Солнце висело в небе низко и уже окрасило пустошь в оранжевые цвета, но патруль племени Ветра оставался в тени. Единственное огромное, объемное облако, что сменило цвет на сизый с сиреневым, укрывало его темнотой. Коты продвигались быстро, торопливо, стремясь уйти подальше от чужих холмов и незнакомых земель до того, как зайдёт солнце. Но сначала нужно было проверить границу.

«Чего они все так смотрят туда? — подумала Пшеница, пренебрежительно глянув в сторону меток. — Да кто на нас нападёт? Разве что группа тех бродяжек, но мы их всегда отбиваем».

Кошка трусила посередине отряда, то и дело украдкой поглядывая на Рассвета, которого упросила взять в патруль. Сизокрылая, что вела их сегодня, быстро шагала вперёд, а сзади плёлся явно недовольный жизнью Завитой, иногда заговаривая с Рассветом и угрюмо поглядывая на Пшеницу. Ей было как-то всё равно — она лишь одаривала его ответным взглядом «любящей сестры» и мгновенно забывала об этом.

«Интересно, где там живут эти бродяги? — она вытянула шею, пытаясь разглядеть или унюхать кого-нибудь из враждебной стаи. — Ведь за границей есть куча хороших мест! Их вообще возможно найти?»

Пшеница подумала о своём предназначении, но мысли быстро соскочили на силу Убеждения.

«А вот интересно, те, кто знают, могут быть под действием Убеждения или будут уходить от темы? Крылатый там или Цветинка…»

Воительница слегка усмехнулась при мысли о юной ученице целительницы. Та узнала тайну дара совсем недавно, но её озадаченную мордашку Пшеница помнила отлично. О, сколько вопросов осталось в этих зелёных глазках! Крылатый реагировал куда более сдержанно и спокойно, может, потому, что уже что-то замечал в свои… сколько им было лун, когда она рассказала о первом сне? Кажется, около семи… или меньше — Пшенице казалось, что Убеждение было всегда подвластно ей. Впрочем, Цветинка не стала расспрашивать о подробностях, лишь пообещала никому не рассказывать, хотя было заметно, что она не против узнать больше. Пшенице ещё показалось тогда, что трёхцветная чем-то озабочена и встревожена. Может, это из-за Крылатого? Под лапу попался камешек, и кошка пнула его прочь, так что он бесшумно покатился по траве.

— Скучно, — уже вслух пробурчала она и пихнула в бок друга. — Рассве-ет! Ну ты чего такой, а?

— Какой? — кот оторвался от разглядывания противоположной стороны границы и наконец-то посмотрел на неё. Пшеница невольно мурлыкнула — ей, привыкшей к вниманию, было не по себе, когда Рассвет вдруг становился отстранённым и серьёзным, как сейчас.

— Скучный! Хоть бы со мной поболтал, что ли, всё пялишься на ничейные земли, — пояснила она. Кот вздохнул, подошёл ближе и коснулся её бока своим.

— Беспокоюсь за тебя, вот и всё. Мало ли, что там, — он указал хвостом за границу.

Пшеница мягко ткнула лапкой в пушистую шерсть на боку друга и замурлыкала. Он натянуто улыбнулся и тоже замурчал, но продолжал поглядывать в сторону.

«Ну и ладно, главное, что обратил на меня внимание наконец», — довольно подумала кошка, игнорируя насмешливое хмыканье Завитого. Она невольно проследила за взглядом Рассвета и, когда он отвёл глаза, ещё несколько секунд глядела вдаль, на деревья и кусты. Там шевелилась чужая трава, а под кустиками утёсника торчали жёлтые цветы. На первый взгляд — мирная и спокойная территория, даже не скажешь что там может кто-то…

— Ой! — пискнула Пшеница и чуть не подскочила. Сизокрылая остановилась и обернулась, в её взгляде промелькнуло беспокойство.

— Что такое?

— Я видела Пролазу! — то ли испуганно, то ли восхищённо поделилась она, всматриваясь туда, где заметила только что чёрную кошку с белыми полосочками на хвосте. Она точно там была! Пробежала от одного куста к другому. Это определённо Пролаза! Только вот что она там делает? Подалась в одиночки? Или это вообще призрак? Нет, она живая! Кошка возбуждённо потопталась на месте, готовая хоть сейчас бежать в погоню. Все тягомотные мысли вмиг испарились, уступив место шумному азарту.

— Не говори глупостей, дорогуша, — вздохнула ведущая, и Пшенице показалось, что её резко облили холодной водой — так равнодушно по сравнению с её ощущениями звучал голос Сизокрылой. — Пролаза давно пропала.

