Об этом я пишу с надеждой, пониманием и искренностью.
Глава первая. У обрыва
О чудо четырёх стихий, внемли ты вести
Из мира тайного, не знающего лести!
Ты зверь иль человек, злой дух иль ангел ты,
Всё, чем ты кажешься, в тебе таится вместе.
Омар Хайям
Когда дочери Мутрибы исполнилось 14 лет, мать стала замечать такую картину. Ночью девочка, не просыпаясь, вставала с постели и с открытыми глазами шла к высокому обрыву, садилась на краю, напротив высоких гор, и смотрела вдаль. Мутриба, боясь испугать дочь, неслышно шла следом и наблюдала за ней. Около получаса продолжались такие «прогулки». Утром Мутриба спрашивала дочку, что ей приснилось. Она рассказывала про каких-то Синих человечков.
Муж Мутрибы был пастухом. За месяц до рождения дочери он погиб, пытаясь спасти, падающую с обрыва, овцу, и с ней рухнул в глубокое скалистое ущелье. Мутриба корила себя, что назвала дочь Махваш – луноликая. Уж такая белокожая и светлая она родилась: лицо, как яркая луна.
Каждый раз, наблюдая за ночными прогулками дочери, Мутриба думала: «Может стоит имя поменять?» И тут же другой вопрос в уме возникал: «А вдруг Махваш с отцом как-то общается?»
То, что её дочь – лунатик, Мутриба боялась даже подумать. Опасалась, что об этом узнают односельчане. Но ничего не скроешь от глаз людских. И за странности в селе стали называть Махваш сумасшедшей – всё же узнали о её ночных прогулках.
Махваш выросла писаной красавицей, очень похожей на мать. Когда их видели рядом, то принимали за сестёр. Обе тоненькие, как тростиночки, с плавными движениями и лёгкой походкой. В Махваш поражали всех её огромные чёрные глаза, красивые густые брови, белизна кожи. Она была высокая, с длинными, ниже колен, густыми волосами. Но в селении смотрели на неё с жалостью: росла без отца, и бедность в семье давно поселилась. Ни платья лишнего девочка не имела, ни обуви. Но Махваш не замечала бедности. Училась в школе хорошо, дома всё успевала. Отличалась особой воспитанностью и внимательностью.
А по соседству жил богатый хитроумный и алчный мужчина по имени Берди.
Про таких, как он, говорят: «Один глаз – на Кавказ, а другой – на Север». Умел он подмигнуть вовремя смазливой покупательнице и хищно выдрать выгоду у любого. Гордился, что похож на индийского актёра Раджа Капура. Он также зачёсывал на пробор свои чёрные волосы и оставлял над верхней губой тоненькие усики.
Он был председателем сельпо, и деньги у него водились немалые: давал всем взаймы, но под проценты. И хотя по Корану это запрещается, Берди со смехом говорил, что в финансовых делах он атеист. В маленьком горном селении не было ни одного человека, кто бы его любил, но все от него зависели. Берди был женат, но очень охоч до чужих женщин. Его жена Холида, с виду приятная и симпатичная женщина, чем-то напоминала ворону. Проклинала его за измены и причитала каркающим голосом на всю махаллю:
– Ну почему в обрыв упал наш пастух – хороший человек? Лучше бы ты туда свалился, бесстыжий!
Мутриба сразу заметила, что Берди стал похотливо засматриваться на Махваш. Каждый день молилась и просила Бога защитить её кровиночку от негодника.
В ту ночь случилось страшное. Опять Махваш встала с постели и, не просыпаясь, пошла к обрыву. А Мутриба осторожно – за ней по пятам. Когда дочь села на краю обрыва, послышался шорох – это к ней, крадучись, подбирался Берди. Он не успел дотронуться до Махваш, как мать с ужасом увидела: какое-то свечение появилось над головой мужчины и беззвучно унесло его в зияющую пустоту обрыва. Дочь ничего не почувствовала и спала сидя. А через некоторое время поднялась и направилась к дому. Мутриба тихо пошла за ней. Она долго не могла прийти в себя, сидела вся мокрая от пота и дрожала, но решила, что о случившемся будут знать только она и Бог.
