– Моё сердце навеки принадлежит детективам и ужасам. У меня целая полка книг Агаты Кристи и Стивена Кинга, – с воодушевлением произношу я.

В детстве я обожала читать книги. Я помню, как быстро бежала после занятий в книжный магазин, если узнавала о недавней поставке, и буквально сбивала с ног всех прохожих.

Люк отвечает слишком сухо:

– Здорово.

Повисает неловкое молчание. Я перебираю корешки один за другим, выискивая Николаса Спаркса. Они шуршат под подушечками пальцев, и один только их шелест нарушает тишину.

– Я отыскала нужную полку, – сообщаю я Люку, бросая на него взгляд через плечо. – Какую книгу хочешь?

– «Спеши любить».

Он не слишком разговорчив. Нервно выдохнув, я одним взмахом достаю ту самую книгу и, развернувшись, протягиваю её Люку.

– Приятного чтения, – говорю я с улыбкой.

Я успеваю прочитать аннотацию прежде, чем Люк забирает книгу из моих рук. Кажется, когда-то давно я смотрел фильм, снятый по этой книге. Не могу сказать, что мне нравится романтика, но эта история определённа заслуживает внимания.

– Спасибо, мисс Лонг, – скромничает Люк. – Я пойду вниз. Сообщите, пожалуйста, миссис Лонг, что я взял её книгу.

Формальности начинают раздражать, но я не подаю вида.

– Обязательно, – я закрываю шкаф. – До встречи!

Просидев в кабинете ещё двадцать минут, я поднимаюсь с кресла и подхожу к книжным шкафам. Проверив, закрыты ли дверцы, я оставляю ключи на бабушкином столе и покидаю кабинет.

Моя бабушка никогда не прочь поговорить час-другой. Ей доставляет удовольствие делиться с малознакомыми людьми забавными историями из своей жизни. Если к ней приезжают семьи, которые собираются пожертвовать детскому дому имущество, то она может разговаривать с ними долгими часами. Моя бабушка хороша абсолютно во всех сферах и может поддержать практически любой разговор, если таковой намечается на горизонте. Конечно, она предпочитает выступать в роли повествователя, ведь роль слушателя даётся ей с большим трудом. Её старческая жизнь будет понасыщеннее многих молодых, поэтому бабушка просто не нуждается в чужих интересных историях – ей вполне хватает своих. И, конечно, она ни за что не упустит возможности доложить о них любому, кто попадётся на её пути.

Только я выхожу в коридор, как тут же встречаюсь взглядом с Билли Акерсом. Он отталкивается от противоположной стены и в два шага оказывается около меня. Над его широкими плечами вьются тёмные волосы, синяя футболка обтягивает мышцы, а широко расставленные ноги говорят о чрезмерной уверенности. Я подаюсь назад и прислоняюсь спиной к двери кабинета.

– Надолго ты останешься? – интересуется Билли, не отстраняясь от меня.

Его грозный голос пугает меня. Сейчас видно, что он крайне недоволен моим таинственным появлением в детском доме, ведь он требует, чтобы я заранее предупреждала его о своём визите через бабушку.

Я поправляю чуть помятое платье и тихо отвечаю:

– Я ещё не в курсе, – не узнаю собственного голоса. Я уже чувствую, как подкашиваются ноги, но продолжаю стоять на месте.

Этим летом не стала просить бабушку передавать Акерсу новость о моём приезде, потому что не посчитала это нужным. Мне всё равно предстоит несколько раз за лето возвращаться в Хантингтон, если агентство продлит контрактный срок, и надеяться на моё постоянное времяпровождение здесь не стоит никому.

От Билли можно ожидать всего. Он может взреветь на меня, как медведь, а может спокойно развернуться и удалиться в игровую. Может без предупреждения притянуть меня к себе, а может толкнуть в плечо. Вспоминая об этом, я сильнее прижимаюсь к стене и стараюсь не скатиться на пол.

– Что насчёт продления контракта?

Билли Акерс, конечно, в курсе моей модельной деятельности.

– Пока не известно, согласятся со мной работать дальше или нет. Но, если согласятся, я буду вынуждена периодически ездить в Хантингтон на фотосессии.

