Я не понимала, как относиться к своему поступку. За два дня я позволила двум разным мужчинам поцеловать меня. И если Сокол перед этим надел на моё запястье браслет, то Марко…

Я захлопнула дверь кабинета, прервав мысль о чувствах бессалийца, и в отчаянии посмотрела на стол. Может, на подпись принесли кипу бумаг и я всю ночь смогу читать документы? Сметы, приказы о зачислении, благодарственные письма старейшинам. Да что угодно, лишь бы перестать думать! Лишь бы ноздри больше не щекотал фантомный аромат мяты. Лина Ведари уже не было поблизости, но я до сих пор слышала аромат его влюблëнности и корила себя ещё и за него.

Как получилось, что мой жених не чувствует ко мне ничего, кроме похоти, зато другой мужчина фонтанирует эмоциями?

"А источник ли виноват в твоей измене?" — шепнул внутренний голос, и я вздрогнула.

Возможно, дело вовсе не в магии, а в том, что я не могу точно узнать, любит ли меня Сокол? Марко же полностью открыт. Он не лгал и не скрывал ничего. Честно рассказал о своей симпатии.

— Бездна! — выругалась я, заметив записку на столе: “Приходи ко мне после вечерней пересменки. Сокол".

Первая мысль — бессалиец наведался к моему жениху и рассказал о нашем поцелуе. Но как бы он успел? Прибежать в школу раньше меня, поговорить с лучшим убийцей клана и умереть… В живых после такого разговора его бы точно не оставили. А убийство, кажется, требовало чуточку больше времени. Значит, дело в чём-то ещё.

"До вечера," — сказал Сокол днём на прощание.

Ужас немного расслабил руку, сжимающую моё горло. Дышать стало легче. Встречу жених запланировал заранее, и к Марко Ведари она не имела никакого отношения. Скорее всего Сокол вспомнил об обещанном нормальном свидании и решил не тянуть.

Я взглянула на часы и едва не расплакалась. По расписанию вечерняя пересменка проходила прямо сейчас. У меня не оставалось времени на то, чтобы морально приготовиться к тяжёлой беседе. Да я даже переодеться во что-то более подходящее не успевала. А ещё ведь нужно было придумать, как пробраться в спальню командира охраны, незаметно для детей и работников школы.

— Лина Сирая, — позвала я вслух.

С хранительницей источника виделась чаще, чем с воспитанниками, но только она могла помочь мне сберечь остатки репутации.

Ведьма появилась посреди кабинета. Сложила руки на груди и вопросительно вскинула брови.

— Чего изволите, лина директриса?

“Отмотать время назад, чтобы избежать поцелуя на поле алых роз, можете? Нет? А жаль!”

— Мне нужна помощь, — пробормотала я. — Вы не могли бы проверить коридоры до комнаты лина Сокола?

— Ищете сообщницу, что прикроет ваши ночные похождения в спальню неприлично обаятельного мужчины? — она усмехнулась. — Ох, была бы я жива, увела бы вашего Сокола. Но, увы, женщины, проходящие сквозь стены, его не интересуют.

Я молчала, не зная, как реагировать на шутку ведьмы. Вероятно, могла бы посмеяться, однако слишком нервничала для этого. Не получалось выкинуть из головы мысль, что я предала жениха. Пока он готовил для меня сюрприз, я… Бездна!

— Пожалуйста, — выдавила из себя я.

— Женская солидарность распространяется и на мертвых ведьм, — фыркнула Сирая и подмигнула мне. — Я сейчас проверю путь, а потом провожу вас. Утром позовёте, чтобы не столкнуться ни с кем на обратном пути.

Щёки запылали так, будто к ним поднесли пламя. Я не планировала возвращаться со свидания утром. Боялась, что сбегу через пять минут. Но и разубеждать сообщницу не стала.

— Спасибо.

Хранительница кивнула и растворилась в воздухе.

27 (2)

Мне удалось выйти из здания школы незамеченной, но во дворе я едва не столкнулась с  Нордом. Хорошо, что Сирая отвлекла его, задавая вопросы про первое занятие боевой магии. Мальчишка с радостью начал хвастаться и даже не обратил внимание, что к старому зданию приюта быстро шагает директриса.

Больше приключений не было, так что я замерла перед дверью с номером пятнадцать и медленно выдохнула.

