Тёмные силуэты котов замаячили на другой стороне. Это было племя Теней: некоторые из них подходили поздороваться. Почти сразу после перехода Ветряных на поляну стали выходить и Речные. Голубика подошла ближе к ним, и Крылатый увидел, как её тепло приветствует какая-то старая белая кошка.

— Привет! Не ожидал тебя тут увидеть, — чёрно-белый кот обращался именно к Крылатому, и он поморгал.

— Ох, это ты. Привет, Мотылёк. Как ты?

— Неплохо. Сам как? Что-то сейчас не видно твоей шумной сестрицы? — между делом спросил Речной, а кот только пожал плечами.

— Скоро узнаешь сам.

— Странный ты какой-то сегодня, — Мотылёк лизнул лапу и пригладил шерсть на голове. — А правда, что дочка Голубики теперь ученица?

Крылатый кивнул, и собеседник восхищённо цокнул языком.

— Вот те на! Только-только бегала совсем мелкой у нас. Как они там? Прижились?

— Давно, — разговор не приносил радости. Крылатый смотрел на Великий дуб, ожидая, когда же начнётся обмен новостями. Но вот там появилась изящная фигурка Созвездия: Грозовые хлынули на поляну. Предводитель Теней, Смолозвёзд, взвыл, призывая всех к спокойствию.

Лидеры объявляли новости. Новые ученики в Грозе. Прошедший потоп у Реки. Размытое «всё хорошо» у Теней. Молнезвёзд говорил последним.

— Доброй ночи всем присутствующим племенам и их предводителям. Я рад, что сегодня мы вновь смогли собраться на священной поляне. Не буду долго тянуть с новостями: у нас есть как хорошие, так и плохие. Хорошие состоят в том, что у нас появилась новая ученица. Дочь нашей Голубики стала оруженосцем, и её новое имя — Мятлолапка!

Коты зашумели, приветствуя ученицу.

— Также на пустошах наступил сезон Зелёных Листьев, и мы ни в чём не нуждаемся, — продолжал кот. — У Канарейки родился сын по имени Лопушок. К сожалению, есть и ужасные новости. Первая — один из наших котов стал жертвой несчастного случая. Уткохвост сломал лапу, и будущее его выздоровление под вопросом.

Многие на поляне заахали: Уткохвоста знали и любили во всех племенах, как общительного и весёлого кота. Крылатый порывисто выдохнул, зная, что будет сказано дальше.

— Вторая — одна из наших воительниц, Пшеница, упала с обрыва и разбилась насмерть.

На этот раз испуганные возгласы слышались почти отовсюду. Мотылёк, который всё ещё сидел рядом, посмотрел на Крылатого огромными круглыми глазами. Грозовые друзья Пшеницы — Пересвет, Лучистая, Тенекрыл, Листоцвет — отдельно друг от друга в ужасе смотрели на Молнезвёзда. Тот дождался, пока волна пройдёт.

— Прошу всех быть осторожными. Этот обрыв — не единственное опасное место в лесу, так что следите за своими лапами. У меня всё.

Обсуждения новостей налетели со всех сторон.

— Крылатый, мне так жаль! Пшеница ведь была твоей сестрой… — первой, кто подбежал к коту, стала Лучистая, та самая кошечка, которая когда-то вела их на раскопки Грозового лагеря из-под снега. Он прижал уши к голове, вдруг осознавая, что его ждёт. Был бы здесь Рассвет, жалели бы и его, но он остался в лагере, и большая часть «поддержки» досталась не Ласке или Ночнице, а именно Крылатому.

— Как это произошло?

— Бедный Крылатый! Мне так тебя жаль!

— Ну ты держись. Она сейчас там, на небесах… Ох, что творится!

Кот уже перестал вслушиваться в слова и просто кивал каждому, кто подходил выразить ему свои соболезнования. Племена уже смешались, когда предводители наконец один за другим стали звать своих котов обратно. Крылатый подошёл к своим, не дожидаясь команды.

«Я хочу домой».

Возможно, сейчас ему с неба подмигнула именно Пшеница.

========== Глава 53. ==========

Вчерашний дождь забыл в лагере лужицу, и она лежала смирно: её всё устраивало до тех пор, пока в воду с размаху не влетела тяжёлая кошачья лапа. Будь лужа живее, она бы могла сморщиться от спонтанной ругани сверху, но она лишь слабо дзынькнула и обдала обидчика блестящими брызгами.

