— Оп, смотри, как они на Туманницу реагируют. Походу, узнали, — хмыкнула Пролаза, и Крылатый вздрогнул: он слишком погрузился в наблюдение. И правда, Красногрив толкнул товарища в бок, показывая на королеву; та смущённо и даже испуганно опустила глаза.

-…друзья? — расслышал Крылатый какой-то вопрос от Сумрачных. Молнезвёзд усердно закивал, показывая на болтающих бродяг с племенными. Вот подошёл Песчаник, и они с соседями дружески кивнули друг другу. О, нет. Если Молнезвёзд доказывает радость-счастье Ветра, его поддерживают как минимум пара королев, Волколап, два воина, а остальные и пикнуть не смеют… Камнелом спросил что-то про Осеннецветик, и Молнезвёзд указал на пустоши. Тут из целительской вышла Мышеуска, за ней Цветинка. Теперь точно всё. Своей целительнице они верят. Только бы Цветинка не навлекла на себя неприятностей, только бы догадалась не высовываться, ведь вон — Ива выглядывает из-за камней, наблюдая, а Лёд сидит в уголке оруженосцев, в тени, будто рядовой. Крылатый напрягся и прижал уши к голове, готовясь при случае прыгнуть на поляну и даже не задумываясь о высоте ограды.

— По-моему, они собираются уйти вместе с целительницами, — шепотом поделилась Пролаза. Похоже, и она забыла обо всём, наблюдая за сценой. Да, возможно, она права. Крылатый отстранился от веток и покрутил головой туда-сюда, разминая шею. Пролаза вдруг усмехнулась.

— Эй, что там? — он поспешно просунул голову обратно.

— Да ничего. Просто смешно, как эти дураки верят всему. Смотри, как расслабились. А ведь на них смотрят убийцы, — последнее слово кошка протянула с особенным удовольствием. Ей весело, конечно…

Да. Похоже, Сумрачные повелись. Они покрутились ещё для приличия на поляне, поговорили и с племенными, и с бродягами, даже угостились дичью, которая неожиданно оказалась на месте бывшей кучи. И всё. Пролазе стало скучно, и она поймала неподалёку птицу. Тут только Крылатый посмотрел вверх, на небо: пора присоединяться к своему патрулю. Может, они ещё успеют застать соседей в лагере?

И правда, когда они всем составом заявились обратно, те ещё не ушли, а вполне дружески беседовали с Голубикой, игнорируя Мятлолапку рядом. Кошечка сердито вылизывала свою серо-белую шерсть, а, завидев патруль, посмотрела на Крылатого.

— Здравствуйте, — Камнелом подошёл к ним, на секунду задрал голову, чтобы посмотреть на Лапу, но тут же переместил взгляд к Пролазе. — И ты здесь?!

— И я здесь, — она помахала хвостом. — У бродяг не так уж и плохо, они почти как племенные, знаешь ли.

— Да, я вижу, — кивнул он. — Вы отлично уживаетесь! Только ваши что-то немного не в духе, — он посмотрел на Крылатого и Легкокрылку. Воин не нашёл, что сказать. Попытайся он сейчас высказать правду, и тяжёлая лапа бродяги вечером может переломить ему шею. Или — что хуже — не ему. Поэтому он пожал плечами.

Сумрачный ушёл; Крылатый сел поодаль от остальных, решив понаблюдать отсюда и заодно привести себя в порядок. Его кто-то ткнул в бок. Мятлолапка.

— Крылатый, а почему все ведут себя так? Ведь нужно сказать им, что мы в беде, что у нас всё плохо, а они! Даже моя мама!

Воин посмотрел на пушистую ученицу, этот возмущённый шарик шерсти с маленькими ушами. Нет смысла скрывать.

— Потому что Лёд хочет, чтобы другие племена думали, что всё хорошо. А если мы пойдём против него, он может нам навредить. Твоя мама боится их.

— А я не боюсь! Они меня достали, — кошечка села рядом.

— Только не делай глупостей. Помнишь Крикливого? — сказал он и тут же пожалел об этом. Мятлолапка часто заморгала, сжавшись в комок.

— Помню, конечно. А ещё я помню, кто его убил! Это же несправедливо! — почти крикнула она. Хорошо, что внимание бродяг сейчас больше занимали гости.

— Да, несправедливо. Но не беспокойся, — он обернулся и прошептал кошечке: — Всё будет нормально. Мы их прогоним. Просто подожди какое-то время. Есть коты, которым так же не всё равно. Только это секрет, ладно?

— Правда? Я тоже хочу помочь! — так же шёпотом ответила она, расширив глаза. Крылатый на секунду задумался.

