Давным-давно, наверное, ещё во времена Эры Рассвета, кто-то решил за всех. Их обманули.

Мейлин Варен сумел подчинить себе сильнейший дэйдрический артефакт, изменить его снорукавные настройки, отделить от домена Азуры и всей её сущности.

Риссен не видел причины, по которой он не смог бы осуществить нечто подобное.

Где-то в Каирне должна быть привязка; может быть, сам Каирн, может быть, кто-то из дэйдра, стерегущих его или охраняемых им. Это было не столь важно. Изнутри Каирна он сможет найти это и изменить.

Или, может быть, создать новые, защищённые чары захвата — где уловка Повелителей не сработает. Риссен ещё не решил, что будет проще и эффективнее. Единственное, в чём он был уверен — вряд ли его собственная душа вернётся в Этериус до того, как с этим будет покончено, так или иначе.

Их всех обманули — много лет назад.

Риссен Авири считал своим долгом прекратить это.

========== Bellum omnium contra omnes (Хадвар, командир Марон, Довакин), Skyrim-AU ==========

Комментарий к Bellum omnium contra omnes (Хадвар, командир Марон, Довакин), Skyrim-AU

“- (CoolTom) Мог ли Талмор найти ПД (Последнего Драконорожденного) ещё до его рождения, чтобы использовать его в своих будущих целях?

- (МК) Уриэль собирал себе агентов таким же способом. Возможно он научился этому трюку в Алиноре. Как бы то ни было, эта идея вполне реальна. Можно разделить её на два варианта:

1) Талмор-Гизмо выслеживает душу ПД в стиле Церебро;

2) ПД - синтетический продукт Талмора, который они планировали использовать в качестве секретного супероружия.”

Bellum omnium contra omnes - война всех против всех (лат.)

http://www.mememaker.net/static/images/memes/4396733.jpg

Об Ордене Клинков говорят всякое.

Говорят, что уже после Кризиса Обливиона, когда отдал свою жизнь за Империю последний Септим с драконьей кровью, Клинки отказались служить Потентату Окато, и потому был создан Пенитус Окулатус – имперская организация-наследник Ордена.

Будь это так, в семьдесят первом головы не саммерсетских и валенвудских Клинков покатились бы на камни Имперского города.

Долгое время у Ордена было преимущество перед Пенитус Окулатус – последняя оставалась разведывательной организацией, эффективно выполняющей свою работу… в разумных пределах. На стороне же Клинков было – не ошибусь, назвав это божественной волей.

Судьбой, если хотите.

Древние пророчества, связи с самыми могущественными мистиками Нирна, имена которых стирались из людской памяти с течением времени и выдумывались заново, дэйдропоклоннические ритуалы и сделки, бесконечно гигантская сеть влияния, в которой лишь сами Клинки могли разобраться. Но у них было достаточно знаний, чтобы не позволить себе поверить в то, что наследство Тайбера Септима потеряно навсегда.

Потому они и стерегли Империю – и до саммерсетско-валенвудской резни, и во время Великой Войны, и, да, даже тогда, когда Тит Мид Второй издал указ о роспуске Ордена и подписал смертный приговор Клинкам.

За Титом Мидом кровь текла реками. Так повелось еще с его предка, захватившего силой Имперский город и вместе с ним императорскую корону. Но кто посмел бы сказать, что не было оправдано его решение?

Клинки бежали – их находили, рано или поздно, и тогда им не было уже спасения.

Клинки сражались – их было слишком мало, чтобы защититься от всего мира.

Клинки приходили сами, повинуясь своей присяге – и их казнили, как вшивых воров.

Может, остались еще где-то беглые Клинки, удачливые и хитрые настолько, что их не выследили даже наши соглядатаи. Не знаю. Может, они отказались предавать свой Орден, но при этом сохраняют связь с Империей – впрочем, не думаю; таких убирают сразу.

Клинков вырезали подчистую. Не талморцы. Не мятежники. Мы сами.

