски. Зерна от плевел, так сказать. И вообще, как говорится в девизе Рода: «не пойман – не вор». То нарушение, о котором не узнает Министерство, взятием под стражу не грозит. И другими неприятными последствиями тоже. Благо, отката от самой магии за инцест не случается. Это скорее, законы «человеческие», если можно так выразиться. Не сказать, чтобы глупые и не правильные, но раздутые до непомерных размеров еще века назад. Какая-то там заморочка может выйти с рожденными детьми от такой связи. Вроде, когда-то родился волшебник, чье магическое ядро стало формироваться не внутри тела, а просто поверх кожи, растекаясь по ней, как невидимая сеть. В итоге, кажется, после одного из сильнейших магических выбросов в детстве, ребенок сгорел заживо. И никто не смог помочь. Род был не особо древний и знатный. Дело не смогли замять, и в результате экспертизы вскрылась тайна рождения малыша. Разразился страшный скандал на весь магический мир. Составом Визенгамота (поскольку инцидент произошел в Англии) единодушно было принято решение отправить обоих родителей на «поцелуй» дементора, а также – срочно был принят закон о наказании за инцест, действующий по сей день.

Промучавшись оставшееся до утра время, Люциус выработал для самого себя тактику, которая заключалась в том, что он сам будет воспринимать близость с сыном, как необходимость. Только лишь. И постарается донести до Драко эту мысль, с той лишь поправкой, что нужно будет дать юноше понять, что отец его не возненавидел. Не стал презирать. Что прикосновения сына и «к» сыну - не вызывают у Главы Рода отвращения. Что…

«Ох… Кого я обманываю? Самому бы не запутаться, что плести. Еще и убедительно. Подкрепив соответствующими эмоциями. За что мне это? Как справиться? Как?!»

Не придумав ничего нового и плюнув на это дело, ибо мысли уже бегали по кругу, Люц решил действовать по обстановке. Прикорнув с полчасика, аристократ резко распахнул глаза и от души выругался. Эти несчастные тридцать две минуты дремы и то умудрился опошлить язвительный Снейп. Во сне Малфоя Зельевар саркастично выгибал бровь и нарочито-невинно интересовался, что его не устраивает в молодом симпатичном любовнике…