Богатое воображение тотчас же нарисовало до дрожи пугающую картину: заваленный алкоголем лофт, труп полицейского, и мечущийся среди античных статуй миллиардер, которого Птица сумел-таки подавить настолько, что «настоящий» Разумовский ушел на второй план.

А если бы не ушел?

Сдался бы полиции?

— Ты убил его?

— О, нет. Лучше.

Дьявольская ухмылка и разведенные в стороны руки. Он повернулся к ней, тряхнув головой, и медленно подошел, наклонившись и прошептав:

— Я его подставил, — выдохнул в ее губы и самодовольно сощурился, облизнувшись, — Я переодел его в костюм Чумного Доктора и забросил на крышу здания, в котором произошло новое убийство. В его квартире — несколько ящиков с зарядами для огнемета, костюм, его отпечатки пальцев рядом с очередной жертвой. У полиции не возникнет сомнений. Да и жертва…

— Какая жертва, Сергей? — дрожа всем телом, она смотрела на упивающегося собственным безумием мужчину и почему-то… улыбалась. Не веря? А может — тоже слетев с катушек?

— Я убил Альберта Бехтиева.

Мария промолчала, зачарованно кивнув.

Разумовский хмыкнул и поцеловал ее, притянув к себе за шею, с силой прикусив нижнюю губу, почувствовав, что оцепеневшая от новостей девушка не отвечает.

Ответила.

— Я уезжаю обратно в штаб-квартиру.

— Зачем?

— А ты думаешь Гром надолго задержится в тюрьме? — отстранившись, он натянул водолазку и передернул плечами, — Явится, цепной пес режима, через сутки максимум, сбежит, но я буду его ждать.

— А я? — в зеленых глазах засквозила практически физически ощущающаяся боль. Тревожное предчувствие снова всколыхнулось в груди, - А мне что делать?

— А ты не суйся и близко к Казначейской, — Сергей поцеловал ее в лоб и отпрянул, не дав себя обнять, — Я вернусь. Как только все улажу.

Воронцова не ответила. Посмотрела ему вслед, дождалась хлопка закрывшейся за ним двери, и рухнула на постель, беззвучно разрыдавшись.

В воздухе повисло одно-единственное слово.

Никем не произнесенное.

Но поселившееся в груди Марии, совсем рядом с воспоминаниями о прошедшей ночи, счастливейшей за всю ее жизнь, несмотря на неадекватные и абсурдные контрасты событий.

Я люблю тебя

Прощай

========== Часть 12 ==========

Комментарий к Часть 12

Дельфин - Иду искать

Они проехали Лахта-центр, парк 300-летия и конечную станцию метро на зелёной ветке.

Табличку «Вы покидаете Санкт-Петербург» Дубин заметил с некоторым запозданием, когда та, мельком появившись перед лобовым стеклом, так же быстро исчезла позади. Кольцом окружавшую город автомагистраль затянуло вечерним туманом, и видимость была если не нулевая, то крайне близкая к таковой.

— Где мы?

— На даче Прокопенко.

— Федор Иванович — Чумной Доктор?

Гром оступился и сбился с привычного ему быстрого шага, с искренним недоумением посмотрев на своего «напарника», только что сморозившего даже для него ну просто поразительно несусветную чушь. Идущая рядом Пчелкина тихо прыснула, но от комментария, к удивлению обоих полицейских, сумела удержаться. Журналистская интуиция подсказывала ей, что личность маньяка вот-вот раскроется, и она была почти на сто процентов уверена в том, что это никто иной, как ее личный «главный подозреваемый».

Сергей Разумовский.

Игорь произнес эти имя и фамилию так, как будто это было самое что ни на есть грязнейшее ругательство во всей вселенной. На лице Димы было написано изумление, детское, до боли наивное, как будто ребенку рассказали что-то такое, что в его голову и мысли просто физически никак не могло уместиться. Намного спокойнее на новость отреагировала Юля. Кивнув каким-то своим мыслям она лишь приподняла выкрашенную в красный бровь — перед ее глазами возникла сцена, которую девушка случайно увидела на улице после того самого погрома в казино.

Тогда Сергей и Мария показались ей такими…

Светлыми? Счастливыми? Невиновными?

