Кстати, о муже.
– Ну пара-тройка недель у вас в запасе есть. – В отличие от меня. Поэтому пора заканчивать с расшаркиванием и брать быка за рога. – Нурэ Даккей, вы простите меня, пожалуйста… Ну, что я вот так вот к вам с утра пораньше, но мне очень, просто очень-очень нужна ваша помощь!
Она вздёрнула рыжеватую бровку и округлила глаза.
– Моя?
– Да. Я знаю, место прохождения практики уже поздно менять, но у меня внезапные… семейные обстоятельства. И мне вот так вот… – Я черкнула ребром ладони по собственному горлу. – … нужно попасть в Орден. Это не какая-нибудь блажь! Это…
Хотела заверить, что это вопрос жизни и смерти, но наставница подняла руку, останавливая меня и покачала головой.
– Агава, перестань. Мы с тобой знакомы не один год. Не нужно ничего объяснять. Ответь мне только на один вопрос. Это как-то связано с Джоной?
Я растерянно моргнула.
– С Джоной? – Нет, повезло, конечно, что он там служит, но это же просто совпадение! – Что вы! Ни в коем случае.
– М… – покивала она. – Я так и подумала. Ну, что ж… Ты уверена?
Я быстро-быстро закивала.
– Хорошо. Я свяжусь с братом, попрошу его прислать запрос на твоё имя. Само собой, если им нужен целитель-практикант.
– Очень нужен! – Вскинулась я. Потому что иначе и быть не может. Раз уж судьба взялась курировать мою жизнь, раз уж направила меня в ту каминную трубу, то и в этот раз не должна подвести. – Я точно знаю.
– Ну, раз точно, то приходи после лекций, – улыбнулась нурэ Даккей. – Джоне передать, чтобы тебя ждал?
Я тихонечко взвизгнула и пару раз хлопнула в ладоши.
– Да я сама! Не нужно… Спасибо вам огромное! Если всё получится, если получится… Вы даже не представляете…
– На свадьбу позвать не забудь, – фыркнула наставница.
– Самое первое приглашение – ваше, – со всей искренностью выпалила я и только потом, когда уже дверь кабинета нурэ Даккей захлопнулась за моей спиной, в недоумении почесала затылок. А как она о свадьбе-то догадалась? Неужели я что-то ляпнула вслух по давнишней своей привычке?
Вот я позорище… А! Нет времени на рефлексию! У меня по плану ещё разговор со специалистом по красоте. Раз уж, чтобы заполучить в мужья любимого мужчину, мне нужно научиться подчёркивать свои достоинства, то пусть меня этому учит лучший из известных Аспону наставников. И пусть меня Предки до скончания веков жарят на огромной сковородке, если фру Агустина не относится к этой категории.
С этой монументальной дамой я познакомилась четыре года назад. Тогда у нас впервые появилось свободное время (до этого у целителей было столько учёбы, что я за нею света белого не видела), и многие из студентов БИА с удовольствием тратили его на походы по столичным лавкам, на кофейни, ресторации. Мои соседки – у них на алхимистическом свободного времени было ещё больше – с огромным удовольствием ходили в цирк. Однажды уговорили и меня, соблазнив бесплатными билетами, которые они выиграли в какую-то лотерею.
Само представление мне не очень понравилось. Клоуны шутили гнусно, лошади не выглядели счастливыми, акробаты уверенно летали под куполом, а я от ужаса жмурилась, торопливо вспоминая основы первой помощи при падении с высоты. А вот музыка, фейерверк и особенно костюмы меня привели в восторг. Ярко, красочно, необычно. Когда Дафна и Морна потащили меня за кулисы, знакомиться с каким-то страшно гуттаперчевым мальчиком, я так и сказала мужику во фраке и оранжевом, как апельсин, парике. Он отловил нас у фургончика вожделенного мальчика и строго спросил, что мы тут делаем, Дафна ответила, что изнываем от желания выразить восторг артистам. А он спросил, изумлённо вскинув бровь:
– Неужели так понравилось?
Спрашивал он у всех, но смотрел при этом на меня. И я со всей своей пятнадцатилетней честностью ответила:
– Второй бы раз не пошла, но костюмы совершенно феерические. Ну и музыка с фейерверком ничего.
