Пшеница пошла по ниточке запаха. Если она не может понять, кто это, надо просто идти, пока не покажется сама кошка. Если это Пролаза, с ней можно поговорить, а если нет, то просто убежать…

— Ради Звёздного племени, ну что ты делаешь? — голос, раздавшийся сзади, ворвался в тревожные мысли кошки, заставив её взвизгнуть и подскочить на месте. Шерсть сама собой встала дыбом, но, вопреки всему, это была не одиночка и не Пролаза, даже не кто-то из бродяг.

— Рассвет! Зачем так пугать! — немного отойдя от шока, фыркнула кошка и гневно посмотрела на друга. Улегшиеся было чувства вспыхнули с новой силой. — Ты меня так на небеса отправишь!

— Прости, я не хотел. Зачем ты ушла? — он присел рядом, но Пшеница отодвинулась.

— Я хотела проверить, кто тут был. Вдруг это важно! Но ты мне помешал!

— Уже вечереет, пора в лагерь, — мягко проговорил кот. — Да и потом, одной идти очень опасно.

— Ну ведь нас теперь двое!

— Пойми, в такое время нужно ходить по нескольку котов везде. Я бы не хотел, чтобы с тобой что-то произошло, потому что я решил тебе поддаться.

— А как же Пролаза? — она вновь понюхала воздух, но ничего не учуяла. — Ну вот, теперь я потеряла запах!

— Пожалуйста, давай пойдём к отряду, — Рассвет привстал. — Проверим эти следы позже. Я знаю, что это важно, но сохранить свою жизнь важней. Как раз в темноте обычно нападают лисы или кто это там вообще. Пойми, нам лучше будет уйти.

— Ну ты… ты… ты просто трусишь! — выпалила кошка. — Почему все вокруг ведут себя, как последние тупые кролики?! И это как раз в то время, когда я пытаюсь быть полезной!

Пшеница рывком встала на лапы и зашагала обратно к своей территории. Рассвет неправ! Все неправы! «Ничего не делаю — плохо! Делаю что-то — плохо! Что от меня хотят?» — она вдруг уткнулась в рыжую шерсть носом и зашипела.

— Чего тебе опять надо? Отстань!

— Пшеница, то, что я пытаюсь тебя уберечь, не значит, что я трус, — проговорил Рассвет. — Я действительно боюсь, но боюсь за тебя, а не за себя. Я никогда не дам тебе пострадать.

— Просто уйди! — Пшеница обошла кота и стала догонять отряд. Злость и обида распаляли её изнутри, она изо всех сил хотела забыть, как твёрдо и терпеливо говорил с ней её друг. Его шаги шуршали где-то позади, но кошка не оборачивалась.

Сизокрылая лишь посмотрела на них строго, с толикой надменности, но промолчала. Завитой закатил глаза. Вопреки ожиданиям Пшеницы, ей не пришлось оправдываться. Где-то внутри зашевелилось чувство стыда. Они даже не удивились!

— Пора двигаться к лагерю, — холодно сказала ведущая. — Идём.

***

Чёрная, как самые густые тени, кошка прошла по песчаной полянке и остановилась в паре лисьих хвостов от крупного белого кота с серо-голубыми разводами на шерсти: казалось, он запачкался в странной грязи, что иногда остаётся от Двуногих. Он сидел, прищурив глаза, и смотрел на небо.

— Хей, Лёд, — нарочито ленивым и развязным тоном позвала она, привлекая внимание. Белый повернул голову, и его льдисто-голубые глаза сверкнули.

— Что у тебя? «Хвоста» нет?

— Всё проверила и запутала, как вы и учили, — кивнула кошка. — Никого за мной не было.

— Какие новости? — названный Льдом вальяжно присел на редкую траву и взглянул на чёрную.

— Видела патруль, — она тоже села и пренебрежительно фыркнула, но вышло довольно напряжённо. — Эти тупицы настолько струсили, что теперь отправляют свои отряды не на закате, а раньше. Не хотят возвращаться домой в темноте.

— Не думаю, что в ближайшее время нам грозит опасность с их стороны, — кивнул кот. — Надо подумать, как обезопаситься от лисиц. А то их очень привлекают запахи здесь. Думают, это их территория, хах.

— Просто нужно меньше лениться и уходить дальше, — насмешливо бросила проходящая мимо серо-бурая кошка с белой полосой на боку. Лёд скривил губы.

— Ива, катись в лисью нору. Тебя не спросили.

— Ты уверен, что со стороны племён никакой опасности? И что никто не вступит с ними в контакт? — вновь обратила на себя внимание чёрная, а Ива села неподалёку, прислушиваясь к разговору.

