Что же скрывается за личиной каждого?

Джереми, спокойный и какой-то тяжёлый, по неизвестной причине не хочет присоединиться ни к одной из сторон и не рассказывает секретов. С Теплушей легче, она не таится; возможно, поэтому ей не доверили правды. Каждый из бродяг носит какую-то маску: безразличия, злобы, обиды, упрямия — но что за этими эмоциями, увидеть никогда не удавалось полностью.

Вот, скажем, Пролаза. Насмешливая и холодная, преданная бродягам, как казалось Крылатому, не больше, чем племени до этого. Действительно ли она хочет быть с ними? Убивать из-за угла, захватывать лагерь? Или же ей больше по душе именно наблюдать сквозь безопасный заслон, зная, что собственная шкура будет цела?

Или Ива и Лёд — вот уж загадочные личности. Лёд, например, вроде и властный рациональный вожак, и дружелюбный порой, а иногда слетает с катушек. В то же время перед сестрой он становится каким-то куда более невзрачным. А она… Странная. Злая? Ненавидящая? Её поступки и мотивы разгадать было сложнее всего. Поднимать лапу на котёнка — но со скучающим видом слушать планы Льда и его пламенные речи. Сидеть лениво на камнях целыми днями — и после отбирать себе добрый кусок власти. Странная, очень странная.

Свет небес угас окончательно, и Крылатый загнал котят в детскую. Несмотря на тучи, половинка луны висела там же, где и должна. Как же там Цветинка у Лунного Озера…

— А мама разве не придёт? — спросила Тихоня, пытаясь заглянуть Крылатому за спину. Он покачал головой.

— Простите, ваша мама вернётся утром. Она… решила отдохнуть немного и сейчас спит в другом месте на поляне. Мы же не хотим ее будить и беспокоить?

— И папа с ней? — настаивала малышка. Крылатый с усилием кивнул.

— И папа с ней.

— Крылатый, тебе не обязательно спать здесь, — подала голос Туманница, и он чуть не подскочил от неожиданности, уже устроившись на подстилке. — Клеверушка и Тихоня большие котята.

— А если что, вы можете лечь к нам. Хоть вы и племенные, но вы милые, — заметила Звёздочка, а может, Корица оттуда же, из темноты. — Или к Лопушку, если Канарейка вас пустит.

— Ты что? Я не хочу водиться с этими! — фыркнула вторая.

— Нет, мы сами! — Клеверушка зарылась в мох. Тихоня же покрутилась ещё немного.

— Ты… ну, может… посидишь пока? Чуть-чуть, — смущаясь, попросила она.

— Ну конечно, — и кот расположился меж двух малышек, согревая своим теплом тесное гнёздышко.

— Спасибо. Спокойной ночи, — пробормотала Тихоня откуда-то, и он почувствовал её тельце возле своих лап. Она всё-таки милашка, как и все котята. Сообразительная к тому же. Для кружка, естественно, рано, такой вариант даже не приходил в голову, но когда-нибудь он бы хотел взять такую в ученицы.

Крылатый выбрался наружу уже за полночь; глаза слипались, но он нашёл в себе силы тихо, осторожно пойти в обход лагеря. Проходить на свету ночью не хотелось, хоть он и не делал ничего незаконного. Однако неподалёку от Скалы кот резко остановился, вжавшись в камень. Он услышал голоса. Обсуждали приход Сумрачных.

— И что мы будем делать? — непонятно кто. Может, Лапа или Мрак.

— А что нужно? — Лёд. Воин выглянул немного и быстро спрятал голову. Белым пятном вожак сидел среди своих, чем-то чрезвычайно довольный.

— Ну, они же теперь могут думать, что мы любим племя и всё такое… А ещё — что мы тут ненадолго.

— Вы разве не слышали? Они передадут Речным, что у нас всё нормально, — Крылатый начал отползать обратно в тень, но что-то в голосе Льда заставило его задержаться на секунду. — Пускай все племена узнают, какие мы кроткие и добрые бродяги — настолько, что нас даже не стоит брать во внимание. Река особенно. Сложнее убежать от лиса, которого ты принял за лисёнка издалека. Гораздо сложнее.

========== Глава 66. ==========

Странно, очень странно. Сон не шёл; Крылатый замер на месте, ожидая, не скажут ли ещё чего-то, но бродяги и сами смотрели на вожака непонимающе. Уже скоро они разошлись по своим подстилкам. Лёд остался. Крылатый тоже. Занималась ночь, становилось холоднее, но камни хранили тепло прошедшего дня, так что воин прижался к ним покрепче. В щель между валунами ему было видно белое пятно шкуры Льда — кажется, тот чистил шерсть перед сном.