— Успокойся, под лапы смотрел бы — не наступил бы, — целительница сморщилась от вида лапы золотистого пациента, но отойти не могла. Только в тот момент, когда Уткохвост лёг на более-менее сухой пятачок земли, Мышеуска сделала два шага назад и на всякий случай лизнула собственную лапку. К ней приблизилась ученица, и Мышеуска оторвалась от чистки. Цветинка быстро оглядела наставницу, пациента и повернулась, чтобы разглядеть краем глаза палевого с пятнами кота — тот просто наблюдал. Он заметил её взгляд, но никак не отреагировал.

— Ты пообедала?

— А? Поела только что. Вы… — не успела Цветинка договорить, как её прервал шорох и сдавленное ворчание. Она повернулась к калеке, да так и ахнула.

— Уткохвост, ты встаёшь!

Она хотела подставить плечо, но тот резко мотнул головой.

— Убери лапки. Я сам, — пренебрежительно, насколько мог в этом положении, процедил Уткохвост сквозь стиснутые зубы. Он продолжал подниматься, опираясь одним боком на шероховатую скалу и напрягая лапы — медленно, по мышиному хвостику, продвигаясь вверх. Последний рывок… Наконец он твёрдо встал, а больная лапа повисла, доставая коготками до самой земли, но кота это не заботило. Он просиял.

— Видишь? Я смог, как ты и говорила! Думаешь, скоро получится ходить просто так? Без опоры?

— Так ты предложила ему начать ходить уже сейчас? — Мышеуска долгим взглядом посмотрела на трёхцветную, но та просто кивнула, кажется, немного смутившись.

— Я подумала, что ему стоит держать себя в форме.

Уткохвост осторожно переставил одну заднюю лапу, переднюю, вторую заднюю и чуть-чуть проехался боком по камню. Он уже забыл про грязь, про лужу, про свои обычные обиды непонятно на кого и завопил, обращаясь к целительницам:

— Эй, я хожу!

Крылатый следил за неуклюжими продвижениями кота без особого интереса. Просто смотрел, как он делает шаги, будто впервые. Как остаётся неразличимый след на скале. Кошки снова заговорили, и, хоть Уткохвост и не слушал их, разговор был всё равно о больном. Крылатый со своего места слышал каждое слово, и фразы падали куда-то на дно души против его воли.

— Это, конечно, здорово. Но ты же понимаешь, что его лапа вряд ли срастётся правильно, так ведь?

Секунду Цветинка молчала. Крылатый наблюдал за тем, как она переступает с лапы на лапу и наконец поднимает голову, чтобы посмотреть прямо в светлые глаза Сумрачной так уверенно, как никогда прежде.

— Конечно. Я ещё не лечила переломы до этого, но, в теории, это сложная травма. Тем более, были осколки… Но это не значит, что он не сможет жить нормальной жизнью!

— Он не сможет больше быть воителем, охотиться и сражаться. Как думаешь, хочется ли ему продолжать жить, будто ничего не было?

— Уткохвост сильный. Неужели в племени Теней бросают больных? — она села, а хвостик-перышко описал в воздухе круг. — Подождём ещё немного, может быть, всё образуется. Если нет — я сама могу сказать ему и придумать решение.

— У нас тоже не бросают, но ведь если нет надежды, то нет и смысла стараться.

— Я уважаю твоё мнение, но он — мой пациент, так что я хочу сделать его жизнь в будущем как можно лучше. Он не будет лежачим из-за одной лапы, — в нежном голоске, казалось, прозвучал вызов, немыслимый тем, кто не знал Цветинку хорошо. Крылатый точно не мог понять, что за чувство испытывала сейчас кошка — гнев, обиду или решимость. Он просто слушал без каких-либо мыслей или вмешательств.

— Я не буду препятствовать. В конце концов, ты уже совсем взрослая целительница. Ещё немного, и твоё обучение подойдёт к концу, так что привыкай к подобной ответственности, — пожала плечами целительница, наконец закончив вылизывать передние лапки, давно идеально чистые.

— Я знаю… Ого, смотри, как далеко Уткохвост прошёл! — Цветинка вскочила с земли и повернулась к золотистому, который как раз приноровился делать небольшие шаги.

— Да, скоро будет скакать по поляне на своих троих, — улыбнулась Мышеуска. — Жаль только, лапа передняя. Была бы задняя — он мог бы принести куда больше пользы.