«Здравствуйте, дорогой друг.

С большим сожалением сообщаю, что консилиум по вопросу определения видовой принадлежности обнаруженного вами монстра пришел к выводу, что ваш оппонент оказался прав. Изучив останки троглодита, датируемые девятнадцатым веком, мы не нашли никаких физиологических отличий от представленного вами образца.

Тем не менее, монстрологическое общество высоко оценило ваш вклад в изучение этого вида существ и, можно сказать, его повторное открытие. В связи с этим на ваш банковский счет будет переведен соответствующий грант. Если конечно, вы не явитесь, чтобы забрать его лично. Надеемся, вы потратите его с той пользой, на которую мы рассчитываем.

- Искренне ваш, Алистер Фауст».

Признаться, мне даже страшно представить, насколько задело доктора это письмо. Казалось, в этот момент он почувствовал себя самым ничтожным червем на этой земле. Письмо просто выпало у него из рук, а сам он как стоял упал на кровать.

- Позор… Какой позор… - сокрушенно причитал он у себя в кровати, тупо уставившись в узор потолочной плитки. – Я только что выставил себя на посмешище перед всем научным сообществом. И все из-за моей самоуверенности. Решил, что моих словесных махинаций хватит для их убеждения. Я думал, что я ученый, а оказался шутом на карнавале. Ничтожество.

- Сэр, но вам же все равно выдали грант, - попытался я его приободрить, но, похоже, зря.

- Ты что, идиот?! Если бы мне были нужны деньги, я бы стал барышником, как мой проклятущий отец! Мне нужно признание, одобрение, я хочу, чтобы меня запомнили ученым, а не шутом, способным нести лишь чепуху перед толпой зевак. Мне плевать на этот грант! Мой отец всю жизнь накапливал богатства, пытаясь обеспечить жизнь своим отпрыскам, жене и самому себе. Знаешь, к чему это привело?

- Нет, сэр.

- К тому, что деньги и статус стали для него не средством, а целью. Со своим торговым флотом он зарабатывал столько, сколько ни один нормальный человек и потратить бы не смог. Отправлял меня учиться в лучшие учебные заведения, а все ради чего? Чтобы потешить свое растущее самолюбие. А я даже ненавидеть его не мог, потому что ни разу не видел до самых похорон. Лишь тогда я смог его возненавидеть, потому что узнал, как он выглядит. Точно как я. Все запомнили его богатства, его торговую марку, его огромный особняк, но никто не запомнил его самого. И меня ждет та же судьба. Любой идиот будет знать мои научные труды, но никто не вспомнит о том, кем я был.

- Мы будем помнить вас, - ответила Люси.

- Да, по крайней мере, вы.