— И всё-таки, что мне делать, если вместо Марко настоящий шпион? — Домус тёр глаза и пытался отогнать от лица увиденные образы. Давнее, глупое суеверие. Будто кошмары — те же мухи или пчёлы. — Бежать? Увольте, я не бегун.

— Нет, лин Визерис, — мягко ответил Пруст, помогая толстяку встать. — Просто подыграйте. Какую чушь бы не нёс ваш друг, кивайте и соглашайтесь. А потом расскажите мне, что не так.

— А если он бросится на меня с ножом? Метнёт смертельное заклинание?

— Я обеспечу вам защиту, как обещал. Видите воина в чёрном мундире? Лучший убийца Клана Смерти.

— Он слишком смазливый для убийцы, — проворчал сын советника.

— Так в этом вся соль! — широко улыбнулся Пруст. — Кто заподозрит в нём опасность?

— Я заподозрю, — честно признался Домус. — Меня уже трясёт от каждого шороха, а мы ещё из номера не вышли. Поклянитесь, что после разговора с Марко мой долг будет закрыт. Вот не сходя с места поклянитесь!

Разведчик делал всё, что он просил. Подавал полотенце, чтобы вытереть пот, помогал надеть дорожную куртку. От страха Визерис грозился в обморок упасть, но Пруст взбодрил его бокалом вина.

Наконец, добровольный помощник Клана Смерти, тяжело отдуваясь, спустился по лестнице. Через минуту Миса разбудила Марко Ведари, сообщив, что заказанная им яичница с беконом уже готова. Студент оделся и, бодро насвистывая гимн Академии, тоже спустился в трапезный зал. Разведчик с убийцей устроились за угловым столиком. Лучшие места в зрительном ряду себе обеспечили.

30 (2)

— Домус! — воскликнул студент и тут же коротким жестом попросил прощения у собравшихся гостей за шум. — Как ты здесь оказался? Клянусь отцовскими скакунами, вряд ли помнишь.

— Да, друг Марко, в эдакой дыре радуешься лишь тому, что не проснулся в сточной канаве. Красавица? — он поднял руку, привлекая внимание Эрики. Воспитанница трудилась за подавальщицу, горничную и хозяйку трактира, отчаянно прогуливая учёбу. — А есть что-нибудь приличное?

— Бессалийское сливовое, господин.

Визари смерил её девичью фигурку сальным взглядом, но остался недоволен. Грудь маленькая, бёдра узкие. “Подержаться не за что”.

— Демоны с ним, тащи. Какой год и какой виноградник даже спрашивать не буду. Не тридцать пятый и ладно. Или самый кислый тридцать шестой? Марко, что мы пили у старика-прокурора?

— У Талера-то? — не моргнув глазом, переспросил Ведари, усаживаясь за столик друга. — Тридцать третий. Ты ещё пел его дочери в уши, что тридцать три — такое же симметричное число, как её полные груди. Фелиция. Дивное белокурое создание. Жаль, что ты рухнул под стол замертво и не дошёл до её постели.

“Он разгадал проверку”, — написал Пруст в свитке и продолжил выводить там цифры, изображая занятого работой купца.

Да, скверно, но чужие воспоминания — не свои собственные. Настоящий Ведари мог под угрозой расправы болтать часами. Всё рассказать о своём прошлом, что пришло в голову, но какую-нибудь деталь пропустить.

Эрика ушла в погреб за вином, Домус ещё раз вытер лоб полотенцем и продолжил.

— Да, горячая была пташка. Я аж проснулся с чувством вины, что оплошал как мужчина. Но будь иначе, стоял бы уже в храме и слушал благословения жрецов. У прокуроров нрав суровый. Тебе за меньшее прегрешение чуть кандалами руки не украсили, а тут честь дочери.   

“Глупо, — мысленно цокнул языком Сокол. — О преступлениях Марко в трактире рассказывать не обязан. Имеет полное право напустить таинственности и сменить тему”.

Однако студент был полон решимости доказать свою личность.

— Да тоже свадьбой отделался бы. Натали Рикс не Фелиция, конечно, но кого интересовало моё мнение? Запрещённый артефакт из хранилища пропал! Какой ужас!

Домус приуныл. Судя по тому, как не глядя выпил первый стакан сливового, тайны, известные лишь двоим, заканчивались. Сокол пнул Пруста под столом и приподнял бровь.

