— Позови Завитого. Цветинку я позову сам.

Он ушёл — Крылатый пару секунд смотрел вслед сгорбленным плечам. Ничего, уж ему-то он точно отчаяться не даст!

В назначенный час все были в сборе на небольшом пятачке где-то возле пещеры целителя. Одуванчик неловко мялся. Завитой пытался занять побольше места, а Цветинка, наоборот, поменьше. Крылатый сел сперва на самом краю, но Рассвет подтолкнул его к небольшому камешку, и кот, немного смущаясь, залез всё-таки наверх. Он оглядел котов.

— Завитой, можешь постоять на страже? Возле пещеры целителя. Если спросят, скажи, что ждёшь Цветинку, потому что содрал подушечку на лапе. Нам лучше не привлекать внимания.

Кудряш, что только расселся, возмущённо поднял голову, чтобы возразить, но встретил просящий взгляд Цветинки и упрекающий — Рассвета. Тогда он встал и вышел без единого слова. Крылатый прижал уши. «Надеюсь, он не обиделся».

— И… Ты хотел принять к нам Одуванчика? — спросил Рассвет. Крылатый кивнул, радуясь, что ему не придется придумывать вступления.

— Не совсем понимаю всего, но, думаю, могу вам помочь? — сказал сам Одуванчик. Он смотрел то на Крылатого, то на остальных.

— Но при этом я не знаю, можно ли доверять тебе полностью, Одуванчик, — проговорил Крылатый. Он не пытался увиливать: пусть главным правилом кружка станет честность и прямота. — Не потому, что ты был с бродягами, а потому, что можешь примкнуть к ним после, как и любой кот в племени.

— Ещё чего! — фыркнул он, и Цветинка нервно посмотрела в сторону лагеря, скрытого за скалой. — Я не собираюсь снова лезть туда. Можете на меня положиться.

— Вас слышно, олухи, — шикнул Завитой, и его голова появилась из-за белого плеча Одуванчика. — А вообще, если хотите знать моё мнение — доверяй, но проверяй.

— Я думал об этом, — Крылатый понизил тон. — Возможно, нам нужно что-то вроде клятвы… или обещания.

— Как клятва при посвящении, — заметила целительница. Она немного покрутилась на месте, а Завитой снова исчез, кивнув напоследок.

— Мне кажется, неплохая идея, — сказал Рассвет.

— Тогда так и решим. Одуванчик?

— Хорошо, и как звучит эта клятва? — он заёрзал снова. — Раз уж для вашего круга друзей нужно именно это. Хотя я всё ещё не понимаю, что происходит, но мне интересно.

— Просто пообещай остаться с нами, держать пасть закрытой и не сдаваться, — улыбнулся Крылатый. Белая мордашка на несколько секунд погрузилась в раздумья.

— Хорошо. Я обещаю ни при каких условиях не переходить на сторону бродяг, — Одуванчик выпрямился. — Я обещаю, что буду защищать и поддерживать вас всеми силами и что никому лишнему не расскажу наших тайн. А также — что буду предлагать свои идеи, думать и действовать. И ни за что не отчаюсь.

— Сдержишь? — Рассвет вдруг выпрямился вслед за белым, да и Крылатый перестал горбиться.

— Важнее обещания для меня только мои близкие, — не моргнув, ответил Одуванчик. И Крылатый улыбнулся снова.

— Поздравляю. Ты принят в кружок борьбы с захватчиками!

Рассказывать Одуванчику, что да как, вызвался Рассвет — уже после того, как они по одному выбрались из темного укрытия. Они ушли в сторону и принялись спокойно беседовать. Крылатый выдохнул. Он справится.

— Ты неплохо держишься, — заметила Цветинка. Он вопросительно глянул на неё. — Быть лидером всегда сложно, хоть нас пока и мало. Но тебе, кажется, это не в тягость.

— Нет, — он привычно глянул в сторону поляны. — Это плохо?

— Что за глупые вопросы. Вроде бы взрослый воин, — усмехнулась кошка и, помахав хвостом на прощание, скрылась в своей пещере. Крылатый сел у Скалы.

«Что ж, теперь нас уже пятеро, но… Есть ещё один кот, с которым я хочу пообщаться», — подумал он и рывком поднялся вновь. Его цель как раз обедала вместе с бродягами.

— Волколап. Можно на пару минут? — спросил он, подойдя. На него посмотрело несколько пар разноцветных глаз, но он держался прямо, даже не щурился, пусть солнце и било в глаза. «Сейчас я — не ваша игрушка».

