Он споткнулся, пошатнулся, мгновенно вернувшись на землю — точнее, под землю. Что-то не так. Он что-то слышал.

Крылатый насторожил уши. Да, какой-то отдалённый шумок. Сердце забилось. Друзья это или враги — неважно, главное, что здесь есть ещё кто-то, он не один, он не застрял, не потерялся навечно в этих сырых коридорах! И, позабыв обо всем, он набрал воздуха и крикнул:

— Эй!

«Эй! Эй! Эй!»

Эхо прокатилось настолько оглушительно, что кот невольно прижал уши и зажмурился, отгораживаясь от собственного крика. Но всё перестало быть значимым, когда он снова прижался к стене, затаив дыхание. Неясный шумок сперва прекратился, затем будто бы двинулся в его сторону. Нужно идти вперёд, быстрее! Он резко зашагал, надеясь на то, что встретит не врага. Но кому тут быть, кроме туннельщиков? Это должны быть они…

Снова звуки! Он замер. Возможно, это игра воображения, но ему слышалось что-то похожее на голоса. Он снова вдохнул как можно глубже, втянув в себя всю здешнюю холодную сырость:

— Э-э-эй!!! Я тут!

И почти побежал вдогонку за своим голосом. Снова развилка! Сколько тут проходов? Он на всякий случай ощупал каждый. Три? Он прислушался. Откуда идёт шум? Примерно определив, он ринулся во второй туннель.

Выбор оказался неверным. Почти сразу впереди выросла преграда — то ли камень, то ли тупик. Крылатый пошёл обратно.

Не пропустил ли он развилку?

Он остановился. Сосредоточился. Вернулся к преграде и пошёл вдоль стены, чтобы нащупать, когда она прервется. Да. Теперь он не забыл кучку перед вторым туннелем и, сделав такую же перед первым, двинулся туда. Теперь-то он слышал, что этот шум действительно был голосами. Лапы дрожали, но уже не от страха, а от облегчения. Он в третий раз крикнул, и только теперь его собственный крик вернулся искажённым, но определённо чужим:

— Где ты?!

— Здесь! — заорал кот, всё быстрее двигаясь по изгибам коридора. И вдруг он врезался — не в камень, но в тёплую, родную кошачью шерсть!

— Кто ты? — сразу пара голосов отпрянули в сторону. — Отвечай!

Крылатый заулыбался, едва не падая от счастья и слетевшего со спины камня тревоги.

— Сизокрылая! — он шагнул вперёд наугад. — Это же я… я, Крылатый!

— Крылатый?!

Теперь он чувствал её запах — слившийся с холодом земли, но определённо её. А другим котом был…

— Ветрохвост! — он никогда ещё не был так рад видеть отца! Тот стоял молча, будто оглушëнный.

— Что… Почему… — голос Сизокрылой пытался подобрать слова. — Хотя погоди! Нужно сперва сказать Осеннецветик с Одноцветом! Да и ты, наверное, устал… Давай, пойдем к нам! Там, откуда ты пришёл, никого не было? За тобой погони нет?

— Не было, насчёт погони не уверен, — он прислушался. — Вряд ли они найдут нас здесь.

— Ладно, будем считать, что сегодняшний обход окончен! — бодро сказала кошка и коснулась хвостом спины Крылатого. — Следуй за мной! Ветрохвост, ты позади.

— Так… с тобой всё хорошо? — наконец хрипло спросил отец, затем откашлялся. — А… Ласка? Она в порядке?

— Надеюсь, — честно признался Крылатый. — Должна быть.

— Что у вас произошло? Я думала, придёт Ночница, но уж точно не ты! — раздалось спереди. Кот, вспомнив все прошедшие события, просто покачал головой.

— Когда все вместе соберемся… Слишком много.

Ходы продолжали соединяться и делиться, идти вверх, вниз, в стороны, но Сизокрылая шла уверенно, и Крылатому оставалось лишь следовать за кончиком её хвоста. Сзади дышал Ветрохвост. От осознания, что он сейчас здесь, рядом с ними, что сейчас он наконец увидит тех, кто так долго отсутствовал, кот всё никак не мог убрать с лица улыбку. Целых четверо воинов, причём очень сильных — это перевес! К тому же они все живы-здоровы, да и наверняка тренировались. Стоят десятерых!

Стало светлее. Проход расширился, и Крылатый не сразу понял, что увидел, не почувствовал это — стены разошлись, потолок поднялся, и ему открылся всё ещё сумрачный, но уже видимый туннель. Теперь он смог разглядеть Сизокрылую. Худая, но сильная, и ни одной царапины! И Ветрохвост так же. Отлично!