— Может быть. Пока опасно, но я запомню. Чуть позже я могу взять тебя к нам. Только условие! — он заметил, что целительницы и Сумрачные собираются на выход, и заговорил быстрее. — Ты должна доказать, что ты готова. Просто веди себя как обычно и не навлекай бед. Побольше охоться и тренируйся по мере возможности. И если увидишь или услышишь что-то подозрительное, лучше говори мне. Идёт?

— Ладно, — кивнула она и встала на лапы. — Я тебе покажу, что я — достойная Ветряная!

— И не сомневаюсь, — усмехнулся кот.

Цветинка ушла вместе с Мышеуской, котами из Теней, Песчаником и Мелким. Возвращались патрули. Солнце снова зашло за облака, но даже оттуда оно раскрасило кусочки неба золотым. Красиво… Только Ночницы с Завитым ещё нет.

— Вы всё точно сказали? — спросил Крылатый, подойдя к Джереми: тот сидел на отшибе и удивлённо поднял голову.

— Насчёт чего? Туннелей? Да.

— Их всё ещё нет… Возможно, они заночуют там?

— Погоди-ка секунду, — Джереми вдруг встал, шагнул вперёд — и через несколько секунд в его лапы въехал носом его собственный сын. Мышонок тяжело дышал, но его глазки горели.

— Пап! Я тут… я… — он вдохнул поглубже. — Мне нужно рассказать Льду!

— Я так и знал, что ты что-то замышляешь. Сначала расскажи мне, — почти повелел полосатый. Котёнок уставился на Крылатого, и воин отошёл в сторону, однако так, чтобы слышать краем уха их разговор.

— Выследил… пустошах! Да, ага… Но почему? Нет, пап… они шли… Не знаю! Которая королева… да!

Обрывки фраз долетали до воина достаточно часто, чтобы он осознал.

Мышонок выследил Ночницу и Завитого.

Джереми заговорил с сыном в ответ, тихо, но твёрдо, игнорируя возгласы того. Крылатый всё ещё смотрел на это со стороны, не решаясь вмешаться в семейные дела. Хоть они и выглядели вполне искренними тогда, а Завитому было поручено смотреть в оба и защищать Ночницу… Могла ли это быть ловушка? Было кое-что, что хотелось прояснить, и, когда Мышонок убежал, кот снова подошёл ближе.

— Он выследил их, да?

— Я сказал ему молчать, — пожал плечами полосатый. — Сказал, что они в патруле. Мышонок у меня послушный. Относительно. Не проболтался бы только.

— Хорошо. Спасибо, — Крылатый сел рядом с котом и поискал взглядом Жар. Возможно, она была бы более полезной, учитывая её сговорчивость, но так и не увидел кошечку. Тогда он заговорил прямо: — Я не знаю, почему могу доверять вам и могу ли. Но я знаю, что вы общались с Осеннецветик. Можешь ты мне сказать, как вы с ней связаны?

Джереми помолчал некоторое время. Крылатый уже думал повторить вопрос, но бродяга ответил всё тем же спокойным тоном:

— Не могу. Это её тайны, не мои. Она расскажет, когда будет готова.

— Я могу спросить и у Жар.

— Она не знает. Не говори ей, — воин удивлённо посмотрел на собеседника.

— Не знает?

— Когда Осеннецветик будет готова, она прояснит всё сама. Пока мы лишь хорошие друзья и для тебя, и для Жар. Пожалуйста, не вынуждай меня отвечать. Ну, а что насчёт доверия… Могу поклясться своей семьёй или небесными кошками, если тебе этого хочется.

Крылатый бросил взгляд за спину собеседника, проверяя, чтобы никто не подслушивал. Идея, конечно, глупая, но…

— Скажи, вы бы не хотели выступить против бродяг? При условии, что у вас будут сообщники.

— Отнюдь. У меня подруга, дети, Теплуша, и я не собираюсь полностью переходить к вам. Но я постараюсь помочь ради Осеннецветик и Теплуши.

— Так вы с нами?

— Сами по себе.

И воин ушёл, не добившись больше ни одного внятного слова от Джереми.

На горизонте клубились пушистыми кучами облака, скрывая золотое солнце. Вот оно, светит откуда-то, покажется краешек — и новый завиток тучи закроет его скучным серым. Казалось, что там, в облаках, происходит невиданное представление для одного Крылатого, но он не замечал этого, как и все остальные. В голове витала какая-то идея, какой-то вывод, но всё перекрывали зацикленные, пустые мысли, очередные переживания из-за Завитого и Ночницы, сбежавших, друзей, Цветинку, непонимание Джереми, теплая гордость за Мятлолапку, переваривание прихода Сумрачных — вон оно, большой кучей — и лёгкая тревога за котят, играющих на поляне. Клеверушка уже отошла от произошедшего и теперь пыталась понять, что ей втолковывает сестра. Шерсть обоих золотилась, отражая переменчивое небо над головами. Солнце скрылось, и остались лишь раскиданные тут и там обрывки туч.