А перед тем мы наслаждались горячей жареной рыбой. Гаят выловил её в реке руками, и мы ели жирную рыбу прямо с огня, отправляя в рот сочные, дымящиеся, восхитительные куски. И я уснул, редко когда сон приходит так мирно и спокойно, как в этот раз, наверное, я был счастлив в эти минуты. Наверное. Ни один человек не переживал столько событий в один день, и усталость мягкой, настойчивой рукой, сомкнула отяжелевшие веки, накрыв нас тёмным покрывалом спокойного сна, как в далёком детстве.

  Удивительно, как даже в самой непростой обстановке, человек находит время на отдых. Эта ночь была похожа на сон во сне, миг между закрытием и открытием ресниц, миг вычёркивающий треть нашей жизни, но дарящий взамен тихое умиротворение сладкого сна.

  На рассвете, едва размяв затекшие члены и наскоро перекусив остатками рыбы, мы тронулись в путь, если так можно назвать перелёт, занявший около часа времени, а по реке мы его делали неделю. Не долетев до цели несколько километров, Велес приземлил нас, и ещё как! Верхушки деревьев мелькнули со сказочной быстротой, аж дух захватило, у самой земли скорость резко снизилась, и мы мягко опустились на землю.

  - Не зачем спешить в пасть льва, - произнёс старик поучительно, - давайте решим, что делать дальше.

  Гаят настороженно огляделся.

  - Нет у нас выбора, нужно идти.

  - Нужно, а потом? Не думаешь же ты, что Карелл отпустит нас, таких чудес даже в былинах не ведают.

  - Сказки всегда кончаются хорошо, - заметил я.

  - Не то, что в жизни, - с сарказмом в голосе возразил старик.

  - Довольно, лучше погадал бы, если такой умный.

  - Отличная мысль, но я её отклоню, лучше верь в сказочки. Представь только, если выпадет плохой расклад, совсем плохой, просто мерзкий, мы все тут от страха потом изойдём, проиграем игру, не играя.

  - Хватит, - прервал нас Гаят, - ничего мы не придумаем, нужно идти.

  Велес что-то хотел сказать, но, видя непреклонную волю Гаята, промолчал.

  Так мы и двинулись в путь недовольные друг другом. Двинулись, тронулись, пошли, - чёрт, эти слова даже близко не отражают той волевой потуги, что понадобилась, чтобы сделать первый шаг. Только любовь Велеса, нежная привязанность Гаята, и моя покорность несчастливой звезде, позволили сделать этот шаг.

  - Георгий, что голову повесил?

  - Словно передразнивая мои мысли, произнёс старик.

  - Не хорошо мне что-то.

  - Многие с непривычки теряются, такие скорости, скоро пройдёт, и ты снова найдёшь свою голову.

  - Кто тебе сказал, ты мерзкий старикашка, что я хочу что-то находить? Да если бы мне заранее сказали, что предстоит, я бы в жизни не ввязался в эту скверную историю, и нет мне дела до людишек, мне до себя есть дело и всё, и только, понял ты.

  - Не злись.

  Голос Велеса прозвучал настолько спокойно, что я захлебнулся речью.

  - В раздражении можно наговорить такое, что потом жалеть будешь, на, съешь лучше эти ягоды.

  Старик протянул мне веточку красных ягод, и я автоматически забросил их в рот. Первую секунду я, вытаращив глаза, смотрел на наглую улыбающуюся физиономию старика. В другую секунду я уже плевался и изо всех сил пытался сделать вдох. Горло обожгло так, будто жидкий огонь попал в рот, и языки пламени весело затрещали в кишечнике, слёзы потоком текли по щекам. Всё скверное настроение как рукой сняло, теперь я созрел для убийства.

  Во всю прыть нёсся я к реке и с размаху окунул голову в студёную воду. Только когда воды в реке стало меньше, а живот заметно округлился, только тогда меня немного отпустило, и дышать стало не так больно. Поток непечатных слов хлынул из обожжённой гортани. Я явил миру грозный лик праведного судьи и взвыл, заплетающимся языком требуя справедливости.

  - Тише, не кричи, - долетел до меня добрый шёпот старого висельника, - лучше скажи спасибо, я помог тебе взбодриться.

  Нет, вы когда-нибудь встречали такую наглость?

   - А!

  - Идём, нас ждёт Гаят.

  И мой грозный лик сменился жалкой миной на мокрой физиономии. Ближе к полудню показались растрескавшиеся решётки кладбищенской ограды. Здесь нас уже поджидала пара мрачноватых субъектов. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это люди, а по их бледной коже и утопленным в глазницы глазам, что они привыкли жить в подземелье.

  Это были слуги вампиров, и под их бдительным присмотром мы вошли под тёмные своды могильного склепа. Сумрак, мокрые заплесневелые стены, скользкие ступени.

  - Карелл, вот уж кого не ожидал здесь встретить, - воскликнул я.

  - Должен признаться и я рад вас видеть, - прилетел из мрака замогильный ответ.

  - Да? Хорошо.

  - Если вы принесли камень.

  - Сперва покажи нам пленниц, сам понимаешь, правила есть правила.

  - Хм. Такие мелочи.

  - Мелочи имеют свойство вырастать, и начинают кусаться не хуже цепных псов.

  - Твоя правда.

  Карелл стоял посреди полутёмной квадратной усыпальницы. Тонкий луч света, пробиваясь из-под просевшего угла могилы, падал на его высокий лоб. Как и следовало ожидать, вампир совсем не изменился и его пронизывающий ледяной взор продолжал изучать нас. Его служки тенями скользили вдоль сырых стен, сливаясь с серыми пятнами плесени. Запах гниения бил в ноздри и скоро ощущение близкой смерти пронизало каждую клеточку нашего естества.