Подружки зашикали на меня, как две хорошо выдрессированные змеи, а мужик заржал, фыркая, как старый мерин, и тряся своей яркой гривой.
– Тина, душа моя, – отсмеявшись, произнёс он куда-то в темноту, – на этот раз это к тебе.
– Ко мне? – ответила темнота густым и жарким голосом, а потом я увидела её.
Фру5 Агустину.
Два метра первозданной красоты, как она о себе говорила. Я бы на её месте была бы немного поскромнее в выражениях, но о скромности лучшая моделистка Аспона не знала отродясь. Как и о стыде. И о приличиях.
– Скромность, стыд и приличия – враг красоты и моды, – утверждала она. А потому носила исключительно мужскую одежду, стриглась коротко и не прятала свои разноцветные глаза – карий и зелёный – за линзами очков.
Раз в месяц фру Агустина арендовала самую большую столичную сцену и устраивала для современных модниц показ. На него-то она меня и позвала, узнав о причине моего восторга.
– У меня денег нет, – проворчала я, пряча глаза, а она громогласно рассмеялась.
– Милочка, зачем тебе тряпки, которые я на показах продаю? Такому персику нужно что-то по-настоящему особенное, а не это вот всё. – Покрутила в воздухе длинным мундштуком. – Я тебя в модели зову. Фактура больно хорошая. Заодно и заработаешь. Если хочешь.
Я, само собой, хотела. И уже десять дней спустя степенно выхаживала по краю высокой сцены в платье из легчайшего шёлка.
К вопросу о том, что же должны носить такие персики, как я, мы никогда не возвращались – неинтересно мне было, да и не до того. И вот сегодня вопрос встал ребром.
Зная, что знаменитая моделистка не встаёт раньше полудня, я не стала терять время и, схватив первый попавшийся экипаж, велела ехать на Цветочную. Там, в помпезном доме с колоннами и жила фру Агустина, богиня моды и первозданной красоты.
– Агава, золотко, нельзя ли попозже? – зевала она, когда её единственная служанка, сдавшись под моим напором, всё же впустила меня внутрь. – У меня была тяжёлая ночь. Я творила.
– У вас всегда тяжёлая ночь, – напомнила я. – И мне нельзя попозже, я уезжаю. У меня, кстати, совершенно случайно с собой абсолютно волшебный порошок от похмелья.
– Я не пью! – возмутилась моделистка и, сверкая обнажённой монументальностью своих форм, проплыла в ванную комнату. – Кофию мне завари густого…
– …и чёрного, как дёготь. Я помню.
Пока я возилась с новомодной машинкой для приготовления этой горькой и совершенно неудобоваримой отравы, служанка принесла поднос с томатным соком и тарелочкой бутербродов.
– И как вы только не боитесь эту штуку трогать, – опасливо передёрнула плечами, следя за тем, как я уверенно заливаю воду в стеклянную колбочку и поворачиваю фитилёк под горелкой. – Демонская придумка, могилой Предков клянусь!
Я даже комментировать не стала эту невероятную чепуху и молча стащила с тарелочки один из бутербродов.
– Ладно, давай сюда свой волшебный порошок, – рыкнула вернувшаяся из ванной богиня моды, и я услужливо протянула ей заранее приготовленный стакан. Зелёный глаз блеснул благодарностью, а карий опалил недовольством. – Чего прилетела ни свет ни заря? С такой скоростью только на пожар да собственную свадьбу бегают.
Я аж крякнула, поражаясь прозорливости Агустины, но быстро взяла себя в руки и призналась:
– Вашими бы устами да мёд пить. Далеко мне до свадьбы. Потому к вам и пришла, за советом. Мне тут намекнули, что я свои достоинства неправильно подчёркиваю, а красота при охоте на мужа – главный инструмент. И уж если с кем советоваться по красоте, так только с вами, фру Агустина. Вы в этом вопросе собаку съели.
– И не одну! – довольно щёлкнула зубами она, а потом откинулась на спинку кресла и велела:
– Встань и покрутись.
– Да что вы там не видели! Я же…
– Не зли меня, персик…
Я вздохнула и, поднявшись, пару раз обернулась вокруг своей оси.
– Так сойдёт?
– Именно, что сойдёт, – хмыкнула фру, – а нам надо, чтобы…
Осеклась, звонко хлопнула в ладоши, и закричала, едва не оглушив меня на одно ухо:
