— Первым делом Лейла, — сказал он.

Винтер и Шарлотта успели уехать в Лондон, когда Адорне стала известна причина поднявшейся суматохи. Она как раз была в бельевой возле столовой и пересчитывала скатерти.

— Сударыня, вы слышали? Маленькая барышня сбежала к своему мужу-язычнику, — сообщила ей мисс Сайме.

— Сайме, что за чушь вы несете? — Адорна подняла голову и с досадой посмотрела на домоправительницу.

— Мисс Лейла — она сбежала!

Адорна устремила на мисс Сайме взгляд, требующий фактов, а не досужих домыслов.

Мисс Сайме вытянулась по стойке «смирно»:

— Она оставила записку. Пишет, что отправляется домой.

— К мужу-язычнику? Мисс Сайме поежилась.

— Э-э…Нет.

— Гм, — Адорна продолжила считать.

— Сударыня, ваша внучка… Вы не боитесь за нее?

— Гм!

И мисс Сайме удалилась, оставив Адорну наедине со своими размышлениями. Размышлениями невеселыми. И к тому моменту, как она закончила, Адорна решила загадку «исчезновения Лейлы». Она велела повару сложить в корзину кое-какие продукты и вместе с ней поднялась на второй этаж, затем на третий… А потом, стараясь ступать бесшумно, пошла прямо… на чердак.

Осторожно открыла дверь в основное помещение. Пусто и тихо. Но от Адорны не ускользнула маленькая деталь — на полу перед входом в одну из чердачных комнатушек не было пыли. Туда она и направилась, стараясь не нарушать тишины. Почти в самом конце коридора, у двери одного из чердачных чуланов она обнаружила необходимую подсказку: на полу лежала одна-единственная соломинка.

Приосанившись — в конце концов, теперь прятаться не было необходимости, — она распахнула дверь:

— А вот и бабушка! Я принесла тебе гостинцы.

— Ой! — Лейла сжалась в комок.

— Бог мой! — воскликнула Адорна, осматриваясь. — Не удивительно, что «привидение» так шумело.

Ребенок здорово потрудился, сооружая здесь некое подобие своего дома в Эль-Бахаре. Стены были задрапированы украденными из западного крыла простынями, что воссоздавало в помещении атмосферу восточного дома. У окошка было прорезано отверстие для света и воздуха. Лейла раздобыла где-то старый коврик и постелила его на пол, поверх старых скрипучих досок. У стены из соломы, принесенной из конюшни, она устроила постель. В центре комнаты, на почетном месте у воображаемого очага стояла деревянная лошадка, подаренная Шарлоттой. А рядом с ней, на полу, лежала раскрытая книга.

— Только не говорите мне, что девчонка в целом доме ни одной соломинки не обронила, — пробормотала про себя Адорна.

Но тут ее взгляд упал на внучку. Девочка смотрела на нее с вызовом, но, в то же время, казалась очень несчастной. И из строгой хозяйки дома виконтесса тут же превратилась в любящую бабушку. Она поставила корзину на пол, чтобы ребенок мог увидеть ее содержимое:

— Я принесла тебе немного мяса, вареных яиц, а еще клубничку и сладкие сливки.

Указав рукой на горку черствых булочек, припасенных Лейлой, Адорна добавила:

— С твоим хлебом мы устроим настоящий пир, — она обворожительно улыбнулась. — О, королева пустыни, пригласите меня в свой шатер!

— Выходит, она все время оставалась дома? — Шарлотта была готова расцеловать Адорну, но по-прежнему сидела на полу посреди кабинета в объятиях Винтера и Лейлы. Так что она лишь крепче прижала к себе девочку. — Солнышко, ну почему тебе взбрело в голову забраться туда? Лейла глубоко вздохнула и призналась:

— Мне нужно было где-то прятаться, чтобы читать вашу книгу.

— Какую книгу? — удивилась Шарлотта.

— «Тысячу и одну ночь».

— Зачем же прятаться? Я бы и так… О-о… — теперь Шарлотта поняла. — Почему же ты не признавалась, что умеешь читать?

— Я боялась, что вы не станете читать мне вслух, — Лейла покосилась на отца. — Вот папа научил меня ездить верхом и перестал катать.

— Ах ты, мартышка, нечего сваливать на меня вину! Хорошую порку ты заработала, — Винтер без тени улыбки смотрел на дочь. — Ты поступила дурно, напугав нас, и ты это знаешь.

— Угу, — тихо согласилась Лейла.

