Норман отводит взгляд.

— Коронер завтра даст ответ.

— Но ты знаешь.

— Мэдисон, я не знаю. Я лично с Сэмом не знаком. Я ничего уже не знаю, — он прислоняется спиной к стене у окна, будто ему срочно нужна опора, трет переносицу. — Аллан погиб из-за меня и уже не вернется домой к дочери. — Норман с силой хрустит костяшками. — Я в тупике. Просматриваю один за другим отчеты, пытаюсь поймать то, что упустили другие снова и снова. И ничего. Есть все и ничего. Никаких точек соприкосновений между сериями жертв, будто объект выбирает их наугад. Но это не так, Мэдисон. Совершенно не так. Есть система, должна быть. Это все один человек.

Кулак раненой руки встречает столешницу, Норман не меняется в лице, а только сильнее стискивает зубы.

— И ты пытался меня успокоить, пока у самого внутри бушует буря? — Мэдисон подходит настолько близко, что различает мелкие веснушки на его лице.

От Нормана идет такое тепло, несмотря на несусветный холод в квартире. Она берет его руку в свои ладони и делает то, что давно следовало — снимает повязку. И все выглядит не настолько паршиво, как в ее представлении должно.

Норман утыкается лбом ей в плечо и от этого простого жеста у нее почему-то перехватывает дыхание.

— Что, если Прайс прав, и я гоняюсь за тенями? — его голос хрипит.

Мэдисон сглатывает вставший в горле ком.

Волосы Нормана мягкие, чуть вьются на затылке. Кто же знал, что Норман тоже держится исключительно на упрямстве?

— А что, если ты прав?

— Значит, этот ублюдок не остановится.

15

Крупный снег за окном точно пух. Когда-то давным-давно, когда Мэдисон еще знала, где ее настоящий дом, любимая мама, храбрый отец и братья, они с Марком довольно часто устраивали сражения на подушках. И надо же было такому случиться, что в один из вечеров шов на напернике ее подушки не выдержал и вся комната утонула в теплом снегу.

Впрочем, горячий шоколад тоже тогда был.

Молоточки стучат в голове. Мэдисон трет виски и не особо надеется, что это поможет.

Норман протягивает от розетки сетевой фильтр и подключает блоки питания ноутбуков.

На столе лежат желтые папки с собранными материалами по девяти условно поставленным на паузу делам вместо ее с тремя жертвами, о которых она не решилась Норману рассказать. Подшивки от коронеров, опросы свидетелей, медиафайлы Норман перебросил ей через скрытую сеть.

— Ты столько правил нарушил.

— И что? Уволят они меня теперь? — он останавливает пиццу на полпути ко рту.

— Я намекаю, что тебя могут посадить, Норман.

— Ты просто не представляешь, сколько дерьма вылезет наружу, — уголок губы приподнимается в подобии улыбки.

— Это так ты себя успокаиваешь?

— Ну, у меня выбор между «испугаться, перестать, ждать новых жертв» и «врать себе, действовать, уповать на чудо». Думаю, тут все очевидно, — хмыкает он и впивается в корочку. — Причем первый способ не сработал.

— То есть, без вариантов?

— Ага, только вперед.

Мэдисон отпивает из чашки кофе и открывает первое дело.

Алекс Сеймур, 29, уроженец Гринсборо. Системный аналитик, не женат. Голову нашли в квартире, что мистер Сеймур снимал несколько лет со своей невестой. Невеста мистера Сеймура, Ненси Стюарт, 27, умерла за девять месяцев до жениха. В причине смерти указан оторвавшийся тромб. Исходя из подшивок, Норман заинтересовался именно невестой — ее последний день расписан по часам. Ненси вернулась из Дейтона, что в Огайо. По показаниям лучшей подруги, мисс Стюарт была там не развлечения ради, Ненси решилась прервать беременность на довольно позднем сроке.

— Если передумала, не стесняйся сказать. Я пойму.

Мэдисон на эту фразу лишь отмахивается и продолжает чтение.

В папке находится вырезка из газеты за месяц до гибели жениха: некролог, гласящий, что мать Ненси, Элизабет Стюарт, 52, умерла во сне. На ноутбуке, в папке по делу жертвы еще есть и отчет о вскрытии, Мэдисон проглядывает тот наискосок: судмедэксперт выявил, что Элизабет Стюарт ввели слишком большую дозу анестетика, хотя у той не было следов никакого оперативного вмешательства за последние дни. Миссис Стюарт, как и ее дочь, по официальной версии умерла из-за оторвавшегося во сне тромба. Алиби мужа на день смерти супруги подтверждено десятком человек.

