– Дайна, неси мой саквояж! И кипяток! Много!.. Будем из персика пэрсик делать.

– У меня времени два часа только, – испуганно икнула я. – Может, я лучше законспектирую?..

– Конспект я тебе почтой вышлю. Раздевайся и шагом марш в ванную!

Что мне оставалось? Только послушаться.

В ванной меня сначала заставили залезть в огромную стилизованную под старину лохань, полную горячей воды, исходящей ароматным паром, а затем пытали лекцией, запретив конспектировать.

– Запомни, персик, – вещала фру Агустина, – мужчина – это единственно важный ценитель, я бы даже сказала, покупатель женской красоты. Покупатель в хорошем смысле этого слова. Платить мужики умеют не только золотом, не кривись. Гораздо лучше платить у них получается заботой и страстью. Если повезёт, то дружбой и любовью.

– Как будто в одной лишь красоте дело, – возразила я. – Дурнушек тоже любят.

– Любят, – согласилась фру Агустина. – За красоту души, но тут уж никакой совет не поможет. Она либо есть, либо нет. И ты ко мне пришла не за этим, а за красотой тела. Поэтому слушай и не перебивай. Что бы тебе ни говорили, но в основном женщины только ради мужиков и стараются. Нет, и ради себя, конечно, но и про них не забывают… И что это значит? Это значит, что товар нужно показать лицом. Даже если это лицо – руки, ноги и попа.

– А?

На означенное выше лицо (в привычном значении этого слова) мне аккуратно уложили тёплое, влажное полотенце.

– Но…

– Запомни, персик, кожа любит воду. По отдельности и всем телом. По отдельности водные процедуры особенно сильно уважают руки и ноги… Давай их сюда… Не трогай ноги! Всю воду мне расплескаешь. Руки давай… Вот так.

Мои пальцы перехватили уверенно и крепко. Помассировали без применения магии, всё же фру Агустина была лишена силы, хотя ей это совершенно не мешало. Да-а…

– Когда мужчина целует даме ручку, он должен оценить и бархатистость кожи, и нежный аромат, и аккуратную форму ногтей… – В ход пошли какие-то инструменты, из-под полотенца мне не было видно, какие именно, но я имела представление о том, что обычно используют при маникюре, хотя сама ограничивалась лишь пилочкой и ножницами.

– Мужчины не любят длинные ногти, они у них с когтями ассоциируются. Когти – это у нас кто? – спросили меня и тут же ответили:

– Когти – это у нас хищник. А второго хищника рядом с собой редко какой мужик потерпит… А вот нежный персик рядом с собой он не просто будет терпеть. Он будет сдувать пылинки с его беззащитной шкурки и наслаждаться нежным ароматом. Уяснила?

– Не то чтобы уяснила, – пробормотала я, приподнимая полотенце, – но направление вашей мысли мне ясно. Фру Агустина, я…

– Тц… – Мне довольно внушительно прилетело по лбу, и полотенце вернулась на место. – Лежи, наслаждайся процессом и слушай. Я, знаешь ли, ни одну клиентку в личной ванной не принимала. Цени момент… Э… Что-то я отвлеклась. О чём я?

Фру Агустина умолкла на несколько секунд, а потом продолжила лекторским тоном:

– Ах, да! Руки. Руки любят крем, персик. Крем и перчатки. Перчатки, впрочем, не сильно в почёте у мужских губ, но это уж ты сама решай, что для тебя важнее.

– Фру Агу…

– Персикам слова не давали! Времени и без того в обрез! – прорычала моя мучительница и в порыве страсти так сильно надавила мне на плечо, что я чуть не утонула в проклятой ванне. – Давай вторую руку.

Некоторое время мы провели в тишине, а затем богиня красоты вынесла вердикт:

– Готово!

И добавила, едва я успела обрадоваться:

– Что у нас дальше? Дальше ноги.

Беда… Если в ход пойдут ноги, то я десять из тридцати дней в этой комнате проведу… Я уже даже подумывала оглушить своего «специалиста» магией и удрать, но, к счастью, фру Агустина заявила:

– С ногами управиться не успеем. А жаль. Но тут как и с руками. Крем – много крема! – аккуратные ноготочки и никаких – никаких, пушистый ты мой персик, волос!

– А?

