– Так, – оборвала их женщина. – Никто не будет подходить к нелюди. Только издалека. Можете в нее что-нибудь бросить.

Дверь дома захлопнулась, приглушив радостные возгласы. Дети мечтательно планировали, как они пойдут на площадь и станут закидывать нелюдь тухлыми яйцами и гнилыми помидорами.

Тейя недоумевала, чем так сильно могла рассердить их. Конечно, Энай рассказывал, что здесь не слишком хорошо относятся к ее собратьям, но сама-то она ничем еще не успела провиниться. Или у людей запрещено спасать детей от монстра? В такие подробности Тейю не посвящали – ее опекун очень редко говорил о людях. Он вообще не часто вспоминал о жизни, которая была у него до ухода в кернбонский лес. Когда воспитанница начинала интересоваться чем-то помимо сухих фактов о нравах и обычаях своего клана, Энай обычно ссылался на занятость и оставлял Тейю в неведении. До нее вдруг дошло, почему. С самого детства он готовил ее к жизни в клане ани. А возвращение «домой» было спланировано заранее. Но почему он скрыл правду, объяснив их расставание «внезапно возникшей опасностью»?

Время приближалось к вечеру. Тейя не знала, сколько часов она просидела в своем убежище, погрузившись в тяжелые размышления. От мыслей ее отвлек звук шагов. Человек приблизился к крыльцу и поприветствовал стражников.

– Нашли? – спросил один из них.

– Да куда там! Как сквозь землю провалилась, – ответил новоприбывший.

– А сообщник ее что говорит?

– Он в сознание еще не пришел. К лекарю его снесли. А наш отряд отпустили передохнуть чуток.

Мужчина шумно поднялся по ступенькам и скрылся за дверью.

– Везет им. Нас бы кто отпустил, – вздохнул стражник.

Его напарник, будто не услышав сетований, задумчиво произнес:

– Интересно, почему тот человек защищал ее?

– А то не ясно, – фыркнул первый. – Околдованный он. Ни один человек по своей воле не станет якшаться с нелюдью. А этот жизнь готов был отдать. Видел я такое… с дядькой моим троюродным было. Давно еще, до Разлома. Никому не пожелаю. Он совсем умом тронулся, на своих стал кидаться, если кто нелюдь трогал. Не обижайте, говорил, их, нам вместе надо держаться, а не то пропадем. Но Разлом-то показал, какие они на самом деле… А дядька и тогда ничего не понял. Так и помер заколдованным, – стражник вздохнул и вернулся к теме разговора: – Заколдовала она его, брат, зуб даю. Нелюдь по-другому не может. Испокон веков они мечтали поработить нас, да силенки не хватало. Вот и решили подлостью брать. Чего еще ждать от нелюди?

Тейя слушала их, затаив дыхание. Неужели это правда, думала она. В голосе стражника не было фальши, и ей стало страшно. Энай никогда не рассказывал ей о какой-то особой магии, только о магии стихий, которой владели все ани. Но, может, поэтому и не рассказывал, что был заколдован? Она сама не чувствовала в себе никакой другой магии, кроме огненной. Но заколдовать его мог какой-то другой ани. Возможно, ее родители сделали это перед гибелью и приказали заботиться о ней до поры до времени. Это многое объясняло в поведении опекуна. Кто знает, может, и «домой» он повел ее по этому приказу? Или магия стала слабеть, и Энай поспешил избавиться от своей воспитанницы?

Ани не услышала, как снова скрипнула дверь, и хозяин дома крикнул стражникам, чтобы они зашли на ужин. Те недолго посомневались, но усталость и уверенность в том, что ани давно ушла в лес, взяли свое, и мужчины, звеня латами, зашагали к дому.

– Так и что, никак нельзя снять это колдовство? – на ходу спросил любопытный стражник.

– Не знаю, да и не имеет это значения, – ответил напарник.

– Почему?

– Потому что он уже стал предателем. Еще и замешан в похищении принца. Ему не сойдет это с рук. Сначала они заставят сказать, где скрывается нелюдь, а потом, в любом случае, убьют. Зуб даю.