— А что, ты кого-то подозреваешь? — белый проследил за взглядом кошки и холодно оглядел отверстие в земле. — Её? Нет, она не посмеет. Я сказал ей, — он выпустил когти на передних лапах и потянулся, продолжая совершенно будничным тоном, — что если она будет совершать сомнительные действия или заговаривать с племенами до срока, я убью её котят. По крайней мере, одного из трёх.

Что-то промелькнуло в неестественно ярких зелёных глазах кошки, но она лишь повернула голову, чтобы вылизать свою дурно пахнущую шерсть.

— Умно, — наконец признала она. — Значит, осталось разобраться с лисицами, и всё?

— Ты очень догадлива, — ухмыльнулся серо-белый и встал, лениво встряхивая лапами. — Пойду отправлю Шугара в охрану.

— Можно ещё вопрос?

— Давай быстро.

— Когда мне можно будет немного поиграть с племенными? — улыбка-ухмылка на морде кошки смотрелась жутко, но не впечатлила её собеседника. Он пожал плечами в ответ.

— Будь терпеливей. Когда придёт время, тогда настанет и твой черёд. Наш друг пока не подавал никаких знаков, но, думаю, скоро.

***

«Дурацкий Рассвет, дурацкий дар, дурацкое предназначение! — Пшеница методично пинала лапой куст позади подстилки. — Да я, я…»

— Прекрати шуметь, — проворчал сонный голос, и кошка, напоследок пихнув ветки особенно сильно, подтянула лапы к себе.

«Помешались все после смерти Тёплого! Канарейку не любят, Молнезвёзд с Осеннецветик как будто осами ужаленные, Крылатый хмурый ходит… Теперь и Рассвет!» — она стиснула зубы. Сегодня она легла спать не на прежнем месте, а возле самой лагерной ограды, но, как ни странно, никто не спрашивал, что произошло между ней и её котом — наверное, она просто поздно легла. А жаль — выплеснуть хотелось.

«Почему он обращается со мной, как с мелким котёнком? Я уже воительница, вообще-то! И Крылатый так же со мной разговаривает. Надо действовать, надо то, сделай это…»

Брат лежал где-то с другой стороны спящей толпы соплеменников, и его видеть тоже не хотелось. Вообще никого не хотелось видеть. Разве что… может, навестить Канарейку с Ночницей? Они-то её поймут, тем более, Канарейке и самой плохо! Но тут же Пшеница сникла вновь. Голубика уже уложила Мятлинку спать, а королевы наверняка тоже легли. Как назло её все бросили!

«Хотя, может, Крылатый в чем-то и прав. Ведь я столько могу… — подумалось ей. — Может быть, если бы я сегодня убедила Сизокрылую и Завитого, было бы лучше? Мы бы могли найти Пролазу или даже всех бродяг! Я ведь правда хотела сделать что-нибудь полезное, как раз вроде того, о чём постоянно говорит Крылатый. Был бы он там — наверняка бы сказал, что надо проверить! В отличие от этого Рассвета. Нет, действовать всё-таки наверняка надо, пусть ещё рано… Чуть-чуть сделаю, чтоб отстали от меня. Не знаю, расспрошу Пухолапа, может. А сейчас буду спать. Хватит с меня».

Она в последний раз бросила взгляд на Рассвета, и в сердце неприятно кольнуло, но кошка усилием воли заставила себя закрыть глаза и выровнять дыхание. Уже теряясь в глубине дремоты, она почувствовала прикосновение чьей-то шерсти, но осознать его не успела.

Пшеница очнулась быстрее, чем стоило бы, но тело уже наполнилось силой. Едва приподняв веки, она забыла обо всём, потому что снова была в Звёздном племени. На этот раз место сменилось: она лежала посреди пшеничного поля, мерцающего волшебным светом звёзд, а вверху сияло солнце.

— Эй, есть тут кто? Ау! — крикнула кошка, но никто не отозвался. Она стала выбираться между колосьев, любуясь упругими стебельками.

«Пшеница на пшеничном поле — вот здорово! Даже вдвойне: избранница Пшеница на пшеничном поле в Звёздном племени, во как» — подумала она. На душе отчего-то было тяжело, хоть она старалась не думать о своих дневных приключениях и относиться легкомысленно к самому факту попадания сюда. Она услышала хруст под лапой: похоже, в своих мечтаниях она наступила на почти лежащий на земле колосок. Зёрна клонили его вниз, но стоило наступить, как хрупкий стебель переломился, и колос остался лежать неподвижно. Впрочем, Пшеница быстро забыла о странном колоске, потому что впереди кто-то позвал её.