На нее смотрели внимательные глаза неестественно синего цвета.

Суровые черты лица, черная одежда, что-то звериное во взгляде.

Он был такой же, как и на тех старых фотографиях, гуляющих по интернету и, наверняка, где-то хранящихся у Разумовского.

— Похоронили меня, да?

Ухмылка и протянутая к ней рука.

— Очень-очень зря.

Комментарий к Часть 13

Данная глава - завершающая.

Да, финал «как бы» открытый - он таков и по канону фильма. Будет МГЧД 2, будет и новая работа с дальнейшей судьбой персонажей.

Статус работы «завершен», но планируется еще одна глава-эпилог, никак не влияющая на сюжет и не являющаяся продолжением по факту.

Спасибо всем за все.

Вы лучшие.

Вместе❤️✌🏻

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Эта глава - бонус для тех, кто дождался окончания моей эпопеи-написания этой работы, но не дождался НЦы.

Попасть в лечебницу оказалось проще, чем она думала.

Олег впустил ее внутрь, обо всем заранее позаботившись и упорно не рассказывая, на что конкретно ему пришлось пойти, чтобы раздобыть настоящий пропуск и костюм врача. Мария надеялась только, что тот, кому этот костюм принадлежал, после встречи с Волковым остался все-таки жив.

Он сказал ей переодеваться и затолкал в какую-то неосвещенную каморку.

Девушка молча послушалась, решив в целом делать все, о чем ее попросит очень вовремя «воскресший» наемник. Главное, что во всех своих действиях, легальных и не очень, мужчина руководствовался той же самой мыслью, которая заставляла жить и что-то предпринимать и саму Воронцову.

Спасти Разумовского.

Вызволить лучшего друга, сдержать обещание, данное любимому человеку.

Вытащить невиновного из места, которое было хуже тюрьмы в сотни, миллионы тысяч раз.

— Идем, сюда, — за несколько дней общения с Волковым Мария успела заметить, что длинные предложения тому были крайне не свойственны.

— Какой план? — негромко спрашивает, в сотый раз потирая глаза и переносицу. От количества белого на квадратный метр у нее, кажется, уже начинался эпилептический припадок. Яркое, даже несмотря на время суток, освещение, это состояние только усугубляло.

— Ты зайдешь к нему, убедишься, что он в состоянии бежать, — не останавливаясь, Олег достал из внутреннего кармана халата шприц и какую-то ампулу с прозрачной жидкостью, — Если будет совсем в коматозе, вколи ему это. У тебя будет минут десять, мне нужно убедиться, что все чисто.

— Я не умею делать уколы, — голос Воронцовой заметно задрожал. Руки тоже. Нервы были на пределе. А тут еще и необычайно длинные для мужчины предложения, — Я не смогу! Я не умею…

— Самое время научиться, — сухая усмешка и холодный расчет в синих глазах. Для него все это — лишь очередное «дело»? Задание, которое нужно успешно выполнить?

Они остановились в конце коридора, рядом с ничем не примечательной одиночной палатой под номером 506. Резко развернувшись на скрипнувших по линолеуму каблуках, Волков несколько долгих секунд всматривался в лицо своей «подельницы» — он искал в правильных чертах девушки смятение, испуг, что-нибудь, что могло бы сорвать всю его идеально спланированную операцию.

Но ничего такого не находил.

Она волновалась, да, безусловно.

Но в глубине зеленых глаз горела такая яростная, отчаянная любовь и такой непримиримый воинский дух, что Олег в тот момент действительно ей поверил.

Ей и в нее. В них. В то, что все получится.

— Главное, не высовывайте носа, пока я не приду, — прикасаясь магнитной картой к щитку на двери, инструктировал ее Волков, — Даже если я задержусь. Что бы не произошло. Я обязательно вернусь и вытащу вас отсюда, ты меня поняла?

— Да.

— Иди.

Он приоткрыл дверь и, впустив девушку внутрь, быстро ее захлопнул, снова заперев на электронный замок. По опыту горячих точек он как никто знал, что радоваться тому, что все идет по вроде бы заранее намеченному плану, означало загубить всю удачу на корню.

Поэтому он молча и практически бесшумно направился в серверную. Отключать камеры. Просчитывать варианты побега из «Чумного» (как чертовски прозаично) форта.

