— Волколап. Тебе дан второй шанс, как и остальным. Твой наставник был одним из тех, кто сражался за нас с самого начала, и, я думаю, в ближайшие луны он останется твоим учителем. Ты будешь посвящён в воины, доказав свою преданность.

Кот кивнул. Подсолнечник пихнул его в бок, уже позабыв обо всех разладах.

— Не расстраивайся, — услышал Крылатый.

— Также огромное спасибо другой нашей ученице, Мятлолапке, за помощь во время захвата, — Осеннецветик посмотрела на смущенную донельзя кошечку. — Тебе ещё рано посвящаться, но Одноцвет проведет тебя по этому пути до положенного срока.

Серая кивнула и распушила шёрстку. Она украдкой посмотрела на Волколапа, и тот похлопал лапой рядом с собой; Мятлолапка села рядом и робко прижалась к рыжевато-бурой шерсти, а старший что-то шепнул ей на ухо.

— Тогда следующее, — Осеннецветик оглядела племя ещё раз. — Тихоня и Клеверушка, подождите ближе.

— Чего?! — взвизгнула Клеверушка, но сестра уже подталкивала её к Скале. Обе встали внизу, маленькие на фоне камня. Оруженосцы!

— Клеверушка, Тихоня, нам как никогда нужны и новые ученики. До того дня, когда вы получите воинские имена, вас будут знать, как Клеверку и Тихолапку. Клеверка! Твоей наставницей будет Сизокрылая. Пусть она научит тебя всему, что знает сама!

Кошка вышла из толпы, подошла ближе. Клеверка глянула вверх испуганно, но Сизокрылая ободряюще улыбнулась.

— Сизокрылая, отныне ответственность за Клеверку лежит на тебе. Передай ей своё упорство и преданность!

— Клеверка! — закричали коты. Крылатый улыбался. Сизокрылая заслужила это. Из Клеверки, должно быть, вырастет отличная воительница — её характер немного похож на Подсолнечника в его детстве, так что наставница знает, как справляться с этим.

— Тихолапка, — продолжала предводительница.

«Интересно, кого поставят её наставником? Может, Завитого? У него ещё не было оруженосца, а стоило бы. Или ещё кого-то?»

— Твоим наставником будет Крылатый!

До кота не сразу дошло, что назвали его имя, но, когда Медоцветик подтолкнула его, он встрепенулся, подскочил и пошёл к Скале. Перед ним сидела Тихолапка — его первая ученица! Он — наставник! И, слушая дальнейшие слова, он не знал, то ли гордо поднять голову, то ли спрятать взгляд и только неловко постукивал хвостом.

— Крылатый! Ты проявил себя достойно, и теперь я прошу тебя взять эту ученицу. Научи её быть такой же находчивой и ответственной, как ты!

— Тихолапка!

Он коснулся носом её маленького носика и улыбнулся. Тихолапка ответила ему тем же. А ведь он мечтал взять её в оруженосцы!

Наконец солнечный диск скрылся, и свет, окружавший предводительницу, сменился на синий воздух сумерек. Любимое время дня Крылатого. Звезды ещё не высыпали, и он полюбовался светящимся на горизонте голубым небом.

— Осталось последнее, — он вздрогнул, вспомнив, что всё ещё идет собрание. — До восхода луны я обязана назначить нового глашатая, и здесь мне не пришлось даже думать. Вы все знаете этого кота, как отлично проявившего себя лидера и воина, способного в трудную минуту найти лучшее решение.

Крылатый посмотрел по сторонам. Скорее всего, кто-то из кружка или из тех, кто был с ней в туннелях. Может, Сизокрылая или Морошка? Хотя нет, она сказала «кот». Рассвет? Было бы здорово. Так он думал, но вдруг заметил, что взгляды многих соплеменников — и Осеннецветик тоже — устремлены на него самого. В голове промелькнула сумасшедшая мысль, давняя честолюбивая мечта. Неужели..?

— Крылатый, согласен ли ты взять на себя эту роль?

Он встал. В груди защекотало, как будто там сидел маленький мотылёк, потом, после осознания, этот мотылёк начал биться о рёбра громадными крыльями. Кот выпрямился и поднял подбородок, не в силах сдержать смущенной улыбки.

Медоцветик и родители смотрели на него с гордостью, Рассвет и Завитой — с радостью, Морошка — с усмешкой. И ни у кого не было сомнения на морде. Конечно. В глубине души он всегда знал ответ на этот вопрос.

— Да, — он выпрямился и повторил, твёрдо и уверенно: — Да, я готов!

