— До завтра, Сергей.

Она ушла, не дожидаясь ответа, которого, впрочем, и не последовало. Одновременно с тем, как закрылись за ней прозрачные дверцы лифта, девушка краем глаза увидела, что свет на этаже снова полностью погас.

Волков все решит, говоришь?

Чует моя интуиция, что после этого решения моей компетенции уже точно не хватит на то, чтобы в очередной раз спасти твою задницу.

========== Часть 4 ==========

Комментарий к Часть 4

Вместо стекла - зелень стекла

Вместо огня - дым…

Мария была уже дома, когда телефон ее вдруг отчаянно завибрировал и опасно приблизился к краю кухонного стола.

— Ну что еще? — отставив кружку, девушка оторвалась от столешницы, возле которой стояла, и поймала подпрыгивающий от нетерпения гаджет.

Внимания требовало приложение «Вместе». Личные сообщения Воронцовой ежесекундно взрывались закапслоченными криками ее знакомых и коллег, отправлявшими ей один и тот же профиль, десять минут назад зарегестрировавшийся в новой социальной сети.

Увидев аватарку неизвестного, девушка устало покачала головой — мода на тематику средневековья никогда не была ей близка, а образ чумного доктора так и вовсе приелся всем уже несколько лет как. Единственное, что удивляло, так это число подписчиков, растущее на глазах в какой-то бешеной геометрической прогрессии.

А потом она увидела один-единственный пост.

Нечеткую фотографию, выложенную на всеобщее обозрение всего несколько минут назад, в 1:43. Сквозь желто-оранжевые всполохи огня, охватившего низкую спортивную машину, можно было рассмотреть лицо человека, сидевшего в ней с широко распахнутыми от ужаса глазами и открытом в немом крике ртом. Подпись гласила «В городе стало чище», а количество комментариев уже перевалило за тысячу.

Смерть Кирилла Гречкина никого не огорчила. Скорее наоборот, вызвала у людей неописуемый восторг, который они изливали смайликами и бесконечными рядами хэштегов.

«Гречкину это аукнется» — вспомнила девушка свои слова, произнесенные несколько часов назад в офисе на семьдесят третьем этаже.

«Волков что-нибудь придумает» — было тогда ей ответом.

Придумал, да?

Отложив телефон и залпом допив почти полностью остывший кофе, Мария вымыла всю посуду и на автопилоте прибралась на кухне, растеряв последние крупицы желания спать из-за этого анонима в маске. Оставив на столе смартфон, продолжавший, теперь уже беззвучно, моргать новыми уведомлениями, она прошла в свою спальню и, не снимая домашней одежды, рухнула на заправленную постель, не включив ни ночника, ни кондиционера.

В три часа ночи она еще не спала, размышляя, во что выльется вся эта абсурдная история с чумным доктором.

В пять она перевернулась на спину и вперила ничего не видящий взгляд в потолок, вместо черного квадрата бессознательно представляя невозможные голубые глаза, на которые постоянно спадала пылающая в свете желтых ламп длинная рыжая челка. Эти же глаза глядели из-под маски с клювом и на Гречкина?

— Это невозможно, — вытянув вперед руку, девушка согнула занемевшие пальцы и словно бы снова почувствовала прикосновение к коже мягкой белой ткани его идеально выглаженной рубашки, — Это же какое-то безумие.

Может быть, она изначально была не права?

Может быть, Волков все-таки существует?

В семь у нее зазвонил будильник, и она подорвалась на кровати, сев слишком резко и еще некоторое время пытаясь унять головокружение и внезапно подкатившую к горлу тошноту. Кое-как встав и по стенке дойдя до ванной, Мария быстро приняла душ и уже через полчаса вошла на кухню заметно посвежевшей и с убранными в высокий пучок свежевысушенными волосами.

— Ты читала новости? — стоило ей снять беззвучно кричащую трубку, как на нее крупным градом посыпались вопросы матери, — Что у вас там происходит? С тобой все в порядке?

— А причем здесь я? — бесцветным, с самого утра уставшим голосом поинтересовалась Воронцова, — Очередной маньяк завелся, все ж таки в мегаполисе живем…

— Ты что, не видела выпуск новостей? — женщина и не думала останавливаться, — Где это видано, чтобы у обычных маньяков была броня и огнеметы! Ты вообще в курсе, что он за ночь стал звездой в вашей социальной сети?

