Крылатый вытянул шею, пытаясь за темно-рыжим увидеть остальных. Бой остановился. Лишь голоса — злобные, испуганные, обиженные — слышались со всех сторон.

«Что происходит? Как Молнезвёзд допускает это?!»

Незнакомец оказался выше, и, только прижавшись к земле, воин разглядел остальных. Опасения подтвердились. Каждый Ветряной оказался в таких же условиях, как и сам Крылатый. Бродяги оцепили всех единым кольцом, оставив котам лишь немного места. Кот понадеялся, что кто-то даст отпор, вырвется, но сильнейших — Песчаника, Морошку, Осеннецветик, других — окружало по двое, а то и трое противников. Некоторые, напротив, оказались в западне не в одиночку — Ласка и Одноцвет оказались вместе за телом белой большелапой кошки, а Мятлолапка — всё-таки выскочила из детской! — жалась к Волколапу, испуганно глядя на кремового стража. Крылатый то и дело ловил знакомые взгляды, но не мог сказать ни слова. Он вдруг заметил две знакомые шкуры среди бродяг — полосатую бурую Билла, что уже не скрывал ухмылки, и ещё одну, давно потерянную, ту, которую все давно считали погибшей. Чёрная кошка с белой грудкой и кончиком хвоста. Она будто ощутила его взгляд и повернулась, обжигая ядовитой зеленью глаз.

— Пожалуйста, послушайте меня! — донеслось со Скалы. Молнезвёзда не охраняли, но он совершенно смешался, то отступая на шаг, то снова приближаясь к краю камня. — Оставайтесь на местах. Вы не должны сопротивляться. Это только ради вашей же безопасности!

— Довольно. Позволь высказаться и мне, дорогой друг.

Крылатый не сразу понял, кому принадлежит незнакомый глубокий голос, но тут бывший пленник одним прыжком оказался наверху и оттеснил плечом Молнезвёзда. Белые лапы остановились в мышином хвостике от края, когда Крылатый вспомнил, что Одуванчик говорил Пшенице.

«Первого вожака зовут Лёд. Он белый с серыми разводами на спине и хвосте, крупный…»

Это не пленник. Как раз напротив.

Лёд расправил плечи и окинул взглядом толпу, точнее, кольцо. Молнезвёзд снова сделал пару шагов назад, и его полосатая шерсть оказалась теперь почти не видна за белым бродягой.

— Прискорбно сообщаю, что Молнезвёзд больше не может быть вашим предводителем.

— Что?! — первой взвилась Сизокрылая. Без сомнения, это был её обычно мягкий мурчащий голос, который теперь звучал совсем по-другому. — Как это понимать?

Вслед за ней всё больше и больше котов подхватывали крики, даже забыв о своем положении.

— Молнезвёзд, ты с катушек съехал?

— Скинь его со Скалы!

— Что происходит?!

— Потрудитесь объяснить! — голос Осеннецветик возвысился на миг и тут же потонул в гуле. Лёд хлестнул хвостом по камню и выпрямился, перекрывая голосом шум.

— Меня зовут Лёд, и отныне ваш лидер — я.

Криков прибавилось. Крылатый отчаянно пытался соображать, пока вокруг начинался хаос. Коты кричали на Молнезвёзда, на бродягу в полном недоумении и страхе, не обращая внимания на рявкающих на них стражей и попытки Молнезвёзда всех успокоить. Гул заполнял поляну медленно и равномерно, приближаясь к отметке невыносимого звона в ушах.

— Тише! — рявкнул вдруг бродяга, и оглушённые Ветряные замерли, а крики оборвались тихим писком. Морды — испуганные, непонимающие, яростные — обратились к Скале вновь, пока над поляной проносился чей-то тихий неоконченный писк.

Крылатый смотрел на котов из-под туловища своего стража. Он не видел Цветинки, Рассвета, родителей. Взгляд цеплялся то за одного, то за другого Ветряного. Осеннецветик шипела на котов, окруживших небольшую скалу и зажавших её внизу. Круглые глаза Одуванчика пытались, казалось, выпрыгнуть из орбит. Рассвет, который всё-таки обнаружился неподалёку, вжался в камень. Крылатый совершенно потерял чувство направления, ощущая только холодную твердь скалы за собой. Ветряные больше не нападали, а гости и не старались заставить их сделать это.

Лёд, наконец добившись внимания, снова спрыгнул вниз — изящным, нарочито идеальным прыжком хозяина положения. Молнезвёзд остался наверху, но не смотрел вниз, не удостоив внимания ни глашатую, ни семью. Крылатый не заметил, как начал нервно стучать хвостом по земле. Он не понимал и не хотел понимать.