— Сергей?

Она сделала шаг вперед и остановилась. В комнате было абсолютно темно — ни окна, ни тебе включенного света. Ничего. А глаза после яркого освещения в белоснежных коридорах лечебницы быстро адаптироваться к непроглядной тьме просто-напросто не были способны.

— Сергей, это я.

Вторая попытка и начавшие проявляться очертания предметов. Комната была почти полностью пустой, в дальнем углу стояла тканевая ширма и, судя по всему, раковина с унитазом. Все округлое, без каких-либо острых углов, даже изголовье у стоящей впереди кровати было закругленным и словно бы выполненным из какой-то губки.

— Ты… — Разумовского она увидела не сразу. Он сидел на полу рядом с кроватью, всем телом вжимаясь в стену позади себя. Его дрожащие руки в панике вцепились в торчащие во все стороны волосы, казалось, еще секунда — и он выдерет их с корнем, — Снова пришел… Я снова тебя вижу… Научился притворяться другими людьми, да?

Он запинался, говорил, словно проглатывая окончания и путаясь в интонациях и логических паузах.

Воронцова не сразу поняла, что происходит.

— Сергей, это я, — полностью привыкнув к отсутствию освещения, она подошла ближе, но остановилась, когда тот испуганно и как-то истерично закричал.

— ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ, Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ НИКОГО УБИВАТЬ!

Тощие пальцы оставили на впалых щеках красные полосы. Светлые глаза расширились, но фокусироваться на чем-то конкретном ему все еще удавалось с трудом.

Мария села на пол в нескольких шагах от него. В мыслях промелькнуло едва уловимое чувство дежавю.

Зачем ты приехала?

— Сережа, это я — Мари, — не предпринимая больше попыток приблизиться, негромко заговорила, и пустая комната наполнилась той самой энергетикой, — Я пришла забрать тебя отсюда. Спасти. Как и обещала, ты помнишь?

— Я… Я вообще мало что помню, — лицо Сергея исказилось, глаза забегали, словно в попытках поймать разбегающиеся во все стороны мысли, — Кто такой я? Я — убийца… Или от меня уже вообще ничего не осталось?

Он поднял голову и посмотрел на девушку в упор. Сердце тоскливо заныло, все тело желало схватить ее, прижать к себе, и никогда больше не отпускать.

Мари, не уходи.

Проблема была только в том, что он уже давно перестал верить в реальность происходящего. Вся его жизнь стала больше походить на воплотившийся в действительность сюрреалистический ночной кошмар, и очередная галлюцинация в нем — дело уже привычное.

— Сереж, — он чуть повернул голову на голос, но на зрительный контакт не пошел, — Я вытащу тебя отсюда. Мы сбежим, слышишь?

Сбежим?.. Зачем?

Внезапно он дернулся и, прижав пальцы к вискам, болезненно застонал. Мария неосознанно рванулась к нему, но помочь ничем не успела. Встав на колени перед корчившемся от боли Разумовским, она хотела было его обнять, но сведшая его тело судорога прекратилась также неожиданно, как и началась.

Он выпрямился, все еще смотря куда-то в пол, и расправил плечи, небрежным движением смахнув с рукава своей рубашки прилипшую к ней пыль.

Мария закусила губу.

Входило ли в планы Волкова то, что спасать они будут не совсем Сергея?

— Птица.

Ее ладонь касается его плеча, пальцы убирают за ухо отросшую выцветшую челку. Она видит, как он улыбается, приподнимая уголок губ, и хищно облизывается.

Хватает ее за запястье и наконец-то смотрит прямо в глаза:

— Как мы сбежим?

— Нужно немного подождать, — смотрит в два золотых омута и теряет голову. В который раз? — Нам помогут. Ты можешь идти?

— Кто поможет? — каждое слово как удар плетью. Холодные пальцы грозились оставить на ее бледной коже следы.

— Друг.

— Что еще за друг?

— Сергей, я…

— Говори.

— Олег Волков.

Разумовский отпустил ее, отшатнувшись. Резко встал, вполне уверенно держась на ногах, и, шумно выдохнув, подошел к кровати, отбросив с нее подушку и зачем-то приподняв угол продавленного матраса.