– С тяжёлым сердцем, – наконец сказал Председатель, – но я соберу Совет. В конце концов, это мой долг.

* * *

«Черная акула», отозванная с Дорианских границ с началом восстания, уже несколько дней как бессмысленно болталась у берегов Альянса. На экипаж это подействовало расхолаживающее, и подлодка всё чаще находилась над водой или на перископной глубине. А в свете последних событий новости из мирсети стали занимать моряков куда больше, чем потенциальная угроза со стороны Дориана. Так и сейчас в кают-компании сформировалась группа лиц вокруг одного большого экрана. На вошедшего капитана отреагировали паузой.

– Ну что, ваш отчаянный сеткор уже поехал в Виринию? – простодушно спросил капитан.

– Нет, – ответил матрос из рулевых. – И не поедет.

– Что так?

– Его убили.

– Это не доказано, – поправил его боцман, – но он исчез.

– Ясно. Либо убили, либо купили.

– Вы как всегда точны в выражениях, капитан! – вклинился Майлс.

В кают-компанию вошёл старпом.

– О-о, здесь почти все, как я вижу. А тем временем у нас есть работа, – с порога заявил он.

– Разве? – без должной субординации спросил Майлс. Все знали, что работы у них не было. По стандартному расписанию через неделю они должны были вернуться в порт на обслуживание, а экипаж на два дня получил бы увольнительные. Но их отозвали с места патрулирования раньше, а делать подлодке у своих же берегов совершенно нечего. Одиночными тренировочными манёврами надолго такой пробел не закрыть, и экипаж ожидал увольнительных.

– Нам поступил приказ, – сообщил капитан.

Все затихли внимательно слушая. Приказ. Это не увольнительные и не отпуск. О таком капитан бы сказал сразу.

– Велено прибыть к Касатам. Не спешите мечтать об увольнительных, в сам порт мы, скорее всего, не войдём. Кроме нас туда вызывают ещё порядка ста судов. А остальные к другим портам. Так или иначе, весь флот вызвали к берегам.

– Интересно зачем? – спросил боцман. – Подписать петицию верности фиолетовому флагу?

– Якобы им нужна помощь в подавлении восстания.

– А мы-то что там будем делать?

– Пускать торпеды по кораблям, которые откажутся подчиняться.

Сэм внимательно всматривался в их лица. Как он и ожидал, восторг такой приказ не вызвал. Только штурман Мириди, засидевшийся без работы воспарял духом.

– Значит, берём курс на Касаты? – поднялся Мириди.

– Конечно, – сказал капитан. – Это же наш приказ.

Но никто кроме штурмана не вставал с места.

Старпом отвёл капитана чуть в сторону и шепнул под ухо:

– Сэр, вам не кажется, что мне и господину Мириди пора выдать оружие?

– Зачем? – ответил капитан в нормальный голос. – Вы боитесь не справиться с кучкой безоружных первичных?

Двадцать пар глаз устремились в старпома так, что он съежился и даже стал ещё ниже ростом, а был он и так невысок. Набравшись духа, он выпрямился перед капитаном и с лицом, изображающим притворную отвагу, произнёс:

– Согласно чрезвычайного протокола номер восемнадцать, я отстраняю вас от командования кораблём! В период гражданской войны с первичными вы не можете занимать капитанскую должность по семейному состоянию. Прошу незамедлительно сдать мне ключи центрального поста и пройти в свою каюту.

– Каюту капитана… Всёго-то?

– Коды. Доступа, – злился старпом.

– Как скажете, – Сэм стал медленно отстёгивать с пояса ключи. – И всё-таки странный вы человек, Тебунон. Оружие ещё у меня, а вы ведёте себя так, словно оно у вас.

– Я человек чести и долга. Как и вы, полагаю. Ныне ваш долг сложить с себя полномочия, а мой – принять обязанности капи…

Договорить ему помешала контара, застрявшая в гортани. Одно лёгкое нажатие и голова Тебунона упала с шеи и откатилась к переборке, радом с которой стояло его тело.

– Не стать тебе капитаном «Чёрной акулы», Тебунон. Уже никогда.

Экипаж замер в аффекте от происходящего. Только Мириди как ошпаренный метнулся к противоположной переборке.

– Задержите его! – приказал капитан и команда, не раздумывая, кинулась за штурманом. Один боцман остался с капитаном.