— Благодарю за тишину, — услышал он, когда стало тише. Он всё ещё различал испуганное визгливое хныканье котят в детской, но сильный голос Льда заглушил и его, заполняя лагерь целиком. — Теперь я могу объяснить всё как следует.

— Неплохо сработано, — послышался чей-то голос, и Крылатый после пары попыток увидел у подножия Скалы кошку. Её серую с бурым мордочку пересекал едва различимый шрам, а на боку красовалась полоска белой шерсти. Ива. Вторая из вожаков бродяг. Она спокойно посмотрела на Льда, который обернулся к ней.

— Я могу продолжить говорить?

— Конечно, братишка, продолжай, — Ива слегка улыбнулась и обернула лапы хвостом. Крылатый упрямо возвращал мысли к «лидеру». Нельзя упукать ни слова.

— Итак, начнём. Вы наверняка знаете нас, пусть и не так хорошо, как мы вас. Мы — стая, что жила за вашими холмами некоторое время.

— Вы убийцы, — проговорила Осеннецветик, но Лёд даже не взглянул на неё, лишь Молнезвёзд яростно замотал головой. Глашатая презрительно посмотрела на предводителя и села поудобней, уже не обращая внимания на своих стражей.

— Мы наблюдали за вами некоторое время и никак не могли понять. Почему лучшая охотничья территория досталась вам? Отчего вы не подпускаете к себе ни одного чужого кота? Что такого есть в вас, чего нет в нас?

— О чём он? — шёпот Рассвета где-то справа прозвучал для Крылатого непривычно громко, но был обращён не к нему. Ему ответили.

— Не понимаю.

— Судя по тому, что мы знаем, вы ничем не отличаетесь от нас, кроме того, что зовётесь племенем. Отчего же лучшее достаётся вам, пока мы гнием на крохотном уголке земли? Отчего каждый кот вокруг озера считает своим долгом презирать бродяг, как самых что ни на есть грязных лисиц? Это несправедливо, не так ли, друзья мои?

— Вот именно, это нечестно! — подхватила серая кошка, которую воин раньше не замечал. Она умолкла, стоило Льду повернуть к ней голову.

— Похвальное стремление, Туча, — проурчал он, и бродяжка заулыбалась. — Однако стоит ли нам терпеть такое отношение к себе? Мы решили, что не стоит. Племенные истребляли бродяг, так что мы установили равновесие.

— Они про убийства! — тихо ахнул кто-то, но темно-рыжий бродяга все ещё закрывал обзор. Он чихнул, обернулся на Крылатого и сразу же перевел взгляд обратно, даже не дав рассмотреть себя.

— Вы убили невинных котов. Вы убили котёнка, в конце концов! — крикнула Сизокрылая.

— Много таких же невинных бродяг было убито, многие внеплеменные котята остались без родителей, — Лёд хлестнул по земле хвостом. — Разве это не должно быть наказуемо? Тем более, дорогая, в нашем случае такое случилось всего один раз. Потом мы заключили небольшую сделку с нашим дорогим другом, Молнезвёздом, по условиям которой имеем право находиться здесь. Не будь этого соглашения, Сизокрылая… Твоих детей вряд ли бы кто-нибудь смог спасти, как и тебя саму.

— Да как ты смеешь рассуждать о своих правах после того, как сделал это? — зашипела воительница и попыталась прорваться вперёд, но кот и кошка перед ней не сдвинулись с места. Пока она пыталась справиться с напором двоих стражей, Лёд продолжал, как ни в чём не бывало.

— Что мы имеем? Возгордившиеся племена, обделённые одиночки, страдающие бродяги. Эта сделка поставит всё на свои места. Теперь мы правим этим местом, не вы. Освоимся здесь, а потом посмотрим, что делать дальше. Мы не будем изгонять вас, но жить вместе с вами, охотиться вместе с вами и делить территорию, — он окинул взглядом круг, и Крылатый вздрогнул, на миг поймав ледяную голубизну его глаз. — Теперь мы соплеменники, похоже?

— Мы никогда не будем соплеменниками с вами, — медленно ответила Осеннецветик, и вдруг, сорвавшись с места, рыбкой проскочила меж бродяг. Она оказалась нос к носу со Льдом, ни капли не смущаясь. — Если Молнезвёзд продался тебе, что ж, постоять за племя могу и я.