— Вся моя жизнь проходит в вездесущей тени Мандериуса. Где бы я не находился, я слышал ядовитые фразы в свой адрес «ты похож на своего брата», или что хуже «бери пример с брата», — Магнуса передёрнуло, — несчастные люди, которые тыкали меня лицом в благородного Мандериуса, не догадывались, откуда дует ветер. Их неизвестно каким образом идеализированный бог — продолжал убивать, купаясь в крови своих обожателей.

— Я думаю, что на сегодня хватит разговоров, — мягко прервала его Эбигейл. Но, похоже, доктор Магнус её не слушал. Его охватила волна воспоминаний, и он не в силах остановится, сухо произнёс, вкладывая в слова цемент заложенной в его душе ненависти к брату:

— Я помню день, когда перестал быть братом для этого кровавого чудовища. Тогда Мандериус оставил свой вертеп и переехал сюда, в сердцевину Серой Площади, где куда больше людей и власти. Мы встретились на грандиозном балу, организованном в честь его переезда и знакомства с жителями. Я знал, чего ожидать от праздника (а точнее от того в честь которого он был устроен) и отправился на бал. Меня горячо встретил Мандериус — в тот дивный вечер мы оба пролили кровь и навеки потеряли друг друга. Мне удалось уйти с банкета живым, но я был вынужден остаться здесь, зализывая свои раны и исцеляя новые жертвы. В тот день я встретился с Алередом Стефэнесом и попросил его об одолжении. Для всего мира я был убит его рукой, но боюсь Мандериус не купился на этот дешёвый трюк и знает, что я жив.

На лице Магнуса застыла печаль и вместе с тем, облегчение. Словно он годами носил тяжёлый груз и, наконец, скинул со своих плеч это бремя. Но эмоции пробыли на его лице всего мгновение — через секунду, Магнус стал непробиваемым точно голем, так что Эрику было сложно судить о том, думает ли сейчас доктор о брате или предпочёл всё же думать о своём. На улице засвистел ветер. Старая часовня задрожала и заскрипела вместе с ним, по крыше забарабанил дождь. Эрик придвинулся ближе к камину и не глядя на Магнуса сказал, ясно выражая мысли всех собравшихся:

— Почему Мандериус такой сильный? Может у него есть слабое место? — Эрик подошёл к колдуну, — он постоянно побеждает.

— Можешь не беспокоится на этот счёт, Эрик Беккет. В этот раз я сделаю всё возможное, чтобы остановить его.

***

Следующее утро Эрик провёл в состоянии близком с чувством, которое появляется до и во время экзаменов. Погода час от часа не становилась лучше: всю ночь дождь заливал улицы Серой Площади, размывал тропинки в садах и дворах, и смывал красивые цветы. Эрик уныло наблюдал, как вода, собираясь в широкий грязный ручей, уводит своё русло в канализационные решётки — должно быть там внизу, в нижних тоннелях, где они с Питом плутали несколько часов назад, невероятно мокро — любая крыса утонет. Приободрённый мыслью о том, что они сейчас здесь, в сухом помещении, а не там — с крысами и прочими тварями, которые возможно обитают на Серой Площади, Эрик снова поник. Если выбирать между канализацией и особняком Мандериуса — то Эрик, будь у него выбор, непременно предпочёл снова оказаться в канализации.

Несмотря на то, что ему удалось поспать, усталость не прошла. Наверное, дело было во снах, которые Эрику снились этой ночью: он вновь очутился на странном поле, один на один с Анарамондом Адамом — Эрик пытался убежать от первобытного зла, но Адам настигал его снова и снова, пока они оба не оказались в храме. Едва же они переступили храм — Адам пропал, зато появился Мандериус в компании мистера Лендера и человека по имени Алеред Стефэнас. Втроем они играли в карты, а когда пришёл Эрик, вдруг, начали бурно спорить о том, кто из них должен убить мальчишку. Особенно громко и горячо спорил мистер Лендер и закончилось всё тем, что старик предоставил право на убийство Эрика Алереду Стефэнасу. Как выглядел Алеред Стефэнас, Эрик не запомнил. Несмотря на то, что в последнее время ему все уши прожужжали именем этого колдуна, он ни разу так и не встретился с ним воочию и понятия не имел как должен выглядеть человек, о котором журнал писал, как об убийце. Эрик не сомневался, что выглядеть тот должен максимально устрашающе.

