— А мне кажется, что Джереми догадывается, о чём я спрошу. Вы ведь не просто так избегали племенных?

— Не избегали. Мы выполняли свои обычные обязанности, — бродяга пожал плечами. Крылатый заставил хвост лежать на месте смирно: ему хотелось соответствовать такому спокойному, достойному Джереми, а не Жар, что будто села на муравейник.

— Что ж, тогда не знаете ли вы, куда пропала Осеннецветик и несколько других наших котов? — прямо спросил кот. — Я знаю, что вы говорили с ней незадолго до пропажи.

Теплуша надулась, но промолчала. Джереми слегка шевельнул хвостом и коснулся её лап.

— Мы часто общались с ней. Но ты не можешь утверждать наверняка, что мы знаем, где она.

— И тем не менее, если вы знаете, пожалуйста, скажите, — Крылатый посмотрел на кота, потом на кошку. — Поймите, я не хочу зла ни вам, ни им. Но они нужны нашему племени больше, чем вы думаете. Вы, возможно, не знали, но Осеннецветик — глашатая, а Сизокрылая, Солнцелап, Ветрохвост и Одноцвет — отличные воители, и их утрата была бы невыносима.

— Знали, — кратко ответил Джереми; похоже, переговоры тут собирался вести только он.

— Мы также очень любим их и хотим иметь сообщение с ними. Многие из них были друзьями и семьёй оставшихся, и некоторым сложно.

Джереми кивнул почти равнодушно.

— Но вы же в курсе, где они? Или, может быть, уже не только вы?

— Бет… то есть, Осеннецветик и ваши воины целы и невредимы. Вот всё, что я могу тебе сказать. Пожалуйста, прекрати этот допрос.

Джереми вдруг поднялся: его подбородок оказался вровень с макушкой сидящего Крылатого, тот же отчаянно замотал головой. Нет уж, просто так он не отступится.

— Интересно, и почему вы оставили беглецов в порядке, если вы так верны Льду? Что вас связывает?

— Да в туннелях они! — воскликнула вдруг Жар, развернувшись, как ёж, и вскочив на лапы. Крылатый слегка отпрянул от такого резкого движения, но тут же подался обратно вперёд.

— Теплуша! — резко сказал Джереми, но она посмотрела на него снизу вверх с вызовом.

— Да ладно тебе! Осеннецветик хотела бы, чтобы её соплеменники знали, где она. Она не хотела бы, чтобы её друзья терзались, а он её друг, он заходил много раз к ней навестить!

— Так это всё-таки правда? — Крылатый тоже встал. Пятнистый хвост описал кривую в воздухе и завис.

— Да, — выдохнул Джереми. — Они в туннелях, если тебе это что-то говорит. Где именно, мы не знаем. Доволен?

— Спасибо, — Крылатый наклонил голову и посмотрел на Теплушу. Она виновато улыбнулась и тут же сдвинула брови.

— Только попробуй сделать им плохо! Если из-за тебя Осеннецветик пострадает, я попрошу Джима выкинуть тебя в озеро!

— Я на их стороне. Ты права, я её друг. Обещаю, что в озеро не полечу, — пряча улыбку, ответил воин. Кошечка снова заулыбалась, смущённо и виновато поглядывая на Джереми.

— Ну хорошо. А теперь, когда ты узнал всё, что нужно было, может, пойдём в лагерь? Солнце вышло, наши уже наверняка идут.

Крылатому хотелось бы побежать к туннелям сейчас же, найти Осеннецветик и остальных пропавших, вытрясти правду — но Теплуша была права. Пора идти, иначе их заподозрят. По крайней мере, теперь та догадка, что была у него, подтвердилась, а уж дальше будет проще. Это можно разрулить позже.

К тому же… Крылатый не хотел себе в этом признаваться, но больше всего на свете он хотел бы никогда не приближаться к черному зеву туннелей.

***

— Уткохвост, помнишь, когда-то давно ты говорил мне, что любил лазать в туннелях?

— Ну да, а что?

По возвращению с охоты Крылатый первым же делом пошёл сюда. Солнце выбралось совсем, лагерь наполнился голосами и свежими запахами, но в целительской всё равно висела сырая прохлада. Золотистый калека сидел, привалившись к стене; по его морде, как всегда, были видны все его эмоции, и сейчас он явно не был рад посетителю.

— Я понимаю, что ты сейчас наверняка немного не в состоянии, но я бы хотел… надо слазить по одному делу в туннели. Не могу сказать, зачем. Ты не знаешь, кто-нибудь ещё изучал ходы?

