- У тебя кровь, - Рик коснулся большим пальцем ее нижней губы.

- Я чуть не откусила ему ухо, - ответила Дьюлла, криво улыбнувшись.

- Я видел…

- Как это низко – решить все за меня, - сказала она в сердцах. – О! Я ненавижу их! И принцессу, и Клодвина и… отца вместе с твоим братом!..

- Я хотел сделать то же самое, - произнес Рик, помолчав. – Устроить твою жизнь так, как считал нужным. Меня ты тоже ненавидишь?

44. Малиновка поет лишь о любви

Вопрос был задан, и на него следовало ответить. И Дьюлла ответила.

- Тебя – больше всех, - заявила она. - Я пыталась забыть тебя. Клянусь, пыталась. Но это невозможно. Я не ветреная пташка, которая скачет с ветки на ветку, - она отстранилась, скрестив на груди руки. – Почему ты не веришь, что я способна любить? Любить по-настоящему? Глубоко, так, как любишь ты сам? Почему ты думаешь, что красивое лицо и легкомысленное сердце всегда идут рядом? Или ты считаешь только себя способным на истинные чувства?

Но он словно не слышал ее, повторив:

- У тебя лицо в крови…

- Так намочи какую-нибудь тряпку и принеси мне, - приказала она совсем по-королевски. - Но сначала запри двери. Не хочу, чтобы меня сейчас видели.

Рик послушно запер двери, положив ключ на стол, и отошел к умывальнику, разбирая полотняные салфетки и наливая воды в котел, чтобы согреть на жаровне. Пока вода разогревалась, он намочил край салфетки и вернулся.

- Дай сюда, - Дьюлла хотела взять салфетку, но Рик сам вытер ее лицо – медленно, нежно. Как будто не стирал кровь, а ласкал.

Закрыв глаза, Дьюлла позволила ему вытереть ее лицо, потом шею, и не стала протестовать, когда он развязал тесемки на рубашке и платье Дьюллы, и оголил ее плечи.

- Будут синяки, - сказал он тихо, прикоснувшись к нежной коже девушки.

Дьюлла вздохнула и открыла глаза. На плече краснели пятна от пальцев Клодвина.

- Господи, я чувствую себя грязной, как последняя шлюшка из подворотни, - пожаловалась она. – Вода согрелась? Я хочу вымыться. Вся! Мне противно, что он прикасался ко мне, противен сам запах его дома!

- Я помогу, - сказал Рик, и Дьюлла и не подумала ему мешать.

Пока он ставил на пол серебряный таз и наливал в него воду, Дьюлла даже не пошевелилась, и лишь когда вода для купанья была готова, она встала, подбирая рассыпавшиеся из прически волосы и перевязывая их лентой.

- Помоги мне раздеться, - велела она.

Рик подошел и встал позади, не прикасаясь к ней. Дьюлла слышала его взволнованное дыхание, и только это уже вызывало головокружение. Он медленно потянул ее платье вниз.

- Распусти корсет, - подсказала Дьюлла через плечо, и он послушно принялся воевать со шнуровкой на ее корсете.

Руки его дрожали, а когда он развязал пояс на тонкой девичьей талии, Дьюлла почувствовала, что он скользнул губами по ее шее. Но то прикосновение не оскорбило и не испугало. Мысленно Дьюлла обозвала Рика благородным упрямцем. Он уже был побежден, но из последних сил противился ее чарам. Ах! Вздумай он поцеловать ее как тогда, под рябинами, она не стала бы вырываться. И почему это? Ведь и Клодвин пытался получить ее любовь силой, и Вальдетюр поцеловал при всех, насильно.

«Любовь очищает все», - эти слова упокоили Дьюллу, как будто пришли из самой глубины души, подсказанные кем-то выше.

У них с Риком все по-другому. Не похоть, не жадность обладания.

Все просто – она любит его, он любит ее, только она это знает, а он страшно боится в это поверить. Такой глупый умный Рик…

Когда хитрости дамского туалета были разгаданы, Дьюлла сбросила платье, а за ним и нижнюю рубашку на пол, оставшись в одних лишь нательных штанишках до колен и чулках.

- Сними с меня подвязки, - она не просила, а приказывала, и Рик встал на колени, отстегивая атласные ленты, крепившиеся на золотые застежки с жемчужными головками.