— Ты не чувствуешь работы охранных артефактов? — Сокол выглянул в коридор, слегка приоткрыв дверь. — Ставил отнюдь не против тебя, но даже как-то обидно. Голова не закружилась, подташнивать не начало? Чувство тревоги было обязано шептать, чтобы ты немедленно развернулась и сбежала.

— Нет, ничего такого, — беспомощно пролепетала я в ответ.

Может, что-то и было, но мне своей тревоги хватало.

— Так и знал, — цокнул языком голубоглазый убийца. — Зря только деньги на артефакты потратил. Верну их завтра пройдохе-магу. Эх, предупреждали меня, что на бессалийских рынках жуликов больше, чем честных торговцев, но я не внял. Но, может, с ювелирами здесь получше. Посмотришь?

Он за руку завёл меня в комнату и закрыл за спиной дверь. Откуда-то притащил стол, явно детский, потому что низкий, и накрыл ужин. Утка, нарезанная широкими ломтиками, ягодный соус, тонкие блинчики и зелёные яблоки. Кислые-кислые. Букет белых роз, конечно же. Такой пышный, что закрывал половину стола.

— Надеюсь, ты голодная, — сказал Сокол, обнимая меня. — Потому что один я всё не съем.  

— Не успела поужинать, — призналась я. — Но даже если бы поела, не смогла бы устоять. Выглядит очень аппетитно.

— Не стану врать, что сам готовил, — жених поцеловал меня в шею. Дрожь смущения пробежала по телу, образ Марко вспыхнул перед глазами. Бездна, я с ума сойду! — Нет, я умею, как любой великовозрастный холостяк, но до таких кулинарных высот мне далеко. Однако вернёмся к бессалийским ювелирам. Кое-что у них я для тебя нашёл.

Он достал из кармана бархатную коробочку и открыл. На чёрной подложке блестели золотом два пёрышка. Тончайшие, будто настоящие.

— Бриллиантов не хватает, — расстроился Сокол, — но я испугался, что с ними серёжки станут тяжёлыми.

Я обхватила пальцами мочку уха. Никогда не носила серёжки, так что и проколы для них не делала. Как намекнуть жениху, что с подарком он немного промахнулся, но не обидеть? 

— Очень символично, — улыбнулась я, забирая коробочку из его рук. По привычке попыталась уловить запах эмоций. Пусто. Боги, как же сложно, когда не знаешь, что чувствует собеседник. Не думала, что так привыкла опираться на свой дар в повседневной жизни. — Ты заказал для меня соколиные перья?

— Не знаю, чьи они, — рассмеялся он. — Примеришь?

— Прямо сейчас не смогу, — я вытащила одно пёрышко и посмотрела на него на свету, любуясь искусной работой бессалийского мастера. — Давно собиралась сделать проколы, но руки не доходили. Зато теперь есть достойный повод.

Он сморщился и захохотал громче.

— Амелия, я проклят! Пора идти к ведьмам и оплачивать десятки ритуалов по изгнанию неудач из моего бренного тела. О, боги, столько стараний и всё впустую! Я опять не угадал с подарком. Да что ж такое?

— Может, вселенная даёт тебе знак? — я не знала, как его подбодрить, поэтому несла ту чушь, что первой приходила в голову. — Как правильно распределять будущий семейный бюджет.

— Отдать тебе всё золото и позволить самой выбирать себе украшения?

— Не всё, конечно, — я посмотрела на накрытый стол. — Нужно что-то оставить, чтобы ты мог устраивать такие роскошные застолья. Организовывать свидания у тебя получается замечательно. 

— Хоть чему-то я научился за столько лет, — он продолжал улыбаться. — Хоть и не всегда получалась такая классика. В молодости отец выселил меня в отдельный дом и всучил дворецкого. Экономку в мужском обличии. Он следил, чтобы я не разбазаривал месячное жалованье за один день. Пересчитывал бутылки в винном погребе, ставил “крыжики” в специальном свитке, когда одна из них пропадала. Зудел мне в уши, что фрукты — не еда, а трава. И вишенкой на торте, по особому приказу отца, отсчитывал мне ровно десять монет на каждое свидание. “Как хотите, так и укладывайтесь, лин Сокол”. Невозможный тип. Если хочешь, можешь его уволить, когда мы переедем.