Собранные полицией материалы не проливают свет на обстоятельства. На квартире, готовой ко въезду новых съемщиков, было чисто. На заднем дворе нашли отпечатки ботинок десятого размера у забора и каплю крови на одном из подоконников. Соседи не слышали и ничего не видели, дело числится в полицейском департаменте Гринсборо, четвертый участок, следователь Т. Уоллес.

— А откуда у тебя полицейские дела и отчеты судмедэкспертов?

— Аллан принес, когда я вернулся после Шелби, — не отрываясь от ноутбука, говорит Норман, будто ждал именно этот вопрос. — Он первым заметил связь между делами. Тогда еще у меня было УРС — устройство расширения сознания. Собрать и проанализировать данные не составило бы никакого труда, но я забросил дело в ящик. А когда Аллан исчез, стало слишком поздно и начались проверки.

— Так ты и попал на радары?

Норман расправляет плечи, морщится. Смотрит в окно.

— Да, что-то вроде того.

И Мэдисон очень хочется, чтобы Блейк снова ошибся в своих выводах. Только Норман совершенно не умеет лгать. Мэдисон хмурится и возвращается к папкам.

Во втором деле тоже фигурирует фамилия Стюарт. Согласно заметке с мелким размашистым почерком, новой главной жертвой стал Николас Стюарт, 53, отец погибшей Ненси. Через полгода мистер Стюарт перебрался в скромный Эшберн, Вирджиния, на должность управляющего гериатрическим пансионатом. В деле вырезки из местной газеты, что в пансионате умерли две подопечные при странных обстоятельствах, ведется следствие. Голову мистера Стюарта нашли в его же кабинете.

— Во втором деле фигурировала только одна жертва, Николас Стюарт?

Норман долго молчит, что-то набирает на клавиатуре, шумно выдыхает и поворачивается к ней.

— Вначале я тоже не поверил, что это тот же убийца, и много времени ушло на то, чтобы найти недостающие звенья. В том пансионате из-за комбинации препаратов, от которых погибли подопечные Стюарта, умерла и ночная медсестра.

Третья главная жертва — Энди Моррис, 32, Вашингтон. Семь месяцев спустя после Стюарта, обнаружен в своей новой машине неподалеку от леса. За пару лет до этого мистер Моррис побывал в автокатастрофе, где чудом выжил вместе со своим соседом и школьным другом, когда они возвращались с вечеринки. Проверка контактов показала, что именно сосед со школьным другом пропали за месяц до смерти Морриса. В машине никаких следов, лишь частичный отпечаток большого пальца у замка с водительской стороны. Проверка по базе не сузила поиск.

Норман чертыхается и сминает очередную пустую пачку.

Мэдисон листает одно дело за другим. Роквилл, Бел-Эйр, Балтимор. Резонансное дело об убитой учительнице в Балтиморе мелькало по телевизору пару лет назад, тогда из каждого новостного канала кричали о череде самоубийств в Брайтвуде: трое мальчишек за полгода, двоих из которых затравили из-за нетрадиционной ориентации.

Родственники, соседи, коллеги, сокурсники проверены. Все молчат. На некоторых из мест преступлений нет ни ДНК предполагаемого убийцы, ни отпечатков. По мере увеличения количества жертв убийца становится более внимательным к деталям.

— Он не хочет, чтобы его поймали, вошел во вкус. Он играет в судью и палача, — Норман опускает дисплей ноутбука, щелкает задвижкой. — После того, как Аллан набрел на след, ему тоже в пределах месяца пришла смс, похожая на твою. Его одногруппница, с которой он прервал общение лет десять назад, погибла в тот же день. С остальными жертвами обстоит та же ситуация.

Осознание общих черт дел пробуждает глубинный ужас. Сердце лихорадочно колотится в груди. Норман подходит ближе, поднимает ее ладонь, берет мышь и кликает по файлу в главной папке. В пдф-е текста смс, даты, номера и имена получателей. Отправка через онлайн-сервис, два или три ре-директа через прокси, которые ведут в Бразилию, Чад и Вьетнам.