- Нет, к счастью, нет. Я из тех земель, но не из того времени… не из той войны. И я ничего не знаю об Атморе, меня чуть не убили здешние эльфы, чуть не убил ты, чуть не убил этот жуткий холод, чуть не убила бабочка, и даже небо, кажется, хочет меня убить своей чернотой; ты не мог бы объяснить мне, что здесь вообще происходит?!

Кажется, он всё-таки сорвался на крик.

Рагот очень долго смеялся, но ничего не сказал в ответ.

Они ждали долго. Так долго, что Силгвир удивился – почему никак не прогорят до конца сучья в костре, но время на Атморе вело себя совсем не так, как в Тамриэле. Оно вело себя так, как ему было угодно.

Становилось холодно.

Рагот не замечал холода; отравляющий дурман васаби все еще не выветрился, и его ладонь то и дело нервно сжималась на рукояти меча. Силгвир смотрел на него – наверное, даже тогда, когда Рагот из высохшего трупа превратился в живого человека, он не смотрел на него так – и отчетливо осознавал, что этот атморский мальчишка, которому еще только предстоит принять маску драконьего жреца, - совсем не Рагот. Его движения, нервные и быстрые, не были движениями Рагота. В нем не было еще ни силы, ни власти, ни осознания этой силы и власти; не было Голоса и Песен, не было бессмертия и безумной жажды битв.

Не было Рагота.

И не было друга, в бессмертие которого он - на один долгий миг - все-таки поверил.

Таким ты был раньше? Мальчишка. Сейчас было бы легко убить тебя. Подчинить тебя. Сейчас, когда ты готов упасть на колени перед любым драконом, перед любым из тех, кто носит Голос в своей груди; такова суть человека – преклоняться и ползать в грязи, о, жрецы отлично знали об этом. И ненавидели это так отчаянно, что готовы были на любую жертву, лишь бы перестать быть людьми. Но ты человек, Хротмар, и всегда будешь человеком, рожденным человеческой женщиной. Драконами не становятся – ими рождаются.

Что за глупости он несет? Выйди на свет, умник, и я расскажу тебе кое-что о драконах.

Я должен был носить твое имя, Вульфхарт. Только по прихоти Херма-Моры случилось иначе.

Ты хотел сказать – потому что твоя голова пуста, как гоблинский барабан. Этот мальчик с драконьим именем распылил бы тебя на атомы, если бы не атморский демон, и ты бы трепал свои байки в Совнгарде. Там такое любят. Замолчи, пока я не рассердился по-настоящему.

- Хротмар, - сказал Силгвир. Он не знал, что за часть его сознания отыскала это имя, но это не имело значения. – И чего ты делал из этого такой секрет?

Молодой атморец бросил на него мутный взгляд и хмыкнул почти без удивления.

- Ты встречался со мной и выжил?

Силгвир не удержался от усмешки.

- С тем, кем ты станешь. Даже больше скажу: мы стали друзьями, хотя ты тот еще засранец.

Хротмар засмеялся. Его ладонь незаметно сжала рукоять клинка.

- Еще раз сболтнешь, что я стал другом эльфа, и я заставлю тебя сожрать собственный язык. Не думаю, что великий жрец сильно расстроится. А теперь заткнись и пошевеливайся.

- Но…

Слова застряли у Силгвира в глотке.

Глухого черного тупика, в который упиралась тропа, больше не было. Впереди лежала ледяная пустыня, уже обгладывая голые останки деревьев, что недавно гордо вздымали широкие кроны к черному небу. И холод подбирался все ближе, знакомый, жадный, высасывающий жизнь до последней капли.

- Мы там умрем! Ты ранен, ты точно не выживешь!

Хротмар ухмыльнулся, поднимаясь с земли. Убивающая чернота вернула его взгляду относительную ясность.

- Да, эльфы тоже так думают. Они не сунутся туда, пока звезды Мерид не будут полностью заряжены.

- Я думаю, они правы! – Силгвир потрогал рукой погасшие угли, не ощущая ни малейшего дыхания тепла, и обжег пальцы; недогоревшая головешка рассыпалась белой пылью от его прикосновения. Вокруг снова становилось темно до невозможного – лесные светляки убирались прочь от наступающей ледяной пустыни.