— Почти пришли! — оповестила кошка. И тут же над головой совсем пропал, теряясь в тени, потолок, стены раздвинулись, и они вошли в самую настоящую подземную пещеру. Тут же слышно было журчание — подземная река?! Такое бывает? Вокруг темнели входы во множество туннелей, а над головой сиял кусочек света. Но всё отошло на второй план, когда у реки Крылатый увидел ещё две фигуры, так давно уже пропавшие из виду.

— Вы что, уже… Крылатый?!

— Привет, Осеннецветик, — он улыбнулся.

Хотелось добавить ещё что-то, но всё, что он мог — смотреть на изумленную глашатую и глупо улыбаться. А она почти не изменилась за это время. И рана её вроде как зажила! Сколько они тут? Чуть меньше луны? Две недели или три… Всё та же пёстрая шерсть и зелёные внимательные глаза, даже маленькая кисточка хвоста на месте. И Одноцвет! Растерянный. Он, казалось, стал только крепче и сильнее здесь и из худощавого котика превратился в тренированного воителя. Но в остальном он тоже не изменился.

— Крылатый! — Осеннецветик подошла поближе, и теперь кот видел, как она сияет от радости. Странно — он всегда считал её скрытной и строгой, но теперь она была примерно такой, какой он видел её с Теплушей. Она действительно была рада его видеть. — Что-то случилось? Что произошло за это время? Как остальные?

— Кстати, Солнцелап! Он в порядке? А Цветинка?

— А Морошка? Она ведь не нажила неприятностей?

— Да погоди ты со своей Морошкой, что с ней будет! Солнцелап, они схватили его! Он жив? Где он?

— Солнцелап жив, он в лагере, его держат в плену, Морошка жива, но была ранена, — выпалил кот на одном дыхании. На него собирались снова наседать с вопросами, но Осеннецветик остановила.

— Так. Сейчас всё нам подробно расскажешь. Есть хочешь?

— А что, есть еда?

— Есть! — Одноцвет гордо бросил Крылатому что-то скользкое, блестящее, и тот с удивлением понял, что это рыба. — Я сам ловил! Не бойся, она не особо противная на вкус.

И правда. После недоедания, бешеной гонки по пустошам, гуляния по туннелям эта холодная рыбина показалась Крылатому едва ли не самой прекрасной пищей на свете. Пока остальные терпеливо ждали, он быстро съел половину и облизнулся. Надо сперва всё выложить. Он примерно прикинул в голове последовательность — и рассказал…

О том, как Песчаник, Серогрив и Канарейка перешли на сторону бродяг; как приходили Сумрачные; как он подслушал разговор вожаков; как посвятилась Медоцветик (на этом моменте Сизокрылая гордо заулыбалась); наконец, о бунте, о шпионке Мятлолапке, о Солнцелапе, о предательстве кружка, битве и собственном побеге. Когда он закончил, казалось, прошла вечность. Все четверо слушателей сперва напряжённо молчали, переваривая столько событий за раз.

— Однако, — нарушил тишину Ветрохвост. Он больше ничего не говорил, но Крылатый вдруг почувствовал на себе его гордый взгляд и смутился. Отец никогда особо не обращал на своих котят внимания… но сейчас, похоже, Крылатый впечатлил его.

— Только бы все были в порядке… — пробормотала Осеннецветик. Она сидела, хмурясь. — И что планируешь теперь?

— Я думаю, нужно переждать немного, чтобы зажили раны, и потом напасть. Хватит уже ждать.

Кстати, про раны… Он поднял подушечку лапы, в которой ранее был шип. Стерта, как и остальные, того и гляди закровоточит… Осеннецветик заметила это и достала откуда-то траву.

— Разжуй и намажь лапы, — велела она и едва заметно поникла. — Спасибо Рябине за знания… Что бы я без них делала. Так, говоришь, напасть? Ты уверен?

— Да. Наши скоро начнут переходить к захватчикам, если отчаятся. Нужно подождать максимум неделю. Может быть, Ночница придёт сюда, чтобы поговорить с вами, заодно и меня встретит. Или ещё кто-то будет. Нам нужно только обдумать план, — Крылатый осмотрел лекарство. Странное, но он такое видел у Медоцветик. Он начал мазать подушечки, и тем стало заметно легче. Интересно, откуда Осеннецветик знает травы?