Что он имел в виду, когда говорил про лиса и лисёнка? Кот нахмурился. Сложнее убежать от лиса, которого ты принял за лисёнка издалека. Необычная фраза, может, какая-то поговорка бродяг? Но смысл понятен: нечто опаснее, если сперва ты не обращаешь на него внимания. А ещё говорилось о Речном племени.

Конечно. Давно пора догадаться, что они не ограничатся одним Ветром.

Надо предупредить соседей? Нет, невозможно, Лёд наверняка учёл такую мысль племенных на всякий случай. К тому же, он и так не даёт никого выпускать наружу без сопровождения. Ночница и Завитой должны будут вернуться незаметно, чтобы не возникло вопросов… Так. Спокойно. Сумрачные скажут Речным, что у соседей всё прекрасно, не так ли? А потом Лёд захватит Реку.

А может, и не захватит. Ведь есть ещё племенные Ветра, а они вкупе с Речными будут сильнее стаи бродяг.

Остаётся надеяться, что Ветряные не будут сломлены настолько, чтобы идти на соседей. В конце концов, племя уже давно раскалывается на лагерь бродяг и лагерь сопротивления. Те, кто из кружка, воспротивятся. Удастся отложить нападение на Реку, по крайней мере, пока. Да. Надо поделиться догадкой с остальными завтра.

Ещё один голос вдруг коснулся ушей воина, и он мгновенно подобрался. Тон знакомый: Ива. Кажется, она подошла ко Льду и, судя по шорохам и бегающим теням, села рядом. Интересно, рискнут ли они обсуждать нечто важное прямо в лагере? Вряд ли. Но всё же…

— Когда уже? — заявила кошка без приветствия. — Я устала ждать! Ты обещал, помнишь?

— Да, обещал, — теперь Лёд. Странно: в присутствии сестры тон бархатного голоса меняется, делая грозного кота похожим на провинившегося оруженосца. Ива, напротив, наступала уверенно и властно. — Скоро.

— Мне скучно, Лёд. Мне ужасно, невыносимо скучно! Я не могу жить здесь, в этой дыре, обхаживать этих… этих племенных, сидеть ровно и ждать, пока ты наиграешься! Меня это бесит! Ты что, не можешь устроить всё побыстрей?

— Я стараюсь, — успокаивающе протянул он. — Неделя или две максимум, и мы будем готовы.

— Надеюсь, что так.

— А ты уверена, что это обязательно?

— Лёд, я сделала всё, чтобы ты добился своих целей и получил целое племя себе в игрушки! — резкий шум, от которого Крылатый вздрогнул и плотнее прижался к остывающему камню. — Теперь изволь дать и мне размяться! Ты думаешь, мне нравится отсиживать здесь хвост целыми днями? Да я почти забыла, как работать когтями! Почему ты мне не дал прикончить ту мелкую сегодня? Аж лапы чешутся!

— Зачем тебе убивать котят? Пусть подрастет, будет работать на нас. Да, я за неё вступился, потому что я так захотел. В конце концов, племя под моим контролем, и я хочу, чтобы котов в нем было как можно больше. Не считая предателей и бунтовщиков, конечно. А это просто котёнок, из которого можно слепить что угодно.

— Кажется, раньше ты котятами не гнушался.

«Они о Грознушке, — подумал Крылатый, изучая взглядом трещинки на камне. В голове возник смутный, как через льдинку, образ мёртвого котёнка. — Скорее всего, именно о нём. Хотя кто знает, убивали ли они других котят? По крайней мере, Жар и дети Туманницы живы, так что, наверное, они исходят только из своей выгоды…»

— Ладно, братишка, — неожиданно тепло по сравнению со всем остальным сказала Ива. — Оставляю это тебе. Доверяю, так сказать. Не обращай внимания на то, что я срываюсь. Ты же знаешь.

Разговор продолжался, уже переключившись на другое, а воин отполз подальше, переваривая информацию. Он хотел бы мыслить рационально, анализировать без тени эмоций, но слова вожаков поднимали в нём столько страха, ярости и желания действовать одновременно, что этот дикий смерч то и дело затмевал разум.

«Ива заставляет его напасть на Реку? Но непохоже, чтобы Лёд был сильно против. Но она… она хочет просто развлекаться! Для неё развлечения — захват лагеря? Или, — он подумал о сегодняшнем происшествии с Клеверушкой, — что-то более приземлённое?