Следом за подвязками наступила очередь чулок, и Рик медленно спустил их со стройных женских ножек, проводя кончиками пальцев от колена до щиколотки. Дьюлла закусила губу, чтобы не застонать, потому что каждое прикосновение обжигало ее, а тяжелое дыхание мужчины, раздевавшего ее, сводило с ума.

Пока он снимал с нее чулки и туфли, она развязала пояс штанишек и разжала пальцы. Тонкий шелк скользнул вниз, и она осталась перед Риком совершенно обнаженной. Он поднял голову, лаская взглядом каждый изгиб ее тела. Но это был не похотливый взгляд, а восхищенный. Он не оскорблял, а наоборот, заставлял Дьюллу гордиться собой, своей красотой. Она не испытывала ни капли стеснения или неловкости – казалось совершенно естественным стоять перед ним обнаженной. Даже смешно почему она так испугалась, когда он встретил ее впервые, когда она купалась в озере.

- Ты… прекрасна… - сказал Рик хрипло, не вставая с колен.

Дьюлла протянула ему руку, и он прижал ее ладонь к своей щеке.

- Ты чуть не потерял меня, - прошептала она. – Что бы было, если бы Клодвин взял верх?

- Я бы убил его, - ответил Рик и прижался лбом к ее животу, обнимая Дьюллу за бедра.

- Но стало бы мне от этого лучше? – спросила Дьюлла. – Ты чуть не погубил мою жизнь своим трусливым благородством. Разве ты не видишь, что без тебя я – всего лишь глупая пташка, которая летит в силки, не замечая их? Оказаться такой наивной, что поверить принцессе… Я как будто была без ума… Ты не видишь, что только с тобой я чувствую себя сильной, умной, красивой… счастливой…

Он прижал ее к себе крепче и глухо сказал:

- Прости меня.

- Не прощу. Ты слишком сильно меня обидел. Был слишком жесток. Показал, какой может быть любовь, растревожил, а потом посчитал, что я недостойна испытывать такие же чувства, как и ты.

Рик поднял голову, посмотрев ей в глаза, и Дьюлла увидела в его взгляде тоску, и обожание, и восторг, и нежность.

- Ты ведь меня любишь? – спросила она, наслаждаясь этим мгновением своей абсолютной власти над ним.

- Я не могу без тебя… - выдохнул он.

- Ты упрекал, что я играю тобой.

Он судорожно вздохнул и прижался щекой к ее животу. Дьюлла погладила Рика по жестким волосам и ласково намотала на палец прядку, топорщившуюся надо лбом.

- Я не играю, поверь, - сказала она ласково. - Я тоже не могу без тебя…

Они не услышали, как повернулся в замочной скважине ключ, и опомнились, только когда дверь открылась с тихим скрипом.

- О-о… Прошу прощения, я и позабыла, что теперь это комнаты герцогини Ботэ.

Дьюлле показалось, что она в кошмарном сне видит Стеллу-Гертруду, стоящую на пороге, и рассматривающую их с Риком с чуть насмешливой улыбкой. Рик первым пришел в себя и вскочил, загораживая Дьюллу.

Стелла-Гертруда покачала головой:

- Не волнуйтесь вы так, сэр Босвел. Моей сестренке нечего меня стесняться. Я ухожу, продолжайте, пожалуйста, - она бросила ключ на пол и закрыла двери.

- Мне надо немедленно уйти, - сказал Рик, обнимая Дьюллу. – Твоя репутация…

Но Дьюлла ответила ему печальным смешком:

- Она никому не расскажет. Ее подлость не удалась, теперь она уязвима, - она задумалась,а потом сказала выразительно: - Но лучше бы рассказала. Тогда ты бы женился на мне. Ради спасения моей чести.

- Ты сама не понимаешь, что говоришь, - начал Рик сбивчиво. – Вокруг тебя столько красивых и благородных молодых людей…

- Не начинай старую песню, - мягко оборвала она его, прижав палец к его губам. – Лучше запри дверь. Я хочу, наконец, вымыться.

Рик опять запер дверь, на этот раз предусмотрительно оставив ключ в замочной скважине.

Дьюлла прошла по комнате босая и встала в таз, зябко поводя плечами. Рик схватил губку, намочил ее и выжал на плечи и грудь девушки. Вода заструилась по телу, и он следил за этими потоками, как завороженный. Не сводя с него глаз, Дьюлла провела ладонями по своей шее, по груди, по животу…