Мало кто знает, что кое-кому из них было дозволено остаться – что кое-кто из них стоял за спиной Тита Мида незримой тенью всё время его правления; и были, конечно же, среди Клинков те, чьи настоящие имена не помнила уже ничья память, кто никогда не открывал своей настоящей личности, и даже Талмор не сумел узнать о них. Такие остались. Только уже не Клинками. Их заставили принести другую присягу – присягу агента Пенитус Окулатус.

Но они остались, и остались их знания, которых так боятся алинорские Мудрые.

И вот я смотрю на командира краем глаза, собранного, сосредоточенного и безжалостного, словно стальной клинок, и в который раз думаю: может, он тоже?.. Из них, прошедших беспощадную мясорубку Великой Войны – тогда он уже мог быть Клинком, достаточно удачливым, влиятельным, но пока еще малоизвестным, чтобы сохранили ему жизнь?

Мысли осязаемы. Он поднимает глаза от бумаг и бьёт меня взглядом, резко, словно кнутом.

Не отводить глаза: нельзя. Марон по глазам читает людей не хуже, чем звери. И взгляд ему служит оружием не хуже меча.

- Хелген, - коротко говорит он.

Слово стынет в воздухе тяжелым железным звоном.

Я вспоминаю: Хелген, есть такое поселение недалеко от Ривервуда, там еще имперская крепость стоит. Славное место, тихое, спокойное. И почему Хелген, рвётся на язык, но командир Марон опережает меня:

- Всё в своё время. Появление Драконорожденного значит одно: либо он станет нашим оружием, либо оружием Талмора. Допустить последнего нельзя. Поэтому я отправляю тебя.

- В Хелген, - говорю я и тут же умолкаю: уж очень темный у командира взгляд, нехороший. Не по себе от него становится.

Марон выпрямляется и делает несколько шагов вдоль широкого стола. Временный аванпост у Драконьего Моста – унизительное подобие наших сиродильских тайных крепостей, как и весь Север, охваченный больным безумием гражданской войны – лишь жалкий отзвук Сиродила, медленно восстанавливающего своё растерзанное тридцать лет назад величие.

Но не время жаловаться. Пенитус Окулатус никогда не гнался за роскошью, пусть когда-то она и полагалась нам, верным стражам Империи; но уж как-то так сложилось исторически, что нам и нашему облику куда больше подходила кровавая грязь. Уже два столетия мы только по ней и идем – когда едва касаясь ее, когда судорожно захлебываясь.

Работа такая.

- Все агенты рассеяны по Тамриэлю, из скайримских ты подходишь лучше всего. Скажи мне, - голос командира Марона становится тихим и шелково-вкрадчивым, отчего я настораживаюсь еще сильней, чем раньше, - что ты знаешь о Драконорожденных?

Я отвечаю сразу же, без паузы. Всё, что знаю, всё, что увидел мельком в книгах, в тех, которые считаются навсегда канувшим в Забвение наследием Клинков, рассказываю кратко: о Талосе, о династии Септимов, о даре Голоса. После этого делаю паузу и говорю:

- Ульфрик Буревестник.

Имя падает на стол между нами с определенной неизбежностью топора. Я надеюсь только, в моем голосе не прозвучала та безнадежная ненависть, окрас которой приобрело это имя к Последнему Зерну. Ульфрик Буревестник был тем человеком, о смерти которого мечтательно вздыхали наши агенты и грезили этой сладкой мечтой во снах.

Нет, агенты Пенитус Окулатус в большинстве своем не были бесчеловечными беспринципными убийцами с жестокостью редкого палача. Мы смотрели сквозь пальцы на происходившие в Скайриме беспорядки – во имя Талоса, когда в Скайриме не было беспорядков? У нордов междоусобные войны в крови.

А Ульфрик Буревестник, о котором мы знали, казалось, всё – и в то же время недостаточно, Ульфрик, чьи призывы к настоящему восстанию казались нам смешными, Ульфрик, успевший побывать на каждой стороне… убил Верховного короля Скайрима с помощью Голоса.

И вот тогда Тит Мид немедленно выслал в Скайрим и одного из лучших своих генералов с сиродильскими легионами, и командира Марона с немалым числом великолепных агентов.