— Да, она там, — ответила черная, поднимая глаза к земляному потолку. — С нашими предками — Алоцветной, Грознушком, Ливнелапой и остальными.

— Кто такие Алоцветная и Ливнелапа? — кошечка попыталась было пролезть подруге под живот и устроиться между лапами, как в детстве, но у неё не вышло, и она просто прижалась к черной поплотнее.

— Алоцветная — это одна хорошая кошка, которая жила в племени Ветра, пока я была котёнком, — воительница склонила голову. — Она была старейшиной и рассказывала самые лучшие сказки. А потом она умерла от старости и болезни.

— А Ливнелапа?

— А Ливнелапа — это наша с Уткохвостом мать, — вздохнула Ночница. — Она умерла, когда я была ученицей. Знаешь, она была такая хорошенькая, чёрно-белая. А наш отец был золотистым, он погиб ещё до моего рождения в одной из битв… — кошка замолчала. Её бок едва заметно дрожал.

— Почему так много котов умирают? — вновь спросила Пшеницелапка, поёжившись. Она не знала, что родители Ночницы умерли… Если так подумать, мало родителей нынешних воинов живы. Хотя, например, Легкокрылка жива и здорова, несмотря на то, что и Рассвет, и Морошка уже достаточно взрослые. Всё же мало о чьих родителях Пшеницелапка знала. Но вот та же Лазолапка, бедняжка, осталась без матери, так и не узнав, кто отец. Если так посмотреть, умирают очень, очень многие.

— Жизнь воителя полна опасностей, и те, кому не посчастливилось, могут подвергнуться им, — голос подруги был спокойным, но неуверенным, будто она старалась убедить саму себя. — Хищники, вроде лис и барсуков, бури и грозы, опасные места — обрывы и острые скалы, битвы…

Ученица вздрогнула. Она вдруг вспомнила, как пару лун назад Буревестник показал ей очень опасное место. Оно у самой границы с нейтральными территориями, туда обычно никто не ходит. Крутой обрыв, а внизу — камни и колючки. Если туда упасть, сказал он, можно покалечиться или даже умереть… Ещё есть Гремящая тропа, но граница лишь в одном месте подходит к этой ужасной черной дороге. Да, Ночница была права — у котов племени Ветра множество способов умереть.

— Ладно, давай подождем, пока остальные проснутся, снаружи? — предложила Ночница. Пшеницелапка кивнула и, зажмурившись, выскочила наружу, предупредительно распушая шерсть как можно сильнее. Это, на удивление, помогло; хоть на поляне было ужасно холодно, Пшеницелапка уже привыкла к этому. Небо больше не было затянуто сплошными облаками, в них образовались разрывы, и пусть солнце ещё не встало, проглядывались кусочки светлеющего неба. С веток кустов капала вода, а весь лагерь был усеян лужами; мокрая Скала, мокрые камни, мокрая земля. В утренних сумерках никого ещё не было видно. Ветер утих, лишь валялись сломанные веточки там и тут. Буря вчера порезвилась на славу. Что ж, придется убираться в лагере опять.

Ночница подошла к Скале, где на грязной земле лежала Рассыпчатая. На какой-то миг Пшеницелапке показалось, что кошка сейчас встанет, начнет огрызаться на погоду, как обычно — но она не встала. Как-то жалко выглядела эта кучка мокрого меха сейчас. Черная воительница вытащила тело, положила на поляне и принялась приглаживать шерсть погибшей. Ученица хотела было присоединиться, но, едва почуяв холодный запах смерти, отступила, боясь, что её стошнит. И, пускай она сама не признавала этого, она боялась приближаться к мертвой кошке. Было что-то ужасно неправильное в том, что пока душа устраивается в Звёздном племени, тело лежит грязной кучкой посреди лагеря.

Из-под куста воинской палатки выбралась Осеннецветик. Глашатая вовсе не выглядела заспанной; её пестрая шерсть была аккуратно приглажена, однако Пшеницелапке показалось, что в глазах глашатой блеснула грусть. Постепенно начали появляться и другие — коты, кошки, воители и оруженосцы. Никто не завтракал. Вчерашняя дичь, жалкие кусочки, что смог добыть патруль Осеннецветик, была давно съедена. К Ночнице присоединилась Ласка; вдвоём кошки начисто вылизали Рассыпчатую и сложили её лапы так, что она будто бы спит, а тошнотворный запах заглушили душистыми травами из палатки целителя. Теперь труп выглядел не так страшно, но все равно приближаться к нему не хотелось.