– Что будем с ним делать? – спросил он, указывая на тело старпома.

– В море частями.

– А с остальными?

– Если честно, Леон, не знаю. Мириди подобной участи не заслужил, а Сокол и подавно. Но если мы обернёмся против Альянса, им это может не понравиться. Надо их схватить, пока они не навредили своему положению.

– Понял. Возьму пару надёжных и спущусь к Соколу. Кстати, Эхо сможет вывести из строя маяк сопряжения, ну… если понадобится.

– Я знаю. Спасибо.

* * *

Вега открыла дверь в продуктовый магазин. Кроме неё в магазине был ещё один человек. Она слышала, как он поднялся с места своей ночлежки, только она вошла. На холодильниках красным горели акции. Через разбитое окно виднелось опустевшая летняя веранда ресторана напротив, и люди, лежащие у дороги. Телами уже никого не удивить. Через час, максимум два тут проедет катафалк и уберётся. Сколько же ценного биоматериала перевели.

Антония плотнее затянула респиратор, взяла ягодный морс из холодильника, пачку сигарет с полки, и пошла к кассам. Нарочно не оборачиваясь на крадущиеся шаги за спиной, она достала у кассового автомата из кармашка брюк элчек и пробила покупки. За спиной послышался взвод курка.

– Оставь это на полке, девочка, – нервно прохрипел мужчина.

Антония не глядя в его сторону, положила элчек на линию касс. Взяв в руки бутылку и пачку, повернулась к выходу из магазина.

– Не так быстро, – сказал мужчина. – Пароль.

– Свободный неименной доступ, – ответила Вега, не обернувшись.

– Погодь, – мужчина взял с полки шоколадку и поднёс к кассовому аппарату. Затем провёл элчеком и беззубо улыбнулся. – Сколько на нём?

– Вам хватит.

– Отвечай!

– Я не знаю.

– Что ещё есть? Кредитка, наличные?

– Больше ничего, – Антония поставила морс и вывернула карманы брюк наизнанку. В них оказалась только зажигалка.

– Вот будешь курить, так и не вырастишь. Хотя в такое время… а-ха-ха…и так не вырастешь! Ладно, иди. Погодь, стой. Обернись-ка.

– Зачем?

– Посмотреть на тебя хочу.

– Тогда и я вас увижу.

– Да плевать мне! Оборачивайся, я сказал.

Вега медленно повернулась к нему лицом.

– О-о-о, а я и думаю, что-то ты странно говоришь. Снимай это.

– Он вам не поможет. Уже.

– Тебе что ли знать, что мне поможет, а что нет. Снимай! – он снова махнул пистолетом.

– Если я отдам вам респиратор, вы всё равно умрёте.

– Я-то? Да я здоров как сто быков, мне и масочка твоя не сдалась. А помрут все, но лучше ж при денюшках, а твою приблуду дуракам хорошо толкнуть можно.

– Что, совсем никаких симптомов?

– Ты мне зубы не заговаривай, у меня их один фиг нет. Снимай, давай свою штуковину!

Вега расстегнула застёжку респиратора и глубоко вдохнула полный поток воздуха. Лёгкие до головокружения наполнились кислородом. Свобода. Она и в последних вздохах так хороша.

Девочка протянула грабителю тоненькую ручку, держащую респиратор. Грабитель одобрительно кивнул и сжал в своих крупных сине-красных пальцах маску. Слегка потянул на себя. Но девочка не отпускала её. Сильнее дёрнул маску на себя, но девочка вцепилась намертво. Тут мужчина почувствовал, как его запястье вывернуло в другую сторону, и подозрительно хрустнула кость.

Вскричав от боли, грабитель одёрнул травмированную руку. Прицелив пистолет в правой руке на грудь девочки, он не мешкая выжал спуск.

На светло-голубой блузке Антонии нарисовалось красное пятно. Эта блуза ей очень нравилась, но ещё больше ей нравилось это тело, лёгкое которого сейчас заполнялось кровью. Она расслабила пальцы, держащие респиратор, и тот упал на пол. Невезучий грабитель к своему несчастью истолковал такое поведение неверно. Ему бы стрелять без остановки, мог бы выиграть себе хоть какой-то шанс убежать. Но он встал как истукан, испуганно уставившись на застреленного им подростка. Впрочем, долго ему так стоять не пришлось.