Бурый кивнул без лишних вопросов. Сказав пару слов бродягам, он поднялся и показал на Скалу. Крылатый пошёл за оруженосцем. «Интересно, когда он стал таким высоким и взрослым?»

— Что такое? — спросил наконец Волколап. И снова Крылатый поразился: голос оруженосца, и до этого низкий, звучал теперь совершенно по-другому. Сколько ему лун? Кажется, уже больше одиннадцати… Но он заставил себя сосредоточиться на беседе. Нельзя говорить с ним, как с ребёнком: и он, и Цветинка, и Солнцелап — совершенно взрослые и самостоятельные, и ему, Крылатому, следовало бы это помнить.

— Тебе нравится жить так, как сейчас? — начал он. Вот когда пригодился бы дар Убеждения! Но всё, что у него было — это он сам. Вполне достаточно. К тому же, ему действительно было любопытно мнение Волколапа.

— И почему я должен отвечать? — оруженосец немного выпустил когти, но оставался спокоен. — Пожалуйста, давай по делу.

— Мне просто хочется узнать твоё мнение. Тебя устраивает всё это? Захват лагеря и нынешний быт?

— Ближе к сути. Ты хочешь, чтобы я покинул сторону бродяг? Прости, но нет.

Воин внимательно посмотрел на профиль собеседника. Что ж, похоже, завуалированные речи — не конёк Крылатого… И он снова вспомнил то, что решил недавно. Прямота и честность.

— Да, я хотел поговорить об этом. Почему ты остаешься с ними? Я видел, что ты не особо рад общению.

— Так нужно.

Крылатый вздохнул. Разговор снова не клеился. Он проследил за взглядом Волколапа — тот смотрел куда-то в сторону норы, где неподвижно сидела Мятлолапка. Голубика уже ушла?

— Неужели ты действительно хочешь этого?

— Сизокрылая и Солнцелап давно мне не попадались. Они в лагере? — вдруг спросил бурый. Крылатый пожал плечами.

— Я не знаю. Возможно, они не хотят встречаться с тобой?

— Пусть даже так, — вздохнул он. — Цветинка тоже меня чурается. В принципе, ожидаемо.

— Разве семья ничуть не дорога тебе?

— Наоборот.

— Но ты всё равно с врагами.

— А Молнезвёзд разве не семья мне?

Крылатый открыл пасть и закрыл её. Вообще-то, он прав — Молнезвёзд был покинут всеми из семьи, кроме своего сына, хотя делал всё как раз ради подруги и детей. Но всё равно, не лучше ли было свергнуть бродяг? Он задал этот вопрос вслух.

— Ты мог бы сделать для семьи больше, если бы работал против бродяг, — воин на всякий случай понизил тон. Вовремя: мимо как раз проходила Клара, и их обжёг её смешливый взгляд.

— Так надёжнее. Для всех, — он поднялся на лапы. — Крылатый, пожалуйста, не переубеждай меня. Я не хочу ссор с соплеменниками. Пожалуй, я лучше пойду.

И бурый кот с черной полосой на спине пошёл прочь. Только лишь сказал на прощание:

— Лучше пока позаботься об остальных. Им сложно. И ещё просьба лично от меня: начни с Мятлолапки.

Крылатый остался один под Скалой. Ему надо было поразмыслить, и сейчас он мог себе это позволить.

«С одной стороны, он ещё совсем юный. Не может понять, что противостоянием защитил бы мать и сестру с братом куда лучше. И что Молнезвёзд должен получить по заслугам. Но, с другой стороны…

Он по-своему прав. Он похож на Молнезвёзда, — отметил про себя кот. — И так же хочет защитить близких самым простым способом. Да и то, что он пошёл за отцом, вообще-то, неплохо отдельно от ситуации. Всё же Молнезвёзд, хоть и плохой предводитель, очень хороший отец, — вспомнился Завитой с его возмущенными спорами. — По крайней мере, для родных детей точно. А укрепление власти бродяг даст шанс, что никто не умрёт — особенно Сизокрылая с детьми, ведь их защищает сделка Молнезвёзда. Так что своя логика его есть. Как ни странно… Я понимаю Волколапа».

Слева появился Лёд: он сел в лисьем хвосте от воина и преспокойно принялся умываться. Пусть мысли этот вожак читать не умел (наверное), но всё равно рядом с ним было некомфортно, так что Крылатый перешёл к кустам. Мятлолапка сидела прямо перед ним, что-то рисуя коготком на земле. Это напомнило ему о второй части такого короткого разговора.