Но они – не Сэмюэл Реймер. У них было другое.

И они наверняка оставили здесь свои вещи.

Если Лодочник не развандалил.

Внутри дом был сырым и холодным. Воздух – тяжелым и прелым. Проветривать Реймер не решился. Завтра. И генеральную уборку он сделает завтра. А сегодня его хватит только на обогрев и сон.

Единственная комната впала в летаргию. Замшелый деревянный стол стоял под окном у противоположной стены. В окружении трех стульев. Железная кровать, застеленная коричневой тканью – на вид еще более жесткой, чем сама кровать. Полки на стене. Крючки для одежды. В углу – большая цилиндрическая корзина. С истертыми ручками. Одна из ручек оторвана.

Свет фонарика выловил черную пасть камина. Единственное, что здесь было сделано из камня. «Пожароопасная комбинация», – пронеслось в голове.

Камин находился в таком же полуразвалившемся состоянии, как и весь дом. Дров Реймер не нашел. А где их вообще берут? Рубят? Топором? Нет, увы, это не про нас. Мы и на ногах-то с трудом держимся. Физическая деятельность на сегодня закончилась. Но дрова все равно нужны. Где достать?

Он поводил фонариком по комнате. Сонный больной мозг тут же подсказал идею: можно сжечь стул. Тут их все равно три штуки – зачем столько? Реймеру и одного хватит.

Недолго раздумывая, он подошел к массивному деревянному стулу, ухватил за спинку и поволок к камину. Ему было все равно, насколько мебель в этом доме ценна ввиду антикварности. Плевать. Сейчас главное – как можно быстрее согреться с как можно меньшим количеством усилий. И заснуть.

Стул явно не желал служить дровами. Уперся ножками и не пролазил в камин. Реймер попытался их отломать, но быстро понял, что не справится сейчас с чем-либо массивнее спички.

В голове одно за другим всплывали матерные выражения.

Устав бороться со стулом, он присел на него же отдышаться. Пот стекал по шее на спину, скапливался где-то между лопаток и полз ручейком по позвоночнику. Реймеру очень хотелось оказаться сейчас в каком-нибудь гостиничном номере с удобной теплой постелью, собственным душем, горячей водой и электричеством. Он бы даже мог организовать себе гостиницу. Раздобыть денег, украсть, одолжить. Но это не то. Это неправильно. Путешествие предполагает иной маршрут – некомфортный и безрадостный. Гостиничные номера в такой ситуации не работают.

Реймер поерзал на стуле в надежде его расшатать. Бесполезно. Стул был сделан на совесть. Грубый и совсем не эстетичный, но очень крепкий. Как специально для таких нетерпеливых гостей, которые, едва живыми добравшись до острова, захотят побыстрее разжечь огонь и согреться.

Все продумано.

Он поводил фонариком по оставшейся мебели. Стол выглядел еще прочнее стульев. Полки… Реймер встал и подошел ближе к полкам. Глаза уже не «добивали» до противоположной стены.

Спустя пару шагов зрение подвело, и все опять стало черным. Реймер, не сдержавшись, выругался.

Полки оказались не такими прочными, какими выглядели. Во всяком случае их можно было отбить стулом. Повешенные явно одним из последних гостей, они были сколочены на скорую руку из какого-то менее качественного дерева. Более светлого, чем остальная мебель. А может, вообще из того, что не пошло на дрова. «Любопытно все-таки, чем они кололи эти дрова. Завтра надо будет поискать топор».

Поднять стул на нужную высоту Реймер не смог. У добротных самодельных гарнитуров есть недостаток, который можно было бы назвать «обломом Робинзона Крузо».

Реймер выругался еще раз.

Полки можно было попробовать отбить концом весла. Но для этого пришлось бы заново преодолевать путь по тропинке туда и обратно. А это задача не из легких. Поэтому великий математик, положив телефон на пол фонариком вверх и решив, что гравитация не всегда ему враждебна, подошел к верхней полке и, ухватившись руками за край, повис на ней.

Гвозди продержались совсем чуть-чуть. Потом раздался нужный треск. Левый край дернулся, крепления затрещали громче, и вся полка вместе с Реймером полетела вниз.

