Тишина, только тихий плеск речных волн за спиной. Трудно сделать шаг в неизвестность, страшная участь умереть от жажды среди раскалённой солнцем пустыни не обнадёживала и не приводила в восторг. Тот, кто иногда хотел пить и терпел жажду час другой, даже близко не могут представить себе страдания жаждущего под жгучими лучами страдальца.

  Когда-то Сатана уводил Иисуса в пустыню и искушал его, трудно найти более подходящее место для искушения, когда слабый готов за глоток воды продать мир. В глубине души, я в который раз недобрым словом помянул Карелла.

  Звёзды ярко светили на чёрном небосводе, и тёплый воздух поднимался в верхние слои атмосферы, обещая в будущем дрожащие марева миражей. Стоять дальше не имело смысла, пустыня ясно дала нам прочувствовать будущее, и была по-своему честна, мы шли вперёд по собственной воле.

  Ни единого дуновения ветра, лишь скрип песка под ногами. Чем дальше мы шли, тем становилось всё более жутко, и неприятные чувства вызывали беспокойство. Вначале я не представлял себе, каково это оказаться отрезанным от привычного мира и без средств к существованию, думаю, схожие ощущения испытывают покорители бескрайних льдов севера, или водолаз, работающий в водяной толще с ограниченными запасами воздуха.

  Только хруст песка под ногами. Идти тяжело, ко всему прочему пустыня не пляж и приходится карабкаться по песчаным барханам, назло усталости и унынию. Мы идём всё дальше и дальше, и пустыня кажется бесконечной.

  В середине ночи сделали небольшой привал, несколько скудных глотков воды, запасы надо экономить, их совсем мало. Из еды немного сушёной рыбы и вяленое мясо, но оно сухое и его трудно есть. Мы смотрим друг на друга, и перспектива предстаёт в реальном свете, а до рассвета осталось не долго, надо идти пока ещё не так жарко.

  Ни одно живое существо, кроме нас, не оживляет своим присутствием горы застывшего песка. Прошло немного времени, и я начал уставать, тело отвыкло от физической нагрузки, и непривычные условия сказываются на ноющих ногах. Восток заалел, первый знак, что надо устраивать стоянку.

  В книгах часто можно вычитать, как группа путешественников находит одинокую скалу в пустыне, или нору, или выкапывают яму, в которой можно отсидеться, укрывшись ветвями саксаула или ещё чем. Ага, мы уже выкопали приличную яму и приготовились переждать дневной зной, как вдруг с рассветом подул ветер и тот час, обжигающие потоки горячего воздуха проникли в лёгкие, вызывая нестерпимое удушье. Всё что мы могли, это сделать по глотку горячей воды.

  Горы песка пришли в движение и шквалом обрушились на нас в жадном стремлении на веки погрести под тоннами зыбких песчинок. Даже Гаят в эту минуту растерялся. Старик не произнёс и слова. Все его усилия были направлены, чтобы выбраться из-под наплывающего волнами песка. В воздухе отчётливо чувствовался запах смерти. Ветер противно завывал, блуждая в барханах, словно баньши в поисках жертвы.

  Говорят, масса фотона настолько мала, что её почти невозможно измерить, враки, мне казалось, будто каждый из них похож на огненную песчинку несущуюся на меня со световой скоростью. И солнечный удар представился мне в ином свете, что уж говорить о настоящем песке, закрученном в этом адском вихре стонущим ураганом. Укрыв головы, мы шли, почти в слепую, больше ничего не оставалось, остановка была равносильна поражению, это была смерть.

  Минуты превратились в часы, а часы замерли в череде физических терзаний, и бесконечных усилий выжить. Не могу не рассказать, какие порою странные мысли посещают голову человека бредущего по пустыне, застигнутого бурей и теряющего последние силы. Не поверите, я думал о женщинах, какими они могут быть мелочными, любопытными и немного не в себе.

  Да, странно конечно, но мне повезло, мысли отвлекли меня от жажды. Так вот, конечно, мужики тоже бывают с придурью, но то, что психика у нас разная, это уж точно. Вспомнилось, как однажды меня повстречала женщина, так аж покраснела от удовольствия, увидев меня с девушкой. Ах, какой роман, ух, какая интрига. Она счастлива, потому что может оправдать свои собственные мелочные чувства, если вообще их имеет, не говоря уж о том, чтобы проанализировать их. А я, я просто прогуливался с девушкой, чёрт, слухи засмердят до небес.

  Тут порыв ветра больно ударил мне в лицо, и я вспомнил, что нахожусь в пустыне, и вообще чёрте где, и даже удивился своей досаде. Но обидно, что я сам похож на эту недалёкую даму, но, по крайней мере, не раздуваю из мухи слона и не скрываю целей, а кто этого не понимает, пусть идёт к Диаволу, и надеюсь, на этом пути я с ним не повстречаюсь.

  Правда, теперь добраться до моей души, как до Луны долететь, и хотя в нынешние времена это не проблема, чёрта с два я подпущу кого к своему дому и к своим чувствам. С этого времени никто из рода людского не проникнет мне в душу, только Богу открыта она, остальные видят фальшивую сущность, и маска навсегда скрыла моё истинное лицо. Жаль только, что немного хорошего можно увидеть в ней.

  Но всё равно, я благодарен, говорю спасибо за испытания, выпавшие на мою долю, пусть даже смерть встретит меня на пути. Я был счастлив, а смерть властна лишь над телом, душа моя рвётся к свободе и хочет света, тепла и любви. Как мне не хватает понимания.

  Бред. Я встряхнул головой, немного покачал ею, ну и лажа. Что-то становится совсем уж невыносимо, пот градом стекает со лба, застилая слезящиеся глаза. Впереди шагает Велес, вот уж патриарх, перенёс в жизни столько, что принимает мучительный переход как должное. Но и он не может меня понять, и так на всей земле, люди не могут понять друг друга, наши слова звучат как детский лепет, и мы, корча умные лица, киваем головой, мол, всё понятно, а на самом деле - пшик, каждый думает только о себе.

  А Гаят, его широкий шаг твёрд, он не знает поражения, для него слова сдаться и умереть звучат одинаково. Ох, как невыносимо печёт солнце, пот больше не течёт, организм обезвожен, тело обожжено, язык превратился в наждачную бумагу и прилип к нёбу. Пекло. Жара вызывает галлюцинации, но нельзя позволить фантазии заменить реальность, впереди десятки километров голой пустыни. Я схожу с ума.

  Жалкие остатки влаги во флягах совершенно не утоляют жажду, кажется, вода успевает испариться, не успев коснуться языка, похожего в этот момент на раскалённую сковородку. Нестерпимый жар. Это смерть. Последняя надежда выжить угасает, по мере того как разгорается неистовое адское пламя в душе, воссоединяясь с невыносимым жаром пустыни.

  Равновесие грубо порушено, жизнь поменялась и меняется видение, резкая перемена в жизни вызвала духовный разлад. Не знаю, как выносят эту пытку мои друзья, на меня она произвела такое же действие, как нога в тапочке на жалкого таракана. Боже как низко я пал. Находят беспричинные приступы злости, будто размыло внутренние преграды, сдерживающие накопившуюся в душе мерзость. Мускулы напряглись, и воображение живо и ярко рисует картины убийства, крови и необузданной жестокости.