Фонари сделали уже полный круг.

– Марико, - еще раз позвал Рип.

Недоумевающие синоби вновь начали поиск, тщательно обследуя каждый сантиметр пола, не пропуская ни одной мало-мальски значимой детали... Когда лучи вновь встретились, они перешли на стены... Потолок...

Рип все это время рассеянно водил головой, не веря, не желая верить собственным глазам.

– Марико, - помимо воли шептали губы.

– Ничего, - после очередного безрезультатного круга доложил один из военных.

– Не может быть! Обыщите еще раз! - Не помня себя, Рип выхватил из мозолистых рук фонарик и сам принялся водить лучом по помещению. - Она должна быть здесь... должна...

Подоспевшие император и остальные военные застали юношу за этим занятием. Члены группы Рипа стояли в стороне, а он не мог остановиться.

По команде Биордера синоби вывалили оставшуюся часть кладки, и камера озарилась дневным светом. Солнце высветило мельчайшие детали и показало то, что Рип уже давно понял, хотя и упорно отказывался поверить. Камера была пуста.

– Этого не может быть. Не должно быть, невероятно.

Винклер, обхватив голову руками, сидел на ступеньках, ведущих к трону. Рядом с юношей примостился император.

В дверях показался Биордер.

– Ну как? - Рип поднял на военного умоляющие глаза.

Командир помотал головой.

– Ничего. Мы просветили сканерами все строение. Башня монолитная. Единственное помещение в пирамиде - это то, которое мы уже обыскали.

– Не верю! - вскочил Рип. - Обыщите еще раз, расспросите пленников. В таком огромном сооружении просто обязано быть что-то еще...

– Успокойся, Рип, - охладил юношу голос Таманэмона. - Марико там нет.

– Нет там, но может, она в другом месте. Живая. Мы должны помочь...

Биордер молчал.

– Вы привели его? - спросил император, и голо звучал удивительно ровно.

– Он за дверью, ваше величество.

Повинуясь кивку правителя, Биордер сделал знак кому-то за спиной, послышались шаги и двое вооружен ных нихонцев ввели четырехглазого Первого Жреца.

Несмотря на унизительное положение и скованные наручниками руки, пленник держался прямо и даже несколько надменно. Лишь непрерывно шевелящийся раздвоенный на конце язычок выдавал внутреннее напряжение священника. В нескольких шагах от трона процессия остановилась.

– Освободите ему руки, - приказал император. Когда это было выполнено, жрец скрестил конечности на груди.

– В главном зале храма находиться вы не имеете права. Уже своим дыханием одним это священное место вы оскверняете. Не прощает подобного святотатства Баал-Лиин. Всемогущего настигнет вас карающая десница.

– Ой, как страшно, - съязвил Рип.

– Не забери вы мою дочь, мы здесь не появились бы, - сказал император.

– Баал-Лиина на то была воля всемогущего.

– А защитить своих приверженцев от нашего посещения ваш Баал-Лиин не подумал.

– Его воля и на это. Чтобы понять помыслы бога, кто мы такие.

– Тогда получается, своим присутствием мы не оскверняем, наоборот, всячески способствуем планам вашего всемогущего. На все же его воля.

Священник угрюмо молчал.

– Ну вот что, хватит! - не выдержал император. - Где принцесса?

– В великой пирамиде ее оставили мы Баал-Лиину как подношение...

– Ее там нет.

– Принял нашу жертву, да будет в веках царствие его, Баал-Лиин.

– Не вешай мне лапшу на уши! Я последний раз спрашиваю, куда вы дели мою дочь? Ты уже большой и должен понимать, в случае неудовлетворительного ответа у нас есть более действенные методы вытянуть правду. Сомневаюсь, что твой Баал хоть вспомнит о тебе.

– Воля на все...

– Где Марико!!!

– В священной пирамиде ее оставили мы...

Император устало откинулся на своем месте.

– Я предупреждал тебя.