— Все проснулись? — нарушил скорбную тишину Молнезвёзд. Пшеницелапка покрутила головой. Вроде все, кроме котят. Может, кто-то и спит ещё.

— У нас не было ночного бдения, но я уверен, что Рассыпчатая поймёт нас. Давайте проводим её в последний путь добрыми словами.

— Хорошей ты была воительницей, — негромко сказал Песчаник, приближаясь к телу.

— Доброй охоты с предками!

— А я помню, как она поймала целых двух кроликов разом!

— Удачного пути!

Вся поляна вдруг ожила и затрепетала. Добрые слова летели от почти каждого кота. Пшеницелапка удивлённо смотрела на них. Она сама никогда не любила эту кошку, и знала, что мало кто любил, но только сейчас поняла, что Рассыпчатая вовсе не была злой. Она была строгой, холодной, раздражительной, брезгливой, но не злой, и действительно неплохо служила племени без единого протеста. Она заслуживает этих слов хотя бы после смерти. По крайней мере, так думали многие. Кошечка заметила, как к телу подошла Лазолапка; все ждали прощальных слов матери от дочери, но она просто постояла пару секунд, а затем молча отошла.

— Подсобите-ка мне, — повелел Крикливый, пытаясь уравновесить тело на своей спине. Кто-то из воинов метнулся к старику, и они побрели к выходу — хоронить Рассыпчатую. Когда они вышли, Пшеницелапка почувствовала смутное спокойствие. Теперь все будет верно — тело в земле, душа на небесах. Ей больше не хотелось видеть смерти, чей дух витал над пустошью.

— В этот раз все не так, как с Грознушком, — заметила она, подходя к Крылолапу.

— Ну да, — его мрачный вид ясно свидетельствовал о том, что и ему не было приятно чувствовать смерть рядом. — Грознушек был котёнком двух лун, он даже пожить толком не успел… А Рассыпчатая уже много лун служила племени. Если честно, я и сам к ней как-то попривык.

Кошка промолчала. Смерть Рассыпчатой была ударом для всего племени. Молнезвёзд уже отправлял отряд на охоту и ещё один — на поиски предполагаемой лисы, что убивала, но не уносила добычу. Краем уха она слышала, как некоторые судачят о том, что это, возможно, и не лиса вовсе. Кто знает… Пшеницелапка посмотрела на отражение хмурого неба в луже. Может быть, небеса тоже оплакивают воительницу? В любом случае, сейчас она обрела покой.

— Пшеницелапка! — крикнул Буревестник, и ученица покорно подошла ближе. — Идём, нас зовут на охоту.

Она побрела следом за наставником — у неё не было настроения спорить. Быстренько поздоровавшись с Энди, что сидел возле своей палатки, она встряхнулась и поскакала за патрулем на пустошь.

Комментарий к Глава 20.

Ууу, эта глава была сложной. Я неделю сидела сиднем и ничего не писала хд

А потом вот взяла и разом написала. Это мой второй опыт описания скорби над умершим, и первый более-менее нормальный, как я считаю. Боюсь критики, особенно сашиной, но что поделать - надо ж знать, што не так) Надеюсь, вышло приемлимо (хотя почему-то мне так не кажется хд)

========== Глава 21. ==========

Иногда по воле случайности что-то близкое и обыденное, а порой и просто небольшая часть окружающего мира в один миг исчезает, и её уже не вернуть никакими известными способами. Сначала ты грустишь, не знаешь, что теперь, и думаешь, что это конец и дальше не будет никакой радости. Но жизнь продолжается; вновь приходят и уходят патрули, а с каждым днём память о том маленьком кусочке сглаживается, разговоры стихают, и боль постепенно пропадает, оставаясь на уровне крошечного сгустка в районе груди. Но может случиться и так, что появляется нечто совершенно новое, и тогда ты просто не знаешь, как себя с этим вести, доверять ли или же выбросить куда подальше. Выбор нужно делать поскорей, пока не поздно, иначе новинка сама войдёт в твою жизнь и прочно обоснуется там, не спрашивая разрешения. Сложнее всего понять мотивы этой новинки. Хочет ли она причинить боль или же облегчить её? Сложно сказать сразу.