— Да нет же, она там была! Во-он там, между кустами! — заспорила кошка, распушив шерсть. — Это точно она!

— Наверняка ты видела какую-нибудь чёрную кошку-одиночку или бродягу, — Сизокрылая окинула Пшеницу холодным взглядом, после посмотрела туда, куда она указывала. — Нет там никого. Пожалуйста, если тебе хочется, чтоб на тебя обратили внимание, используй что-то более умное.

— Но она же там! Давай проверим след! — возмущённо выпалила воительница. Почему ей никто не верит? Может быть, это сможет стать зацепкой, чтобы разгадать сущность бродяг! От неё же все требуют действовать, так вот они, действия, и что?!

— Если это одиночка, нам нечего её трогать, а если кто-то из бродяг, то я не хочу с ними связываться, — шикнул Завитой, и Сизокрылая кивнула, соглашаясь с сыном.

— Никто из нас не видел Пролазу, кроме тебя. Возможно, просто померещилось в темноте. Идём, уже закат, не хватало ещё бегать по внеплеменным землям ночью, — отрезала она и двинулась дальше.

— Ты тоже мне не веришь, да? — сердито спросила кошка и повернулась к Рассвету, заранее распушив шерсть на загривке. Он примирительно погладил её хвостом и пошёл немного медленнее, пропуская Завитого вперёд.

— Верю, конечно. Но Сизокрылая в чем-то права, нельзя тут задерживаться сейчас.

— Вот скажи ей такое кто-то из её ненаглядных котят, она бы сразу побежала! — прошипела тихо Пшеница. Её съедала обида и разочарование, и она уже не думала, о чем говорит — так быстро возбуждение перешло в гнев. — Она просто не любит меня за то, что я дочка Ветрохвоста!

— Что ты такое говоришь, Пшеница, — кот продолжал гладить её по спине. — Она просто волнуется сейчас, вот и всё.

— Ага, конечно, — воительница посмотрела вперёд, на качающийся серо-палевый хвост ведущей. Сизокрылая всегда к ней предвзято относилась! «А что я, виновата, что ли, что родилась у Ветрохвоста с Лаской? Глупо. Просто надменная гордячка, которая считает себя лучше всех, потому что она подруга предводителя и потому что выгнала Билла!» Пшеница никогда и не думала по-настоящему ненавидеть Сизокрылую, ведь та была прекрасной кошкой, смелой и сильной, но порою её характер был просто несносным, и тогда её хотелось прибить, прямо как сейчас.

Рассвет в последний раз погладил её по спине и отошёл немного вперёд, решив, что подруге стоит побыть одной и наверняка надеясь на её благоразумие. Кажется, зря. Она ещё немного отстала от патруля, поглядывая назад. Её так и тянуло пойти проверить то место.

«А если я сейчас быстренько сбегаю проверить запах, меня никто и не заметит, — вдруг возникла в голове блестящая идея, тут же превращаясь в план побега. — Только на минуточку! Это ведь очень важно».

Она подумала об Убеждении. Может быть, если она убедит Сизокрылую… Но эта кошка никогда не сдавалась просто так, и Пшеница это знала. Завитой? Нет, его убеждать тоже одна морока. Тем более, что внутри всё ещё горело негодование, отчего кошка решила действовать всем назло — по-своему.

Шаг за шагом она отставала от котов, намеренно нарушая правило не отделяться от своих. «Я же быстро. Ничего со мной не случится. Я Избранница, предки не должны допускать моей смерти!» — уверенно подумала Пшеница и, когда отошла на пару-тройку лисьих хвостов, развернулась и бросилась в сторону кустарника, где видела Пролазу.

«Я скоро, никто и не заметит!»

Она быстро достигла того места, где видела чёрную кошку, и остановилась. Незнакомая земля немного пугала, и Пшеница, глядя отсюда на родные пустоши, впервые пожалела о своем решении, но отступать было нельзя. Она огляделась: нигде ни души, лишь заросли кустарников и жёсткой травы.

— Надо поискать запах, — пробормотала она самой себе, обнюхивая ближайшие кустики. След действительно был, но она не могла точно сказать, Пролаза это или нет. Вроде бы было в этом запахе что-то знакомое, но настолько искажённое, что непонятно, принадлежал ли он в самом деле её соплеменнице. Может быть, Сизокрылая была права, и Пшеница приняла какую-нибудь одиночку за пропавшую соплеменницу по ошибке? Ведь сейчас темно, тем более тут, в зарослях.