– Послушай. - Со ступенек поднялся Винклер и подошел к допрашиваемому. - Здесь тебя никто не слышит, в том числе и столь обожаемый Баал-Лиин. Почему бы нам не решить возникшую проблему полюбовно. Я предлагаю сделку. Никто не узнает. Ты нам сейчас говоришь, где принцесса, а взамен мы немедленно убираемся восвояси и больше никогда не тревожим вас. Конечно, если вы не станете провоцировать. Если пожелаешь, мы можем даже убраться с фейерверками и взрывами, а потом ты расскажешь своей пастве, как страшен во гневе Баал-Лиин и как он, вняв лично твоим молитвам, одной лишь мыслью, или чем там еще, покарал чужеземцев, посягнувших на святое. Ну как? По-моему, в выигрыше остаются обе стороны. Как знать, возможно, сам великий и могучий вразумил меня на подобные мысли.

Первого Жреца трясло. Зрачки всех четырех глаз превратились в узкие щелочки.

– Предложить мне такое, неверный, как посмел ты! Воля Баал-Лиина несокрушима, и если Всемогущий испытать решил веру мою, если угодна ему смерть моя, с именем Его на устах я приму это. Но не предам Его я никогда.

– Бесполезно, - махнул рукой Рип. - Он фанатик, или идиот, что, впрочем, почти одно и то же.

– Значит, вы не скажете, где моя дочь?

– В пирамиде она.

– В пирамиде ее нет!

– Нет, конечно, забрал свою жертву Баал-Лиин.

– Баал-Лиин сказал, Баал-Лиин забрал. Что за бог такой разговорчивый. Откуда вы вообще знаете, чего хочет ваш Баал-Лиин?

– Через великую книгу пророчеств Троцеро он разговаривает.

– Ах да, пророчества. Мы уже слышали об этом. Ну и кто же пишет в священной книге, сам Троцеро?

– Более двух с половиной тысяч лет назад умер Великий пророк Троцеро. На небо в божественное жилище Баал-Лиина он вознесся, дабы вместе с ним...

– Из твоих слов выходит, что мою дочь похитили по милости ожившего покойника, даже кости которого давно истлели.

– Был первым пророком Троцеро. Первым, кому великая истина открылась. Дабы нести свет истины в народ, он бросил семью, дом, детей. Первосвященника, похоже, понесло. - Умирая, он последователям своим великий труд завещал: Откровения Святого Троцеро. В часы досуга являлся своему пророку Баал-Лиин и дверцу над тайнами грядущего приоткрывал. Чтобы написанное в откровениях не исполнилось, не было еще такого.

– Значит, Марико похитили только потому, что так написано в книжке, созданной более двух тысяч лет назад.

– Свитки это священные.

– А в священных свитках, часом, не сказано, куда она делась из замурованного помещения пирамиды?

– Баал-Лиина на все воля.

– Не, он издевается! - всплеснул руками Рип. - Или бредит. Предлагаю засунуть его в психозонд, посмотрим, как тогда запоет этот великий почитатель умерших пророков.

Психозондом называлась машина, способная считывать любую информацию непосредственно из мозга пациента. Придуманная медиками как средство помощи при черепно-мозговых травмах и амнезии, она нашла более широкое применение в несколько иной области. Подопытный не мог контролировать свое состояние, и поэтому скрыть от машины любое воспоминание, событие было практически невозможно. Она просто считывала твою жизнь, словно пущенный в обратном порядке фильм. Оставалось только дождаться нужного момента.

В свое время и Рипу, и императору пришлось пройти через испытание этим аппаратом. Винклеру добровольно, дабы показать новообретенным друзьям, а особенно принцессе Марико, свою невиновность. Императору - против воли, когда он находился в руках генерала Гордона.

Несмотря на то что оба мужчины пережили это, они приберегли психозонд только как крайнюю меру. И дело здесь было даже не в том, что далеко не все воспоминания поддавались расшифровке. Просто примерно в тридцати процентах случаев, то есть каждый третий, из-под колпака прибора появлялся... нет, не идиот, не умалишенный. Растение. Вот то слово, которое наиболее полно выражало состояние несчастного. Он не мог сам есть, не мог ходить, иногда даже забывал, как глотать или дышать. Терялись самые основные - безусловные рефлексы, не говоря уже о более сложных проявлениях нервной деятельности. Почему так происходит? Почему далеко не все пациенты изменялись? Ответить пока не могли.