— Мы не можем проверять всех регистрирующихся пользователей на адекватность, — вздохнув, Мария заварила себе крепкий чай и села на стул, поджав под себя одну ногу, — Сергей может удалить его публикации за экстремизм или призыв… к жестокости или чему-нибудь там еще. Но мы не в силах запретить ему вновь и вновь публиковать подобное в своем профиле.

— А конкретно ты можешь что-нибудь предпринять? — в вопросе зазвучала осточертевшая девушке ядовитая неприязнь.

— Что ты имеешь в виду?

— Я читала статьи о том, как прошла ваша вчерашняя презентация, — Воронцова поперхнулась бутербродом, который и так с трудом в себя запихивала, — Где это видано, чтобы глава компании сбегал с мероприятия да еще и отказывался говорить с журналистами! Снова ты вместо него все это дерьмо разгребала?

— Снова я, — спокойно соглашается, справившись, наконец, с застрявшей в горле крошкой.

— И сколько ты намерена все это терпеть? Этот идиот тебя в могилу сведет, ты либо сдохнешь от переутомления, либо в какой-то момент огребешь не тебе предназначавшуюся пулю в лоб!

Женщина помолчала, но держать рот закрытым у нее по жизни выходило преотвратительно:

— Ты понимаешь, что гробишь свою жизнь ради того, кому наплевать даже на свою собственную компанию?

— Тебя это не касается, — отрезав, она с грохотом поставила кружку в раковину. Приподнявшееся было после душа настроение снова упало ниже плинтуса, — У тебя на этом все?

— Как ты можешь! Я же твоя мать! Я…

— А он моя жизнь.

Мария бросила трубку и громко выругалась.

Высказав ни в чем неповинному холодильнику все, что она думает про мать, Разумовского и вообще про этот еще не успевший начаться день, девушка вовремя вспомнила о том, что у нее, как у заместителя главы корпорации, вообще-то не так уж и много свободного времени, и поспешно начала собираться на встречу с ненасытными до информации журналистами.

***

День выдался таким же мрачным, как и предыдущий.

В такие моменты шутки про Санкт-Петербург и «50 оттенков серого» перестают быть «смешными» — просто потому что при такой погоде не то чтобы смеяться, а улыбаться, и, при худшем раскладе, даже жить-то не особенно сильно хочется. Затянутое сизыми тучами небо без устали изрыгало из себя потоки воды, не успевавшие уходить в канализацию и скапливающиеся на узких улицах наподобие небольших продолговатых озерцов. Люди с зонтиками такие препятствия на своем пути, как правило, обходят только в первый день «непогоды», дальше включается то ли людское смирение, то ли самая обыкновенная лень, и вот мы уже видим, как по лужам туда-сюда ходят люди в кроссовках, туфлях, замшевых ботинках и даже тапочках.

Городских сумасшедших ведь никто не отменял.

А в свете последних событий их так и вовсе стало на одного больше.

— Что вы думаете о Чумном Докторе? — спрашивали ее интервьюеры, коллеги, да чуть ли не просто прохожие. На новой криминальной знаменитости за одну ночь помешался весь многомиллионный город.

«Стараюсь о нем не думать» — мысленно парировала девушка, на деле же уклончиво отвечавшая что-то вроде «Это, конечно, нонсенс, но пока что совершенно непонятно, к чему все это приведёт».

Весь день она была в разъездах по разного рода студиям. Репортеры, которым она не успела уделить время вчера, сейчас набрасывались на нее с удвоенной силой, требуя комментариев не только по поводу презентации «Вместе», но и по поводу произошедшего ночью жестокого убийства. Девушка уворачивалась от прямых ответов и переводила разговор на другие темы. А потом снова пила кофе, бежала по лужам, и уворачивалась от ответов.

Так прошел весь ее день. В увертливости от луж пролитого кофе.

Когда встречи с журналистами закончились, Мария обнаружила себя, одну-одинёшеньку, стоящую с зонтом в руках посреди улицы, проходящей совсем рядом с до боли привычной Казначейской. Часы показывали половину шестого, и девушка быстрым шагом направилась в сторону офиса, намереваясь разгрести хотя бы часть документации, завалившей ее кабинет за время подготовки к презентации. Шлепая по лужам ботинками на толстой подошве, она выудила из кармана пальто телефон и впервые за день пролистнула ленту новостей.