Луч солнца скользнул сквозь листву огромного дуба и упрямо упёрся мне в глаз. Пришлось очнуться. На голову полилась струя холодной воды, видимо из ручья с ледяной водой протекающего рядом. Прямо надо мной склонилась такая физиономия, что я опять закрыл глаза и подумал что умер. Слышу, оно говорит, - "вставай, вставай, а то придут тени, тогда хуже будет". Ну, я и встал. Думаю, что ещё за тени такие, да и знать я их не хочу. А передо мной сидит на корточках старик, лет этак на триста выглядит, и улыбается. Старый старый, а зубы ого - го, у меня таких нет. Ну, думаю это не травоядное создание, надо сматываться. А куда идти, кругом дебри непролазные. А старик сидит себе на корточках и посмеивается.

   Выглядел он древним карликом, росточек не большой, одет в рваную мешковину, такую причудливую, что и не поймёшь, что это такое. На голове серая шапочка, из- под которой выбиваются остроконечные уши, не скрытые даже длинной седой шевелюрой. А из-под густых кустистых бровей, мерцают два ярких, словно не огранённые алмазы, глаза. В руках он держал посошок да такой, что внушал почтение, и видно не одна собака пережила инфаркт, при виде такого веского аргумента. Старик снова заговорил.

   - Как ты оказался во владениях чёрных стражей? - говорит, а сам по сторонам настороженно смотрит. Всё что я умного нашёл сказать, - не знаю я никаких стражей чёрных или белых, я домой хочу. Тут на дереве как ухнет, я аж присел, а это филин подлец рулады свои выводит. Старик, смотрю, в усы улыбается.

   - Ну, без меча, ты отсюда живым не выберешься, чёрные стражи в миг тебя выловят и быть тебе рабом. Как зовут то тебя?

   - Георгий,- говорю.

   - А, Жорик, - и опять в усы свои длиннющие ухмыляется.

   Тут слышу стук копыт лошадиных, и на поляну, раздвигая кусты, выехал рыцарь в чёрных доспехах, в сопровождении отряда лучников. Старик сел себе под деревом и они его как бы и не видят. Пехота быстро меня в кольцо взяла. Дело плохо. Вышел я вперёд, поклонился вежливо, как в кинофильмах про мушкетёров, и спрашиваю, не скажет ли любезный рыцарь, где я нахожусь, думал ещё спросить, не проводит ли он меня, а рыцарь ногой в латах, как двинет меня под рёбра, мигом я все звёзды небесные пересчитал, хоть на улице и день был. Ну, думаю, зараза, пусть и последнее, что в жизни сделаю, а голову твою железную отвинчу. Только встал, а уж пехота меня вяжет. Вдруг луч света мигнул над моею головою, про старика то я и забыл совсем, а напрасно, рыцарь уже падал с коня, а сквозь дыру в его чёрных доспехах светило солнце. Должно быть перед смертью он очень удивился, а пехота вся разбежалась, только треск в кустах стоял. Маленькая змейка выглянула из густой травы и, шевеля быстрым острым язычком, заползла в откатившийся шлем. Старик вышел из тени, поднял меч рыцаря, и протянул его мне.

  - Теперь ты вооружён. Меня зови Велес. Так мы и познакомились.

  - Теперь нам надо уходить. Убийство чёрного стража не может пройти не замеченным. И мы углубились в лес.

  Через несколько дней, когда дебри переплетённых сосен и елей стали, наконец, редеть и стали встречаться величественные дубы, в несколько обхватов толщиной, мы вышли к местам обетованным. Я жутко обрадовался. Одежды на мне не осталось почти никакой, и из мелких порезов на коже сочилась кровь, что очень не нравилось Велесу. Он собрал множество паутины и закрывал ею порезы. Старик постоянно нюхал воздух и недовольно морщил свой длинный нос.

  - Ты пахнешь как свежий кусок мяса, - говорил он.

  Правда, я окреп, ещё бы, ни один богатырь не снёс столько голов, сколько сучьев пообрубил я мечом, расчищая тропу для Велеса. И вот одним вечером, когда здешнее солнце запуталось в колючих ветвях сосен, и разбрызгивало во все стороны ручьи малинового света, мы подошли к небольшому хутору. Несколько тощих коров с опаской посмотрели на вновь прибывших едоков и, горестно мыча, принялись жевать свою жвачку. В стойлах заржали лошади, отмечая своё присутствие. Старый, умудрённый опытом петух, поспешил спрятаться под навесом, где, забившись в чёртовой пропасти всякой дряни, мог вполне безопасно встретить свою смерть от старости. Мы зашли в дом, и у меня отвалилась челюсть. В большой комнате, на обитом струганными досками полу, стояло несколько столов, уставленных всевозможной снедью. Запах жареной птицы и поросёнков тонко сплетался с ароматом согретого смолистого дерева, создавая непередаваемый уют сельского довольства.

  За небольшим прилавком суетился лысый хозяин, чей объёмный живот, наверное, пробуждал аппетит у постояльцев. Несколько приятелей, с острыми рожками на голове, играли в кости, постукивая в такт острыми копытцами. При этом они по-хозяйски разбросали во все стороны свои волосатые хвосты. У стойки стояло чудище и торопливо обгладывало кость, похожую на человеческую. Закусывало оно, при этом, сырой печенью и запивало всё это роскошество красной дымящейся жидкостью. На Велеса, однако, это не произвело никакого впечатления. Он, молча, взял меня за руку, и отвёл к маленькому столику, стоящему в дальнем углу. К нам мигом подлетел служка, и старик сделал заказ.

  - А ты что будешь? В этой хибаре выбор как в большом городе. Я ограничился чисто вегетарианскими блюдами, косясь на приятеля дожёвующего печёнку. Перехватив мой взгляд, Велес рассмеялся.

  - Это тварь болотная, говорит, после ссоры с местными властями поклялся людей не убивать, но от привычек есть мясо отказаться не смог. Теперь ходит в город, палач по дешёвке отдаёт ему свои отходы, благо работы у него много, и приработок постоянный. Ты сынок, не смущайся, я сразу определю, что подают.

  - Вот это, к примеру, козлёнок, - добавил он, с удовлетворением разглядывая огромное блюдо с дымящимся мясом. Служки, в это время, расставляли на столе соусы и приправы.

  - А жареных птиц у них нет? - спросил я, натянуто улыбнувшись. Черти за соседним столиком громко заржали, что мне не понравилось. Пока я ел хлеб, макая его в соус, старик своими корявыми пальцами, разворотил всё блюдо, и скоро от козлёнка остались ножки да рожки.

  - А вот соусы я не знаю из чего делают, - произнёс Велес не внятно, так как пережёвывал в этот момент огромный кусок мяса, - никогда не догадаешься, что они туда кладут.

  Хлеб выпал из моей руки прямо в миску с соусом, окончательно лишив меня аппетита. У стойки что - то хрустнуло. Тварь, разбив кость, высасывала из неё мозг, сопя на всё заведение.

  - Что ж, пора и поговорить.