— Тогда я назначаю тебя моим помощником и преемником. Пусть твой путь больше не омрачится тьмой. Пусть наша жизнь, — её голос взлетел куда-то в небо, поднялся на ноту выше, — отныне будет простой и счастливой, и да будут к нам милостивы звёзды!

— Поздравляю! — Медоцветик почти накинулась на Крылатого, когда кончилось собрание. Завитой пихнул его в бок с другой стороны. Рассвет закивал.

— Ты заслужил это!

— Спасибо, — попытался сказать он, но всё больше котов из кружка и вообще подходило поздравить, и его почти понесли в общий круг — праздновать победу свежей дичью.

Одна за другой вспыхивали звёзды на ночном небе, и лучи луны осветили поляну, полную счастливых, живых котов. Они смеялись, болтали, подтрунивали друг друга и весело пихали лапами. Никто не вышел из общего круга: и котята, и молодые, и старшие сидели бок о бок, лакомясь кроликами и мышами, рассказывали истории, делились планами и просто радовались. Новоиспеченных воинов, оруженосцев и глашатая окружили вниманием, и всё ещё слышались советы и пожелания удачи. Их голоса доносились до самого небосклона, и где-то там, быть может, их далекие предки смотрели вниз, на землю, так же гордо и счастливо, как они, улыбаясь.

========== Эпилог. ==========

«Список на Совет — есть, патрули на завтра — есть, коты на чистку лагеря — есть. Вроде всё», — мысленно отметил Крылатый и прислонился к Скале спиной. Работа глашатого никогда не была простой, но ему определенно подходила. К тому же, будни скрашивала ученица. До этого дня.

Чёрная с серыми полосами фигурка Молчуньи почти терялась в сумеречном свете. Кот видел, как она переминается с лапы на лапу и теребит свой хвост. Наверняка ей жутко подумать о ночном бдении, не то что заступать на него. Минута — и кошка поймала его взгляд, посмотрела в ответ и подошла.

— Волнуешься? — улыбнулся Крылатый. С церемониями или без, это была его ученица. Даже если она уже воительница, этого не отнять. Поэтому и сама Молчунья охотно ответила:

— Есть немного. Но со мной будет Клеверница, так что всё хорошо. Все-таки повезло, что сегодня тепло и сухо…

— Это точно, — он посмотрел вверх. Ни облачка. Юные Листья, особенно в начале, не каждый день баловали погодой. Он вспомнил недавнюю бурю: тогда дождь и ветер порушили часть ограды между норой и спальными местами воителей. Теперь то место было полно всяких щепок и веточек, но Ветряные уже начали убираться. В конце концов, что такого? Всего-то стена.

— Не могу поверить, что больше не ученица, — заметила Молчунья. — Даже после испытания и посвящения… Это ненормально?

— Это то, что чувствует каждый новый воитель. Не беспокойся.

— И ты тоже?

Крылатый сделал паузу. В памяти всплыло: толпа котов, поздравляющих его и Пшеницу, и она сама рядом — счастливая и беспечная. Потом — ночь бдения, холодная, но совершенно особенная.

— И я. Может быть, Пшеница не ощущала этого, но я — да.

— О, Пшеница… Твоя сестра, верно? И мамина с папой подруга… была.

— Не помнишь её?

— Не совсем. Но мама рассказывала, что Пшеница была хорошая.

Крылатый вздохнул. На небе загорались звезды — крохотные осколки жизни на чёрном полотне. Серебряный пояс ещё не проявился полностью, но кот мог легко найти его по памяти.

— Да, она была хорошая. А теперь вы — новые воители, и вы будете лучшими. Я думаю, тебе пора. Удачи.

— Да, — она встала и решительно выпрямилась. — Спасибо!

Он проводил её взглядом. Клеверница с Подсолнечником ещё болтали, и золотистый слегка подпрыгивал на месте. Но вот Молчунья сказала им что-то, и парочка быстро ткнулась носами, а после Подсолнечник ушёл. Сёстры заступили на ночное бдение.

Он помнил Молчунью ещё той маленькой кошечкой Тихолапкой, которую посвятили сразу после Нашествия — так они теперь звали события того сезона Зелёных Листьев. Тогда она очень волновалась, и, когда утром впервые пошла на тренировку — обход территории — вместе с сестрой и наставниками, молчала даже больше обычного. Через несколько дней Крылатый нашёл её, плачущую от того, что у неё болит живот и она всё никак не может пойти и сказать ему, что не пойдёт на первую охоту. Тогда он отвёл её к Медоцветик и сидел до тех пор, пока её живот не прошёл. Наверное, с того дня и появилась их связь — связь между наставником и ученицей, прочная, неразрывная. У Сизокрылой с Клеверкой с самого начала пошло хорошо, хотя с сыном своей наставницы она, видимо, больше любила проводить время.