— Но ты — ребенок, и совершая проступки, ты учишься разбираться, что можно, а что — нельзя, — отпустив Шарлотту и Лейлу, Винтер встал. — А вот твоя бабушка — человек взрослый, и должна понимать, что не годится красть деньги в собственной компании. Что за блажь, мама? Зачем?

Адорна отступила, словно напуганная осуждением в голосе сына:

— Я хотела, чтобы ты поскорее вернулся.

Винтер замер, потеряв дар речи.

— По поведению Стюарта я догадалась, что его поиски пропавшего кузена вот-вот увенчаются успехом.

Шарлотта посмотрела на Стюарта. Тот, нервно улыбаясь, потирал горло.

— Письмо, — прохрипел он.

— Да, я послал письмо, — подтвердил Винтер, — чтобы сообщить, что я жив, и предупредить, что когда-нибудь рассчитываю вернуться.

— Я принялась донимать его расспросами, и он признался. Я была счастлива узнать, что ты жив, — подойдя к сыну, Адорна прижала ладонь к его щеке. — Но он сказал, что ты вернешься не скоро.

— Я не хотел говорить, — вставил Стюарт, — знал: матушка расстроится, что ты тянешь с приездом.

Винтер кивнул:

— Я должен был сделать это ради детей, мама. Виконтесса отдернула руку:

— Твои дети — мои внуки. Их корни здесь, в Англии.

Шарлотта взглянула на Лейлу и поняла, что ребенку приятно это слышать. Похоже, внучка и бабушка нашли, наконец, общий язык. Она встала, осознав, что успела здорово отдавить колени.

— Значит, ты хотела, чтобы мы поскорее вернулись, но понимала, что уговоры не подействуют. И вы со Стюартом решили инсценировать растрату, — подвел итоги Винтер.

— Стюарт — самый благородный и порядочный человек в мире, — возразила Адорна. — Он бы не позволил втянуть себя в подобную интригу. Виновата только я.

Винтер посмотрел на Стюарта, который смущенно пожал плечами:

— Я подумал, что должен поставить тебя в известность о серьезной угрозе семейному бизнесу, и написал.

Оба повернулись к Адорне.

— Ты могла рассказать об этом сразу, — упрекнул ее сын.

Она открыто смотрела ему в глаза. Похоже, виконтесса искренне верила, что поступила наилучшим образом, и ничуть не жалела о содеянном. Да, женщины могли бы многому поучиться у Адорны!

— Бедный Стюарт узнал обо всем уже после твоего возвращения. Он не одобрил мой поступок, Винтер. — Она направила на сына осуждающий перст. — Ты должен извиниться перед кузеном.

— Прости, Стюарт, — Винтер протянул руку.

— Не стоит извиняться, я бы поступил так же, — и мужчины пожали друг другу руки.

В голове Винтера постепенно выстраивалась полная картинка происшедшего:

— И ты, Стью, вычислив злоумышленника, решил внести необходимую сумму.

— Да. Ваша матушка так много для меня сделала, — очки Стюарта перекосились в драке, и он пытался их выправить. — Я ей стольким обязан. Жаль, она так и не поняла всей серьезности своего проступка.

Шарлотту эти слова задели до глубины души.

— Брать у себя самой — не проступок.

— Спасибо за поддержку, Шарлотта, — отозвалась Адорна.

— Я рассчитывал сегодня довести дело до конца, потому что был уверен, что вас не будет в городе. Ведь завтра приезжают гости, — Стюарт обвел присутствующих взглядом. — Постойте, а что вы здесь делаете в такой час?

— О, Боже, — Адорна взглянула на часы, стоявшие на полке. — Нам нужно немедленно возвращаться! До их прибытия осталось не более девяти часов. Стюарт, возьмите свечи, — она схватила Лейлу за руку и, подхватив под руку кузена, увлекла обоих к выходу. — Ну и вечерок! Зато теперь я знаю, как развлечь наших царственных гостей. И все благодаря моей милой внучке!

Их голоса стихли внизу, и Шарлотта осталась наедине с Винтером. Она отряхнула юбку и направилась было вслед за свекровью, дочерью и кузеном. Они стали ее семьей. Она оправдывала выходку Адорны, понимала детские капризы Лейлы, восхищалась преданностью Стюарта. Пусть они причинили ей боль — она могла простить их. Но Винтер… Шарлотта посмотрела на мужа с откровенной неприязнью. Она часто плакала по вине этого человека, страдала из-за его холодности и равнодушия. Теперь она знала: все это время он строил планы поимки растратчика. Сейчас она развернется и уйдет, и никогда больше не будет переживать, видя, что он не в духе или чем-то озабочен. Пусть попробует свою же микстуру. А она просто развернется и уйдет…