«О! Это, вероятно, для того, чтобы уж наверняка избежать нежелательной встречи. Какое безупречное искусство!» – подавив смешок, подумала она и легко взбежала наверх.

Обеденный зал был настолько внушительным, что Хлоя ахнула. В него, казалось, можно было вместить добрую половину Франции.

– Доброе утро, ma chère, присаживайся, – предложила Николь, знаком указывая на стул. – Как спалось? Тебе было комфортно? – ее голос излучал такую теплоту и заботу, что у Хлои вдруг подступил комок к горлу, но, несмотря на это, она нашла в себе силы улыбнуться и присела на предусмотрительно отодвинутый слугой стул.

На завтрак подали омлет с куриной печенью и усыпанный крупными зеленоватыми виноградинами салат из дикого латука. В детстве Хлоя обожала это блюдо и при каждом удобном случае упрашивала кухарку подать непременно его, но сегодня то ли от волнения, то ли от страха за свое шаткое будущее у нее совершенно не было аппетита и, взяв в руки бокал бургундского, она сделала небольшой глоток.

– На следующей неделе в Версале состоится грандиозный бал в честь предстоящего открытия охотничьего сезона. Мы среди прочих гостей также получили пригласительную открытку, и я желаю, чтобы ты непременно составила нам компанию, – сообщила Николь, тонко намазывая паштетом пышную булочку.

– Предложение чрезвычайно лестно, но тем не менее я вынуждена его отклонить, поскольку было бы нечестно с моей стороны портить вам вечер, – взглянув на чету, с ноткой грусти промолвила Хлоя.

– Ну уж нет, ты поедешь с нами, мы настаиваем и отказа не примем! Более того, я уже позаботилась о твоем сопровождении и с утра написала письмо моей овдовевшей тетке, графине Шарлотте де Боннет, с просьбой незамедлительно приехать. Она, я уверена, с превеликим удовольствием примет предложение, поскольку давно не выезжала в свет.

– К слову, на бал с таким размахом съезжаются самые завидные холостяки со всего света не только ради праздной забавы, но и в поисках достойной супруги. К тому же, надо отдать должное Николь, мадам Шарлотта была бы тебе чрезвычайно признательна, – убедительно высказал свою точку зрения Тома.

– Было бы замечательно, если бы кому-нибудь все же удалось украсть твое маленькое сердечко! – восторженно воскликнула Николь и лукаво подмигнула подруге.

При взгляде на своих настойчивых друзей Хлою вдруг посетила мысль: «А почему нет? Может, это тот самый случай изменить злую судьбу?»

– Я согласна, – откинув всяческие сомнения, утвердительно кивнула она, взяла бокал вина и сделала небольшой глоток.

И вот настал долгожданный день, когда карета маркиза де Мореля двинулась в направлении Версаля – самого величественного и могущественного дворца Франции. Там, где аллея была ровной и спокойной, они преодолели ее без особого труда, и женщинам удалось даже немного вздремнуть. Когда же карета выехала на главную дорогу, кучеру пришлось обогнуть довольно крутой каменистый холм, с одной стороны поросший лесом, а с другой – заполненный у основания стоялой водой, поэтому оставшуюся часть пути их изрядно трясло. Но, к счастью, все обошлось благополучно, если не считать, что им дважды пришлось сменить у кареты поломанную ось, и они уже вскоре въехали к парадным воротам.

По обе стороны подъездной аллеи выстроилось длинными ровными рядами множество превосходных карет представителей знати, вокруг которых без устали суетилась прислуга и бесчисленное количество придворных. Казалось, что вновь пребывающим не будет конца. Только ближе к полудню им, наконец, выделили апартаменты, где можно было в полной мере насладиться прохладой и немного передохнуть перед началом бала.

Подготовка к балу была настолько значимой частью самого бала, что все так или иначе крутилось вокруг нее. Служанка Жозетт, которую мадам де Морель любезно предоставила Хлое, принесла платье, пошитое личной модисткой Николь специально к такому случаю, и аккуратно разложила его на кровати.