Долго искали Берди. Всякое говорили: мол, уехал в город к какой-нибудь красотке. А должники просто решили, что он, боясь кары Божьей, сбежал от них. И Махваш тоже досталось. Родственники, заметившие пристальное внимание Берди к девочке, решили, что она – ночная ведьма и что-то сделала с ним. Хором кричали, что пора отправить Махваш в сумасшедший дом.
Мутриба поняла, что оставаться дольше здесь нельзя. Как вспомнит ту злополучную ночь, так и дрожит от страха. А ведь соседка сама постоянно проклинала мужа и просила небеса, чтобы он свалился в овраг. Так и случилось.
Вечером Мутриба решила поговорить с дочерью. Она работала секретарём сельсовета рядом с домом и видела, как хлопочет её кровиночка на кухне и в огороде.
«Моя Махваш – вполне нормальный человек, – рассуждала сама с собой Мутриба. – Да, бродит по ночам, но ведь она никому не причиняет зла. За что же она прослыла сумасшедшей? Адекватная девочка, все это видят. Как бы не сотворили недоброе с дочкой невежественные и озлобленные люди», – беспокоилась Мутриба, возвращаясь домой.
Её, как всегда, ждал аккуратно накрытый стол с ужином. В доме было прибрано и уютно. Махваш привычно с улыбкой обняла её, пригласила к столу. Положила вышитые салфеточки, яркое полотенце на чайник, поставила сухофрукты в красивых тарелочках.
– Мамочка, почему ты сегодня какая-то грустная? – спросила Махваш.
– Милая моя, есть причины. Но давай покушаем, а потом поговорим, – ответила Мутриба.
– Тогда можно я расскажу, что было сегодня в школе? – улыбаясь, спросила дочь.
– Ну, конечно, родная, – с необъяснимой тревогой ответила Мутриба.
– Учитель математики попросил меня вести урок вместо себя, представляешь?
– Ну, не удивительно! Ты же с детства любила считать, постоянно просила меня заказывать книжки по занимательной математике. Такие задачки решала, никто с тобой не мог тягаться.
– Так вот Ризо, сын дяди Берди – нашего соседа, во время урока стал меня называть колдуньей. Я удивилась. Он хотел сорвать урок. Но я сказала, что мы можем после занятий поговорить. Когда мы с подругами собирались домой, Ризо с двумя старшеклассниками попросил меня остаться.
Мутриба изменилась в лице и спросила:
– И ты осталась? А подруги ушли? Да, Ризо похож на своего отца!
– Я тоже удивилась, что мои подруги оставили меня, не проронив ни слова. Но ты не переживай! Мальчики просто решили поговорить. Спросили, почему я под утро всегда гуляю, к кому хожу? Может, я одержимая? Я ответила, что сплю по ночам дома и вижу прекрасные сны.
– А мы тебя подкараулим! И ты тогда нам всё расскажешь, – сказали они.
– Я лишь рассмеялась в ответ и ушла. Вот и весь разговор. – Она заметила тревогу в глазах матери.
– А хочешь, я расскажу про твои сны? – спросила Мутриба.
– Ты знаешь мои сны? Интересно… Мне очень хочется послушать, – улыбнулась Махваш.
– Ты видишь во сне, что идёшь к обрыву, садишься на краю, смотришь в противоположную сторону и видишь какие-то огоньки. Так? Причём этот сон у тебя повторяется.
Махваш удивлённо посмотрела на маму, помолчала и кивнула:
– Это действительно так, мамочка. Но откуда ты знаешь? И потом, это лишь маленькая часть моего сна. Каждый день он меняется. Во сне у меня много друзей. Они лишь светятся, они далеко, но как будто бы рядом. Я не вижу их, только чувствую, но они очень хорошие, дружелюбные и умные.
Мутриба погладила дочь по нежной руке:
– Теперь послушай меня. Есть такая болезнь, называется «лунатизм». Таких, как ты, считают лунатиками. Они ночью, не просыпаясь, встают с постели и ходят где им заблагорассудится. Их нельзя будить и пугать. Я каждую ночь рядом с тобой, боясь как бы чего не случилось. Если Ризо с парнями пойдут за тобой и испугают, что будет? Верю, что со временем этот недуг может пройти. А я молю Бога, чтобы Он помог тебе излечиться. Ты не знаешь, что стало с отцом Ризо?