Снова выступил пот, струйки текут по телу и у них кровавый оттенок. Конец приближается быстро и неумолимо. Судя по блеску в глазах Гаята, он чувствует тоже, в глазах Велеса застыла тревога. Ноги переступают сами, автоматически, зачем, мы всё равно умрём. Как хочется кого-то убить.

  В голове загорелся предупредительный огонёк. Что-то не так. Мысленно концентрируюсь и пытаюсь анализировать. Итак, наше мировоззрение - плод условий жизни, и, когда привычные связи порваны, реакция может быть непредсказуема и резко негативна. Теперь проанализировать ощущения, так, эмоциональный баланс извращён, такого быть не может. Едва подавив вскрик, я сдерживаю поток ненависти, нечто подобное мы переживали у Басаврюка.

  Но нет, это не просто доминирующее чувство, добро исчезло, оно задушено атакующими флюидами зла, сама атмосфера пустынного воздуха пропитана ядом ненависти. Вот оно, но я могу ошибаться. Но всё же. Из горла вырвался хрип, кажется это смех.

  Гаят через силу повернулся и понимающе покачал головой. "Вот это сила воли" - силится сказать он. Солнце, Боже, я больше не могу, колени дрожат и подгибаются, если я упаду то всё, никто не сможет мне помочь. Шаг, ещё шаг, как же отвратно хрустит песок под ногами. Вдруг Гаят издаёт хриплый крик. Мы недоумённо воззрились на него, и тут же радость комом подкатывает к горлу, кажется, нам немного повезло.

  В стороне, из песка выступает гладкая поверхность большого камня и под ним робкий клочок тени, но главное песчаные барханы обтекают его кругом, это тихая гавань в сыпучем океане песка. Из последних сил мы тащимся к нему. Не в силах удержаться, я падаю, Гаят хватает меня за руку и тянет, я пытаюсь отталкиваться свободной рукой, и она по локоть погружается в горячий песок, ещё усилие и в этот момент я проваливаюсь в счастливом забытьи.

  Пустота, просто провал и через минуту выныриваешь из него в жаркие объятья солнца. Кто-то яростно дёргает меня за плечо. С трудом повернув голову, я вижу Велеса.

  - Камень смерти, - доносится, словно издалека, его голос, - ловушка на пути к владениям Диавола.

  Тоска и горечь разливаются по моему телу, но ведь мы всё равно мертвы, неприятно это предательство, сколько несчастных истомлённых жарким солнцем с надеждой шли к этому камню и лишённые всяких сил умирали. Дрожащей рукой я откупориваю пробку у фляги и запрокидываю её, ни капли, пытаюсь лизать её горлышко, но оно сухо. Теперь конец, бороться больше нет ни сил, ни желания.

  Не знаю, сколько так прошло времени. Я лежал без движения и испытывал муку, пульсирующая боль сосредоточилась в животе, и подсознательно я знал, как истончается и исчезает нить, питающая меня из моего времени. В голове мутилось, вдруг мне начало казаться, что жизнь по капле вливается в моё тело.

  Глаза долго не хотели открываться, но, в конце - концов, с большим трудом мне удалось их приоткрыть. Мне показалось или мои губы влажные? С усилием сконцентрировавшись, я увидел расплывчатое лицо Гаята, склонившееся надо мной, в его руке что-то было и редкие капли падали мне в рот. Ещё через минуту я разобрал, что он держит передо мной. Мне в рот сочилась кровь убитой Гаятом змеи.

  Мысль оттолкнула моё сознание от этого источника жизни, но рука помимо воли поднялась и судорожно сжала ещё извивающееся тело гадины, нет не гадины, но спасительницы, с великой жадностью впился я зубами в бедное пресмыкающееся.

  Наконец у меня стало достаточно сил, чтобы на миг оторваться и бросить удивлённый взгляд на воина. Но он был занят, вторая змея быстро была обезглавлена, и кровавая струя полилась в рот Велеса. Рядом я заметил тела ещё нескольких змей выжатых до последней капли крови.

  Я схватил нож и неловкими движениями вспорол змеиную кожу, передо мной открылось беловатое мясо, и я с наслаждением запустил зубы в прохладную мякоть. Это было блаженство, и силы быстро вливались в моё измученное тело. Жадным взором я быстро осмотрелся, ожившая, вместе с телом, совесть не давала мне сожрать оставшиеся несколько змей, я искал источник, откуда приползли эти пресмыкающиеся.

  Мне удалось приподняться и сесть, камень возвышался на некотором отдалении позади нас, он не мог больше высасывать из нас жизнь, но ещё защищал от накатывающихся песчаных волн. Наконец Велес пришёл в себя, я думал он также накинется на еду, но нет, я ошибался, он неспешными движениями разрезал извивающиеся тела на равные части, и не торопясь, отправлял в рот один кусок за другим. Теперь и Гаят позволил себе расслабиться, из его глаз исчез страх за наши жизни, и он тоже принялся за еду.

  Просто удивительно как мало нужно человеку для выживания. За всё время не было произнесено ни слова, мы с осознанием важности момента, с наслаждением поглощали змеиное мясо, и очень скоро всё было съедено, только высыхающие змеиные шкурки лежали на горячем песке. Тут и Велес вопрошающе посмотрел на Гаята. Надо же, он совсем не был удивлён или обрадован, так много старик перенёс в своей жизни. Забавное зрелище мы представляли в этот момент. Жалкие обрывки одежды свободно болтались на наших иссохших телах. Собака правильно сделала, удрав от нас ещё в начале путешествия через пустыню, мы бы её точно съели.

  Гаят, куда подевался тот блестящий воин в белоснежной блузе, укрытый дорогим плащом тончайшей выделки, он сидит, выковыривая застрявший в зубах позвонок бедного пресмыкающегося, отдавшего свою жизнь, чтобы мы могли насытиться.

  А Велес? Впрочем, о нём я уже говорил, он во всех условиях выглядел последним оборванцем, со страшными зубами, внушающими страх и почтение всему, что годится в пищу, седые волосы также скрывали его большие заострённые уши.

  Ну а я? Я не знаю, да мне и всё равно, я поел и ещё проживу немного, для этой страны, это не мало. Часто стал повторяться, старею что ли? Сдаётся мне средний возраст здесь колеблется в районе тридцати тридцати пяти лет, и то что я ещё жив, само по себе говорило о многом.

  Вытерев пальцы о бёдра, я поднялся на ноги. Надо было идти дальше, только сначала не мешало бы узнать, откуда всё же приползли змеи, может там ещё есть? Гаят улыбнулся, и его улыбка мне не понравилась, молча кивнув, он пригласил нас следовать за собой. Обойдя стороной зловредный камень, мы медленно поплелись вверх по сыпучему песку бархана.

  - Матерь Божья, - выдохнул я, попятился, и чуть не скатился назад к камушку.

  Мои спутники молча лицезрели открывшуюся перед нами панораму, и были бледные и испуганные. Гаят поднял руку и вытер пот со лба.