В глазах традиционно потемнело. Голова закружилась.

Ему даже показалось, что вот сейчас потерять сознание – самое то.

Но все опять обошлось.

С трудом поднявшись и пытаясь игнорировать сильную боль в затылке, он опять подошел к стене, чтобы сбить еще хотя бы одну полку. Плавненько. Себя-то надо беречь.

Вторая полка боролась дольше. У Реймера даже начали неметь руки, а голова заболела так, что стоило труда не сложить ее вместо дров в камин и поджечь.

Но битва продолжалась недолго.

Повиснув, Реймер вдруг подумал, что было бы лучше подставить себе кровать. На случай, если он все-таки отключится, падение будет мягким – насколько железная кровать может быть мягкой. Но уже в полете великий математик передумал: матраца, скорей всего, нет. Только покрывало и голый каркас. Кровать бы не помогла – она ничем не лучше деревянного пола.

Зато он ударился локтем о нижнюю полку. Их всего было четыре, но две последние висели слишком низко, чтобы на них висеть.

Во второй раз отходил Реймер дольше. Он уже ничего не соображал. Тело горело и не слушалось. Мозг тоже горел и не слушался. Из носа пошла кровь.

«Вставай, ты ведь не хочешь, чтобы стало еще холоднее?» – прозвучал в голове голос Лодочника.

«Не хочу», – честно ответил Реймер и открыл глаза.

Вместо темной комнаты он видел только темные чернила, плавающие на поверхности глаз. Это мешало ориентироваться в пространстве. Пространство вообще как-то странно себя вело в последнее время.

Реймер нащупал сбитые полки. Сначала одну, потом вторую. Такое же сухое, растрескавшееся дерево, грозящее истыкать пальцы занозами. Плевать. Главное сейчас – затолкать это все в камин и поджечь. И пускай оно горит.

На четвереньках, волоча одной рукой «дрова», он подполз к камину. Шершавый камень отделки пах углем и паленой шерстью.

Ввиду длины полок было принято решение поставить их вертикально. Реймер долго вел переговоры с глазами, но ему не везло. В итоге пришлось изучать габариты камина ощупью. Он нашел выход в каминную трубу – ощущая, как чем дальше, тем сильнее рукава куртки вымазываются в… в том, что обычно находится в камине… в саже, в золе… какие тут еще могут быть секреты; он засунул полки по очереди в трубу, чтобы потом обгоревшие куски не выпали наружу. Так же – ощупью – убедился, что они достаточно далеко от деревянного пола. Дело сделано. Осталось найти, чем растопить.

Пока Реймер возился с камином, ночь доела остатки света. В доме было темнее, чем снаружи.

Глаза к тому времени начали что-то показывать. Качество изображения оставляло желать лучшего. Лежащий на полу телефон освещал фонариком комнату.

Реймер отполз подальше и осмотрел камин издали.

Все получилось именно так, как было задумано.

Он развернулся к рюкзаку, мысленно провел от него к себе прямую линию и встал на ноги.

Опять чернила. Опять все закружилось. Реймер попытался следовать намеченной линии до рюкзака. Он часто так делал, когда подозревал, что после героического подъема зрение опять погаснет и нужен будет какой-то воображаемый курс. Вот его он себе и представлял.

Тошнота усилилась. В голове стучало. Лучше было бы и до рюкзака ползти на четвереньках – дольше, но надежнее. Эти три шага вымотали его не меньше, чем сегодняшний лодочный заплыв.

Он быстро нащупал в боковом кармане зажигалку. Вытащил. Проверил. Щелк! Поднес вторую ладонь – горячо. Работает. Надо найти бумагу для растопки.

Он вспомнил, что в рюкзаке до сих пор лежит газета. Та самая газета, которую он купил по прилете в очередной мегаполис и с которой начал очередную новую жизнь. Из которой он выписывал телефоны себе на ладони. Один – насчет работы, второй – насчет жилья. Сейчас никто не читает настоящих газет. Реймер тоже. Но купить что-то информативно-физическое, оказавшись в новом городе, чтобы как-то с ним познакомиться было необходимым ритуалом заземления. Прибыл – осмотрись.