Тейя не смогла удержать невольного вскрика. К счастью, за разговорами и шумом доспехов стражники не услышали тихий звук из-под крыльца. Знали бы они, что в паре метров от них сидит виновница сегодняшнего переполоха, которая вдруг решила сдаться! Лишь одна мысль удерживала ее от того, чтобы выскочить перед ними: ани понимала, что в таком случае ей вряд ли удастся выменять свою свободу на жизнь Эная. Подождав, пока за ними закроется дверь, Тейя вылезла из своего убежища и направилась туда, где в последний раз видела опекуна.

Придворный лекарь следовал завету: «Микстурам нужны темнота и холод», поэтому его тесная комнатушка, под завязку забитая высоченными шкафами с зельями, больше походила на тюремную камеру, чем на жилое помещение. Сам он, похожий на гриб мелкий морщинистый старичок, казалось, был создан для такой сырой сумеречной жизни.

Сейчас в комнате мерцали три свечи в бронзовом подсвечнике, освещая выцветший древний фолиант, над которым склонился хозяин комнаты. Лекарь сосредоточенно читал, время от времени делая в книге заметки.

Внезапно дверь распахнулась, чуть не слетев с петель, что-то ввалилось в комнату и с грохотом упало на пол. Старик спокойно приподнялся над столом, глянул на это «что-то», оказавшееся человеком без сознания, потом поправил очки и молча вскинул взгляд к дверному проему. Два дюжих стражника почтительно расступились, пропуская в комнату разъяренного короля. За его плечом маячила всклокоченная шевелюра Бланка.

– Свободны! – рявкнул Кибир стражникам, поспешившим тотчас же ретироваться, и переключился на лекаря: – Танар! Приведи его в сознание. Прямо сейчас!

Тот поднес открытую ладонь к уху:

– А? Какое создание привести? – очень громко спросил он.

– Он мне нужен живым! – чуть ли не по слогам произнес король и ткнул в лежащего человека пальцем.

– А! – лицо Танара озарилось пониманием, и он подошел к лежащему ничком пациенту. – Зачем тогда вы его роняете? Как водится, здоровья это не добавляет…

– Ты работай, а не рассуждай! – король был вне себя от гнева, но лекарь не замечал этого. Он добродушно улыбнулся:

– Нет-нет, я совсем не утруждаюсь. Для меня честь служить вам.

Бормоча что-то под нос, Танар начал осматривать Эная. Кибир нетерпеливо стучал пальцами по руке. Бланк виновато смотрел на отца, который, казалось, избегал этого взгляда. Погруженные в свои собственные мысли, они не заметили, как голос Танара стал громче:

– Не сочли вы бы за труд перенести пациента?

– Чего? – первым очнулся Кибир.

Лекарь красноречивым жестом сделал взмах от Эная до койки.

– Пусть скажет спасибо за то, что он еще не в выгребной яме.

Танар замялся, застенчиво потирая узловатые морщинистые пальцы.

– Понимаете ли, весьма неудобно осматривать пациента в таком положении… Но если вы настаиваете…

Король раздраженно зарычал и подошел к Энаю. Бланк кинулся на помощь, но наткнулся на полный злобы и презрения взгляд отца. Принц отступил. Когда Энай оказался на койке, а Танар снова забормотал, порхая над ним, король вернулся на свое место и подпер спиной стену рядом с сыном.

– Пап… – тихо произнес Бланк. – Пап, прости… Я не хотел…

Бланк сделал шаг к отцу и протянул руку, но тот резким движением откинул ее.

– Не хотел чего? Сбежать из дома вопреки моей воле? Или отправиться искать эту дурацкую безделушку? – негромко, чтобы не услышал лекарь, прорычал Кибир.

– Я виноват, да… Но я больше не мог выносить, как Аш страдает…

– Не смей! – в голосе короля прозвучала угроза. – Не смей оправдывать свою глупость заботой о брате.

– Я просто хотел спасти всех.

– Спас? – в ответ на это Бланк опустил голову и тяжело вздохнул. – Все из-за тебя. Из-за твоей неуемной жажды быть героем. А не бывает героев без чьих-то смертей. Но даже в страшном сне мне не могло присниться, что ты приведешь смерть в наш дом, – несмотря на холодный тон, в глазах отца стояли слезы. – Надеюсь, хоть сейчас тебе хватит ума усвоить этот урок?

– Что ты говоришь, папа? Аш жив. Я отыщу Страж Арконии и…

Тяжелый кулак Кибира просвистел мимо уха Бланка и врезался в стену, оставляя там отпечаток королевского перстня. Отец и сын, тяжело дыша, смотрели друг на друга.