— «Немного не в состоянии», — передразнил его Уткохвост и дёрнул ухом. — Называй вещи своими именами. Я калека, инвалид, и от меня пользы нет. Так ты хотел сказать?

— Уткохвост, мы не об этом. И если уж на то пошло, то ты сам сидишь сутками здесь и брюзжишь, как старейшина, — в том же тоне ответил ему воин. Неужели он не понимает, дело важное! — Но ты мог бы помочь информацией. Поверь, это действительно нужно. Может, ты помнишь кого-то…

— Ночница. Мы лазили с ней вместе, — фыркнул кот. — Вот к ней и иди. Больше не знаю.

— Спасибо, — Крылатый встал и окинул взглядом калеку: чистый, ухоженный, но до чего хилым он стал! — Всё-таки советую тебе вылезать наружу. Понимаю, неприятные воспоминания, но сидя взаперти ты ничего не сделаешь, а так хоть воздухом подышишь. Только не попадайся бродягам слишком часто.

— Без тебя разберусь, что мне делать, — фыркнул Уткохвост. И всё же, когда Крылатый уже вылез наружу, он услышал, как кряхтит кот, волочась на трёх лапах к выходу.

Следующим пунктом становилась детская. Но прежде Крылатый остановился у кучи с дичью: живот урчал, как чудище. Он сел с кроликом неподалёку от кучи, в стороне. Впервые с пробуждения он позволил себе чуть-чуть расслабиться.

Солнце ещё не грело, но постепенно заливало светом все уголки, выгоняя из них туман. Облака уходили прочь — скоро ещё один ясный денёк. Ветер утих даже за лагерем. Природа явно не чувствовала настроения жителей пустоши, иначе гроза не прекращалась бы почти ни на миг.

Мимо промчались Корица, Звёздочка и, как ни странно, Лопушок; разношёрстной тучкой они взметнули пыль и заставили кота чихнуть. Крылатый посмотрел им вслед. Рыже-белый малыш сильно отставал от рослых, сильных кошечек, но они не замечали этого. Велась странная игра, не виданная в племени Ветра ни разу: они разбегались, резко останавливались и кувыркались через голову, поднимая как можно больше пыли. Мышонка не было видно, зато возле входа в детскую стояла Клеверушка и смотрела на всё это с явной завистью. Родители Лопушка расположились неподалёку, наблюдая за малышом.

«Неужели Канарейка наконец определилась, кому принадлежит её сердце? — подумал кот, методично жуя кроличью лапку. — А ведь Пшеница очень верила в неё когда-то. Что ж, похоже… ей дороже семья, как и Молнезвёзду с Волколапом? Неужели племенные узы настолько слабы, что племя начало распадаться по кусочкам?»

Нет, конечно же нет, ответил он сам себе. Кружок ведь существует, и в нём уже пятеро котов, ставящих племя выше всего. Личные привязанности тоже есть, но сохранить Ветер в первую очередь. Не все соплеменники — близкие, но все близкие являются соплеменниками, без этого они бы близки не стали.

— Есть успехи? — Рассвет подсел рядом, как обычно. Крылатый кивнул ему.

— Да. Я знаю, где они. Предположительно. Если доверять словам Теплуши и Джереми.

— Теплуши?

— Другое имя Жар, той маленькой бродяги, ты её видел. Долго объяснять. Лучше сбегай расскажи всем, что… — и кот быстро зашептал другу всё, что узнал и придумал. Зелёные глаза просияли.

— Хорошо. Пойду разбужу наших сонь и заодно передам Одуванчику. Только вот Цветинка ушла с патрулем и Мышеуской, собрать какие-то травы. Ей позже.

Рассвет ушёл; Крылатый, чувствуя некоторую вину, поднялся, чтобы унести и закопать остатки дичи. Надо пойти к Ночнице. Не будет же он прохлаждаться, пока его друг делает дела? Конечно, многие «лидеры» так делают, но он не хотел становиться одним из таких. Если уж лидерствовать, то заслуженно. Лидер должен вести за собой, а не приходить на всё готовенькое.

В детскую он пришёл уже умытым после еды. Клеверушка перестала наблюдать за игрой других и отчаянно пыталась как-то достать Тихоню, которая мирно собирала травинки по палатке. Ночница сидела здесь же и перерывала лапами собранные кучки мха. Больше никого внутри не было — даже Туманница вышла. Тем лучше. Крылатый поздоровался и сел.