– Волосы у тебя, кстати, отличные. Придраться не к чему. Тут бы я ничего менять не стала. А вот с телом придётся поработать. Тело любит обнажённость и гладкость. А поэтому, персик, вылезай из воды.

– Фру Агустина, миленькая! – отбросив опротивевшее полотенце, взмолилась я. – Мне тело не надо. Мне бы только…

– Не надо тело? – В поддельном ужасе богиня красоты округлила глаза и прижала руку к своей внушительной груди. – Душа моя, не пугай мои пятки. Они многое повидали, но не готовы к таким страхам. Кстати, о пятках.

Я обречённо вздохнула.

– Нежные пяточки – это залог успеха. Я тебе подскажу, где купить такой крем, такой крем… Песня, а не крем! Нет! Я тебе этот крем подарю. Отплатишь, когда замуж выйдешь. А лучше пригласи меня свадебным консультантом… Когда решите торжество делать. Страх до чего я это дело люблю – свадьбы. И заработаешь, и пожрёшь на халяву…

При этом фру Агустина начала меня крутить, вертеть да мять мою кожу бархатным полотенцем… и всё говорила, говорила, говорила… У меня аж голова пошла кругом и я, сама не зная как, умудрилась выболтать своей мучительнице всю правду. О наследстве, о целителях, о бабке. Даже о Брэде Алларэе, в которого влюблена с самого детства. И богиня красоты, надо отдать ей должное, оказалась прекрасным слушателем, впрочем, в процессе не забывая о том, ради чего я к ней пришла…

Пока меня намазывали жуть до чего вонючим кремом, я терпела. Когда держали совершенно голой минут пятнадцать – драгоценных пятнадцать минут!! – посреди ванной, позволяя дышать через раз, даже слова против не сказала. Но когда фру Агустина коварным и обманчиво лёгким движением руки содрала с моей ноги часть плёночки, в которую превратился вонючий крем, заорала так, что у самой уши заложило.

– Ну, пощипало чуть-чуть! – Жестокая демоница, замаскированная под богиню красоты, недовольно скривилась и посмотрела на меня с упрёком. – Чего так кричать-то?

– Чуть-чуть?

– А ты думала красота по щелчку пальцев делается? Нет, персик. Ради красоты нужно работать. Работать и мучиться. Мучиться и работать… А ты пищишь… Нет, если тебе не нравится, я могу и…

Я скрипнула зубами и просипела:

– Нет-нет, мне всё нравится! Вы меня неправильно поняли.

– Тогда соизволь не орать. – Вторую ногу я кое-как вытерпела. Почти не пискнула даже. – Сейчас самое сложное будет. Переходим к интимной зоне. Может быть, будет немножечко больно…

А? Я ещё успела подумать о том, что если сейчас только пощипало, то что же такое, по мнению фру Агустины, «немножечко»? А потом в глазах потемнело и я прикусила язык, чтобы не взвыть.

И даже получила одобрительный кивок в награду за сдержанность.

– Сейчас всё остальное быстренько уберём – вообще ни разу не больно… И на месяц об этой неприятненькой процедурке можно позабыть.

Из цензурного я смогла прохрипеть лишь одно:

– На месяц?

– Потом придётся повторить, – с искренним сожалением цокнула языком фру Агустина. – Волосы без магического вмешательства обратно отрастут, а с магическим больно дорого выходит…

Мне озвучили цену «не самого дорогого салона», и я согласно кивнула. Действительно, не так уж это и больно, можно и потерпеть, если всего-то раз в месяц… По крайней мере до того момента, как я вступлю в права наследства.

Оставшееся от двух часов время меня терзали пинцетами, масками для лица и сотней тысячью кремов, не позволив записать ни единого слова! А позже вручили огромный мешок со всевозможными косметическими средствами, визитные карточки нескольких лавок с нижним бельём, обувью и шляпками, где я обязательно должна была приобрести упаковку для всей своей неземной красоты, и три – целых три! – платья на каждый день.

У фру Агустины цены были облачные, я знаю, о чём говорю, сама же эти наряды продавала, и я бы за них никогда в жизни не рассчиталась – жаба бы задушила. Но были произнесены волшебные слова:

– На прокат даю. По самому низкому тарифу. Вернёшь через месяц, когда свадебное платье заказывать придёшь.

– Спасибо! – от души поблагодарила я эту прекрасную женщину. – Фру Агустина, вы столько для меня сделали, что я просто…