Это было нежно-голубое шелковое платье с гладкими, ниспадающими юбками, галантно приподнятыми на боках и отороченными в цвет нитью, а незначительный квадратный вырез позволял лишь едва заметно определить девичьи округлости. Хлоя примерила наряд и осталась вполне довольной, мысленно воздав хвалу маркизе де Ментенон за это скромное нововведение, так как ее приводили в смущение неприлично глубокие декольте. К низу корсажа с правой стороны Софи предусмотрительно прикрепила небольших размеров бархатную сумочку, в которую вложила небольшое ручное зеркальце, веер и флакончик с духами, что вызвало у Хлои невольную улыбку.

– Можешь, Софи, на всякий случай подвесить еще и нюхательную соль, как у тех пышных пожилых дам, которых я видела в гостевой зале. Я нисколько не обижусь, – и она залилась хрустальным, звонким смехом, явно сконфузив служанку.

– И не сомневайтесь даже! Я непременно сделаю это, несмотря на ваше недовольство! – воскликнула Софи, и ее брови, впрочем, как и всегда, когда она была возмущена, забавно поползли вверх.

– Ну хорошо, Софи, я сдаюсь, – и она шутливо подняла руки, едва сдерживая срывающийся с губ смешок.

Волосы Хлоя приказала уложить весьма скромно, о чем ей тут же не преминула сообщить Жозетт, считая себя по праву непревзойденным мастером всевозможных укладок. Но вверенная ее заботам мадемуазель оказалась непреклонной и настояла сделать прическу невысокой, состоящей только из локонов, поднятых вверх, сколотых на затылке и украшенных ниткой жемчуга. Затем последовало легкое припудривание, от которого Хлоя, поморщив нос, недовольно чихнула.

– Ох уж эта мода, Жозетт! Я ничегошеньки в ней не смыслю. Живя вдали от высшего света, перестаешь даже думать о ее существовании, – проговорила она, глядя на невозмутимое лицо служанки, старательно подкручивающей на железные стержни очередной выбившийся из прически локон.

Заключительным аккордом был овальной формы старинный медальон, декорированный драгоценными камнями, доставшийся в наследство от покойной матушки, и жемчужные серьги в виде небольших подвесок. Все эти украшения Софи собственноручно надела на Хлою, конечно, не забыв про бархатные перчатки с золотой вышивкой.

– Боже правый, да ты красавица! – оглядев ее со всех сторон, восхищенно воскликнула Софи, и щеки девушки мгновенно зарделись.

Хлоя легко скользнула в бальные туфельки из тонкой кожи, украшенные ленточкой в тон наряду, и взглянула в зеркало.

– Пожелай мне удачи! – кинув кокетливый взгляд своему отражению, сказала себе она и поспешила к двери.

Когда, наконец, объявили их выход, Хлоя в сопровождении мадам Шарлотты торжественно и элегантно прошла в Зеркальную галерею. И… ахнула!

Огромный вытянутый зал поражал своим неповторимым великолепием и богатством. Его арочные окна, обрамленные тяжелыми шторами из золотой парчи, и дверные проемы были заполнены множеством зеркал и еще больше визуально расширяли и так бесконечное пространство. Он был меблирован массивными столами и табуретами тонкой ручной работы, а статуи и даже кадки с апельсиновыми деревьями были отлиты из чистого серебра. Над высоким потолком, отделанным безупречно выполненной лепниной и покрытым легкой позолотой, волнительно мерцали играющие со светом восковых свечей хрустальные люстры, а в дополнение к освещению на столах возвышались тысячи канделябров и жирандолей. Восхитительная роспись Лебрена на сводах и множество скульптур известных мастеров искусно дополняли и без того блистательный интерьер.

– Потрясающе! – с восхищением констатировала Хлоя, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца, на что вдова ответила лишь снисходительной улыбкой, которая едва коснулась ее губ. Ведь она, побывав здесь неоднократно, чувствовала себя во дворце довольно вольготно.

Когда церемониймейстер громко назвал их имена, мадам де Боннет, ничуть не смутившись, подхватила под руку Хлою и торжественно проследовала вдоль вытянутого зала, чтобы засвидетельствовать свое глубочайшее почтение их величеству королю Людовику и его супруге.