Явно не подозревающими о том, что спустя несколько дней будет со всеми ними происходить. Воронцову ей в целом даже было по-женски немного жаль. Удовлетворённое личностью убийцы любопытство журналистки теперь мучилось вопросом более тривиальным, но от этого не менее интересным — зеленоглазая девушка действительно была соучастницей или она все-таки просто-напросто влюбленная в поехавшего миллиардера дура?

На этот вопрос ответ она так и не найдёт.

Грома смутило то, с какой покорностью Пчелкина согласилась остаться в укрытии. Майор полиции ждал яростных воплей и оглушительных тирад именно от нее, никак не от Дубина, который, с эпичностью супергероя, не повернувшегося на взрыв, сейчас говорил ему что-то о каких-то там собаках. Блогерша же с невинным видом стояла в отдалении от них, осматривая гараж и прикрепленные к стене старые фотографии.

Потому что мы, нахрен, стая.

— Игорь, тут только варенье, — обернувшаяся на внезапную реплику Димы девушка тихо фыркнула в поднесенный ко рту кулак и устало закатила глаза.

Тирада собачника-любителя Дубину не помогла.

— Я удивлена, что он вообще на это повелся, — улыбнулась она Игорю, поручившему ей отпереть мальчишку, когда тот поуспокоится. Нотацию про то, что ей следовало бы спрятать машину, она тоже выслушала, на этот раз не поведя и бровью, — Будь осторожен.

Она обняла Грома в порыве «нежности». На прощание, как это подразумевают какие-нибудь банальные и всеми любимые мелодрамы.

Всеми, но не ею.

Тот опешил, но, конечно же, совершенно ничего не заподозрил.

А темный кругляшок «жучка» как нельзя кстати слился по цвету с отжившей свои лучшие годы кожаной курткой Федора Ивановича Прокопенко.

Под удаляющийся рев мотоцикла Дима в последний раз ударил предательски закрывшуюся за ним дверь погреба. Они остались одни. А Грома там, в башне «Вместе», куда он с такой отчаянной решительностью направлялся, ждало черт знает что с огнеметами и новейшим оружием.

***

«Черт знает что» в лице Птицы Игоря действительно уже давно ждало. В пентхаусе, где они впервые лично познакомились, сейчас был выключен весь свет, убраны некогда разбросанные по всему периметру комнаты вещи и обертки от еды и напитков. Время здесь словно замерло, все семьдесят с лишним этажей небоскреба погрузились в тишину и зловещее ожидание не столько самого появления знаменитого майора полиции, сколько тех последствий, которые у этой роковой встречи будут, и будут они, по всей видимости, грандиозными.

Грандиозными, да.

И переломными.

Для них обоих.

— Сергей, — голос Марго прозвучал иначе. Как будто бы она почувствовала, что изменения и ограничения в программы, которые Разумовский внес несколько часов назад, действительно знаменуют что-то страшное. Даже для нее. А ведь ее даже не существует, — Камеры наружнего наблюдения засекли Игоря Грома.

— Замечательно, — тонкие пальцы с силой сжали выкрашенную в белый шахматную фигуру. Взгляд желтых глаз с трудом оторвался от черного неба за окном, — Впусти его. Будь как всегда любезна и проводи нашего дорогого гостя ко мне.

— Будет сделано.

Беловолосая голограмма подмигнула своему создателю и исчезла. Деревянная пешка с глухим стуком упала на каменный пол.

— Давай же, Игорь. Я уже заждался.

Несколько минут в ожидании до боли привычного, но такого внезапно-оглушительно-громкого сигнала лифта, длились, казалось бы, несколько долгих лет.

Несколько бесконечностей.

И вот он, наконец-то, здесь.

— Мое почтение, Игорь, — рыжая голова дернулась, и изящные черты лица вновь исказил устрашающий своей нечеловечностью оскал, — Не думал, что ты так быстро выберешься.

Блеф. Птица ожидал от Грома большего.

Разумовский разочарованно цокнул языком и нервно прошелся вдоль стола, возле которого стоял. Он чувствовал на себе полный ненависти взгляд, но сам на майора полиции смотрел лишь мельком. «Настоящий» Сергей Игоря до смерти боялся. Птица же — презирал и желал показать собственные превосходство и надменность.