- Слушай внимательно, эльфеныш, - сказал Хротмар уже без ухмылки. Сказал так, будто они собирались пройти по лезвию дагоновой бритвы над Морем Призраков во время Шторма Разделения. – По холоду лежит брешь аномалии. Мы пойдем по ней. Ты должен всё время видеть меня. Я должен всё время видеть тебя. Не оборачивайся в темноту, иначе окажешься неясно где и сдохнешь. Если ветер станет красным, значит, ты идешь не в ту сторону: он должен быть синим, но не очень ярким. Не думай о дороге ветра как о прямой линии, даже если тебе кажется, что она прямая. Иди, куда иду я, и следи за скоростью, тогда выживешь. Понял?

- Что?

Это тебе не Там-Ругх, Герой. Мальчик знает, о чем говорит. Атморцы танцуют со временем не хуже, чем нереиды с приливами. У них неплохие карты аномальных зон, спасибо Ту‘умлокаторам. Ох, погляди! Похоже, остроухие нас догнали!

Далеко позади полыхнул солнечный огонь, безжалостно выжигая холод. Силгвир не успел обернуться: Хротмар уже шагнул вперед, туда, где кончались деревья и начиналась тьма. Позади колебалось радужное марево, бросая блики на снег. Такие блики, похожие на глубокие огненные рубцы, оставляли светоносные копья альдмеров.

Силгвир, поколебавшись, выбрал тьму.

Вокруг было х о л о д н о.

Темнота съела звуки за спиной. Силгвир слышал только тихий-тихий шелест снежной пыли под ногами и собственное дыхание. Каждый вдох давался медленней предыдущего – и тяжелей; в груди снова разгорался злой, обжигающий огонь.

Силгвир поймал взгляд Хротмара: тот смотрел на него долю секунды, потом повернулся и размеренным шагом двинулся вперед. Голубоватый свет лег на его лицо, разбив человеческую фигуру на две части: всё, чего не касался синий свет, съела тьма. Силгвир не мог различить, где кончалась спина Хротмара и начиналась пустота.

Звуки пропали окончательно, когда он подхватил ритм шага. Синева изредка меркла, и тогда Хротмар отыскивал невидимую тропу заново, пробуя взять левее или правее. Силгвир потерял способность ориентироваться в мертвой пустоте после нескольких таких петель; следы за ними исчезали, едва их касалась тьма, даже если Хротмар разворачивался и возвращался обратно.

Свет становился всё ярче, ярче и ярче, теряя голубые оттенки – Силгвир зачем-то поднял голову, пытаясь отыскать в черном небе его источник – и…

Небо Атморы больше не было черным.

На нем бледнели слабые пятна, подрагивающие дуги света, и одна, невыразимо яркая, бело-голубоватая звезда.

Хротмар остановился, и тишина пропала, вернув шелест дыханию и скрип снегу. Он казался совершенно сбитым с толку и – Силгвир не сразу решился это признать – слегка напуганным.

- Я не нахожу дороги.

- Звезды! – Силгвир схватил его за руку и указал в небо, на самую яркую точку. – Это звезды, да?! Они всё-таки есть здесь?

- Это не настоящие звезды, - хмуро сказал Хротмар. Он ничуть не разделял счастья своего попутчика. – Глаза обманывают на коротких дорогах больше, чем на длинных. Здесь-сейчас нет настоящих звезд.

- Но даже если это не звезды, разве не лучше идти туда, где нет темноты? – растерянно возразил Силгвир. Атморец только фыркнул, но в его глазах не было ни капли насмешки.

- Тут слишком… легко идти, - наконец сказал он. - Так не должно быть. Что-то искажает местное время. Плохо.

- Плохо? Чем это плохо?

- Короткие дороги становятся длинными. И приводят непонятно куда.

Силгвир решил больше не спорить. Он был более чем доволен тем, что небо перестало быть черным, хотя он понятия не имел, откуда на нем дуги и пятна, и что это вообще такое. По яркой звезде – он решил называть ее звездой - можно было ориентироваться в ледяной пустыне, а не слепо блуждать в темноте.

Хротмар брел по кругу, настороженно всматриваясь куда-то вдаль, словно ища что-то невидимое в черноте. При этом он ни разу не потерял Силгвира из виду, следя за ним хотя бы краем глаза.