На секунду я замолкаю и прислушиваюсь к своему дыханию. Отдышка не даёт мне набрать полную грудь, и я то и дело хватаю воздух ртом.

Билли продолжает смотреть прямо на меня. Приближаясь всё ближе, он скрывает за своей спиной весь коридор. Только я хочу поднять трясущуюся руку, чтобы оттолкнуть его, как Акерс опережает меня и притягивает к себе. Жжение в моих глазах становится невыносимым, и я почти пускаю слезу, не расторгая объятий с самим дьяволом во плоти.

Утром следующего дня я одеваюсь в простое платье и обуваюсь в кеды, после чего спускаюсь по парадной лестнице вниз. С каждой ступенькой запах чёрного чая с лимоном и недавно приготовленного картофельного пюре усиливается. Живот начинает урчать предательски громко. Спустя некоторое время я проскальзываю в почти опустевший кафетерий детского дома. Запах тут стоит неимоверный, поэтому аппетит разжёгся внутри меня пуще прежнего. Повариха Хью бегает за стойкой, стаскивая в раковину грязную после завтрака посуду.

– Доброе утро, миссис Хью, – кричу я ей вслед.

– Доброе утро, мисс Лонг! – отозвался голос Люка.

Я подскакиваю от неожиданности и поворачиваю голову в сторону. Кудрявые пряди на голове Люка волнообразно расположились под янтарными лучами утреннего солнца. Они отливают таким тёплым медовым оттенком, кончики точно искрятся под лучами. Люк так тихо сидел за столом, мимо которого я только что прошла, что я умудрилась не заметить его.

– Доброе утро, – отвечаю я парню спустя несколько секунд, но мне слишком сложно посмотреть ему в глаза.

Его голос – совсем не похожий на грубый тембр Билли Акерса – продолжает звучать в голове далёким, еле уловимым эхом. Я слышу его, словно находясь на глубине. И, пожалуй, в этом голосе действительно есть что-то завораживающее. Что-то, которое Люк никому не рассказывает. Что-то, о чём он предпочёл бы забыть.

Длинные рукава рубахи Люка закатаны до локтей, а светлые джинсы подобраны точно по размеру. Они идут ему куда больше, чем тёмные классические брюки, которые он никогда не снимал. Люку в принципе идёт светлая одежда: никаких резких изгибов тела, никаких разветвлённых вен или острых губ. Светлые тона подчёркивают его мягкость, замкнутость, и ту самую загадочность, которая не даёт мне покоя. Я скольжу взглядом ниже – в его руках распахнутая книга.

– Доброе утро, Кэтрин! – наконец, добродушно отозвалась повариха Хью, поправляя свою белую шапочку, – Желаешь пюре? – я одёргиваю голову тогда, когда повариха появляется из-за широкого прилавка.

– Да, пожалуйста.

Но я продолжаю с интересом коситься на Люка. Разглядываю его сдвинутые брови, пульсирующую жилку на шее и не могу оторваться. Но для меня он всё тот же непослушный мальчуган, а не хороший знакомый. Тот самый неприглядный мышонок, за спиной которого тяжёлые годы жизни.

Я завтракаю в пустом кафетерии, где изредка мелькают Зои и Луиза. Девочки любят лакомиться имбирным печеньем, которое находится в вазочках на каждом столике, и я так их понимаю! Хью готовит невероятное печенье. Помню, как она впервые приготовила его на один ирландский праздник. Кажется, это был Вечер Бёрнса1. Тогда Хью подала знаменитую баранину и печенье, приготовлению которому, как она говорила, научила её мама ещё в детстве.

Вскоре моя тарелка пустеет, и я встаю, чтобы отнести её к посудомоечной машине. Я встаю со своего места и направляюсь к Люку.

– Как тебе книга? – интересуюсь я у парня, проходя мимо него на кухню. Он подпёр рукой голову и полностью погрузился в сюжет неизвестной мне книги.

– Очень грустная, – он даже не поднимает на меня глаз, перелистывая страницу. – Хотите почитать?

– Нет, спасибо, – отзываюсь я. – У меня полно дел сегодня.

Это действительно так. На днях бабушке привезли несколько ящиков рассады, и нужно поскорее рассадить цветы по клумбам, иначе они поникнут.