“У настоящего Ведари шрам на голени, — написал разведчик под длинным столбиком цифр. — Неудачно упал с лошади”.

Глава охраны видел Марко полураздетым. Штаны, правда, студент оставил. Снова на него что-нибудь вылить? Или перестать уже церемониться и тащить в подвал на пытки?

— Красавица! — громко позвал Визарис и резко обернулся, сбивая стакан со стола. — Бездна, что упало?

До смешного примитивная уловка, но толстяк был в отчаянье. Рухнул на колени и шарил руками по полу. Студент инстинктивно поджал ноги под стул. А стоило убежать. Домус дёрнул штанину вверх и Сокол только благодаря острому зрению разглядел шрам.

— Бездна, — выругался под нос.

Так просто не бывает! Всё, вот буквально всё указывает на подлог, а студент настоящий!

“Сворачиваемся”, — показал он жестом Прусту и ушёл.

— Тут вино отравлено? — хохотал Марко за спиной. — Что с тобой, друг? Вставай!

Ублюдок хитровышморганый, даже убивать жалко. Разведчики такого внедренца с руками бы оторвали. Шрам сделать, чтобы не выходить из образа!

Сокол дошёл до номера Домуса и сел на угол сколоченной воспитанниками кровати. Докладывать Кеннету Делири о провале категорически не хотелось. А пытки он, скорее всего, запретит. Не захочет скандала с Дартмундом. Пекло, как говорили ведьмы, до чего же вовремя пропал венец правды! Хотя что бы он дал с таким уровнем осведомлённости? Кашу из воспоминаний двух людей? Или трёх, четырёх? А бессалийский король ещё ныл, что у него нет своих толковых агентов тайной службы. Проморгали заговор против короны. Теперь наверстали упущенное? Фантастически умелый шпион!

— И всё-таки он провалился, — тихо сказал Пруст, проталкивая бледного Домуса в дверной проём. — Излагайте, лин Визарис.

— Глаза не те, — выдохнул сын королевского советника и вытер мокрое от пота лицо. — Во-первых, голубые, а не зелёные. И, во-вторых, не те!

— Поподробнее, пожалуйста, — Сокол заботливо пододвинул ему стул.

Надежда расправляла крылья. Кто там смеялся над цветом глаз? Единственная зацепка в итоге сработала.

— Куда уж подробнее? — тяжело дышал Домус, вцепившись в спинку стула. Как в штаны от страха не наложил — загадка. — Не его это глаза. Марко — тупица, да простят меня его славные родственники. Отец — умнейший, уважаемый человек, а сын ничтожество. Полный ноль. Одни пьянки в голове и бабы. Но тот, кто сидел напротив меня — демон. Святые боги, завтра же ритуал в храме закажу. Все сбережения в дар отнесу, пусть жрецы защиту мне ставят.

— А как вы поняли, что он демон? — Сокол встряхнул бессалийца за плечо.

Поток слов вернулся в правильное русло.

— Он меня насквозь видел! Взгляд его проклятых глаз засасывал! Нет, чем хотите меня пытайте. Иголки под ноги, пятки жгите калёным железом. Не Марко это!

— Но воспоминания и шрам, — напомнил Пруст.

— В бездну шрам! — сорвался Визарис. — Я дрянной маг, но силу собеседника чувствую. Считайте это моим даром. Демон там! Бесконечная чёрная дыра, наполненная злобой, яростью…

— Благодарю, — оборвал его Сокол и кивнул Прусту. — Возьму на себя смелость сказать, что ваш долг отработан. Можете уезжать. Попросите кого-нибудь из работников трактира вызвать вам наёмный экипаж.

— Попрошу, — застонал сын советника, пытаясь встать, — немедленно попрошу.

Но его так трясло, что несчастный чуть не упал со стула.

30(3)

— Попался, гадёныш, — торжествовал Сокол. Они с Прустом дошли до приюта и закрылись в его спальне. — Всё-таки глаза! Маска на нём. Шрам сделал, рост учёл. Я видел его высоким. Значит, тогда уже мухлевал с внешностью, а потом просто снял обувь на толстой подошве. Год у него был, чтобы все сведения из Ведари вытрясти, и всё равно прокололся!