Помятый, не выспавшийся и уставший, Эрик ещё долго думал о грядущем «злоключении». В последний раз Мандериус их чуть не убил, да и надо признать, что любая встреча с Мандериусом заканчивалась для них одинаково плохо. Лишь при одной мысли о том, что ему предстоит переходить ворота с химерой вместо герба, Эрику становилось дурно. Его колотило и знобило, а голова раскалывалась так, точно по ней много раз прошлись кочергой. Питеру, казалось, было не лучше. С самого утра, он не проронил ни слова, а когда собрался с духом и, наконец решился выразить всеобщее негодование и страх — его просто-напросто вывернуло наизнанку. Причем трижды. Немногим погодя, позеленевший Питер всё-таки высказался и поинтересовался чем они думали вчера, когда решили посетить особняк Мандериуса — идти туда или наступить на грабли, одно и то же, разве что граблями удар будет помягче. По правде говоря, Питер был прав. Эрик, конечно попробовал приободрить друга, а заодно и себя, напомнив, что пойдут они не одни, а с Магнусом. Однако Питеру от этого почему-то стало только хуже.

— Ещё и за доктором Магнусом придётся присматривать, — удрученно повесил нос Питер. Эрик не стал с ним спорить по поводу того, кто за кем будет присматривать. Очевидно же, что не они с Питом — обыкновенные и безоружные, в отличие от мага Магнуса.

Правда позже, Питер всё-таки приободрился и смастерил себе, на свой взгляд, отличную замену магии. Добавив, что сегодня Мандериус получит всё то, что заслужил, он похвастался кожаным ремнём, к которому прицепил несколько видов кухонных ножей. В глубине души Эрик сомневался, что нож хоть как-то сможет помочь им в бою против волшебства, но уверенность Питера поселила в его душу крохотную надежду и, что не мало важно, немного взбодрила.

— Вы готовы? — Эбигейл зашла на кухню, когда они с Питером пытались заставить себя поесть. Недоуменно посмотрев на огромные тарелки с нетронутым завтраком, Эбигейл кашлянула.

— Сначала нужно поесть, — угрюмо произнёс Питер, ковыряясь в яичнице. Эту фразу он повторял вот уже десять минут, а еды в тарелках от этого не становилось меньше. — Война войною, а на голодный желудок никто не воюет. — Драматично вздохнув, Питер насупился, так и не последовав своему совету.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — Эрик осушил стакан с водой и отвернулся от друзей. Всё вернулось на круги своя. Мысли о предстоящей битве снова начали сводить его с ума, а живот скрутило с яростью взбесившегося быка.

— Не волнуйся, — Эбигейл оказавшись с ним рядом, ободрительно коснулась плеча, — с нами Магнус.

— Не обижайся, конечно, — Питер насильно затолкал в себя бекон, чуть не поперхнувшись застрявшим куском, — но, если бы с нами, вместо доктора Магнуса был Мандериус, нам стало бы спокойнее.

После завтрака (Эрик так и не смог целиком его осилить, и даже Питер, привыкший в любой ситуации к здоровому перекусу, не мог ему помочь), ребята вместе с Эбигейл перенеслись в место, которое жители Серой Площади между собой скромно называли «парком Мандериуса». Магнус и мистер Лендер уже стояли возле синих деревьев и о чём-то тихо беседовали. Эрик окинул взором хищного орла «парк Мандериуса» — всего в паре шагов от него, на выступе между холмами возвышался великолепный дворец Джоува, ровная дорожка, огороженная мелкими валунами, пролегала сразу до вражеского гнезда. Замок был окутан в белый туман, словно его хозяин заботливо накинул на него пушистое одеяло.

Пробормотав что-то про защитные чары, Магнус провёл рукой по неясным очертаниям каменного дворца и направил красный поток магии по направлению к стене замка.