- Маска его сожрет, - уверенно сказал Хевнораак. – Пусть наденет ее, и поглядим, что от него останется.

Морокеи покачал головой.

- Он волен носить или не носить маску, это не влияет на силу его решений. Но ты прав: сейчас Конарик слишком слаб, чтобы присвоить ее мощь.

- Забери ее, Конарик, - мягко подсказал Вокун. Силгвир не почувствовал, как жрец вложил ему в подставленные ладони тяжелую клыкастую маску из чистого золота; он не мог произнести ни слова, словно колдовской дурман все еще был властен над его разумом. – Жизнь Рагота продлится до тех пор, пока сами повелители не заберут ее – и тем будет оплачено его преступление и смыта его вина.

Силгвир молча кивнул.

- Тогда – время навестить Азидала. И, Хевнораак, созывай своих мотыльков… а мы найдем тебе Древний Свиток, - Вокун поднялся из-за стола. Портал сверкнул перед глазами звездным блеском, и свежий ветер на ступенях Бромьунара немедленно плеснул в лицо отрезвляющим холодом.

Силгвир смотрел на золотую маску в своих руках и думал о том, что не стоило пить всё, что наливает ему Рагот. И есть васаби тоже не стоило. И вообще не стоило три года назад отправляться в Скайрим.

Вокун понимающе похлопал его по плечу.

- Не переживай, Довакиин. Пока ты не споришь со мной, Морокеи и Вольсунг, мы сумеем защитить тебя от других Голосов. Поверь, мы многие десятки лет искали способ заставить Совет прийти к единому мнению, а тут ты с маской Конарика!..

- Это была твоя идея, - тихо сказал Рагот, вложив меч в ножны. – Это была твоя идея с того самого момента, как ты увидел маску Конарика. Вы использовали ее, чтобы добиться нужного вам итога. Вы знали, как окончится Совет. И Морокеи, и Вольсунг я полезней живым, чем мертвым.

- Пожалуй, - с улыбкой признал жрец Шора. – Думаю, я заслужил твою благодарность – я все-таки спас тебя от немедленной казни! Но всё-таки постарайся больше не убивать драконов. Они всерьез могут расстроиться.

- Да, - сказал Рагот, признательно кивнув. – Спасибо.

И с той же искренней признательностью врезал Вокуну в зубы.

Силгвир благоразумно отошел подальше, стараясь не обращать внимания на Крики за спиной, взметающие снег и раскалывающие вековечный камень. Он давно уже понял, что пытаться остановить дружеские нордские потасовки, больше напоминающие гладиаторские бои без оружия, - дело бессмысленное и безнадежное, и проще всего будет позволить нордам решить свои разногласия самостоятельно.

Конарик равнодушно щерил короткие бивни, холодно поблескивая золотом на свету. Силгвир поспешил спрятать его в походную сумку – от маски его только что не пробивала дрожь.

- Эй, червь, – дружелюбно окликнул его незнакомый голос. Силгвир повернулся. Не виденный им прежде младший драконий жрец подошел ближе. Судя по незаинтересованному взгляду незнакомца, драки между Голосами Бромьунаара случались часто во время Совета или после него, и куда больше Вокуна с Раготом его занимал маленький лесной эльф. – Ты стоишь перед служителем драконов Халдриином, правителем Бликрока. Вряд ли твоя ничтожная память сохранила нашу первую встречу, но я рад увидеть тебя, червь. Благодаря тебе я спокойно спал до тех самых пор, пока Валок не явился в мою гробницу.

Силгвир почувствовал себя очень странно и очень глупо.

- Я… тебе помог?

Халдриин с достоинством склонил голову.

- Твоя помощь была достойна моей благодарности, червь. Сейчас мне не нужна твоя служба, но, быть может, я призову тебя позже. Возрадуйся моей щедрости и будь готов.

Силгвир проводил жреца совершенно пустым взглядом.

В одном Вокун определенно был прав: мир был по-прежнему полон неожиданностей. И, на взгляд самого Героя, куда полнее необходимого.

Комментарий к Глава 21. Совет Бромьунара

Drem - мир, если буквально. Если в контексте - узбагойся, Рагот, никто и пальцем не тронет джилл.

Jille fent piraan dilon kopraaniil, ahrk Zu’u fent aav niin - велл, это сказал Рагот в расстроенных чувствах, так что можете переводить сами. xD

Между 21 и 22 главой был написан маленький отрывок, вброшенный мной в комменты и предложенный читателям как челлендж. Прочесть его можно тут: https://thecipherite.tumblr.com/post/159897762225/end-of-line (осторожно, киберпанк :)

========== Глава 22. Отголоски прошлого ==========

Человек перед ним похож на бога, сошедшего на землю смертных.

Если закрыть глаза, спасаясь от беспощадно выжигающего зрачки света, нельзя ощутить ничего – ни пространственных брешей, ни сдвоенных временных потоков, ни даже магии кроме той, что течет в его броне и оружии. Приходить к властителю мира так – всё равно что шагнуть обнаженным на кромку солнца.

Сквозь божественное дыхание, бессмертный пламень едва можно различить его лицо, но оно не скрыто маской, и потому его легко узнать.

- Здравствуй, Валок, - говорит Мираак, не двигаясь с места.

- Здравствуй, - отвечает ему палач Бромьунаара, и дуновением весеннего ветра звучит его Голос – так тихо, так унизительно тихо; насмешка ли Совета – прислать за ним убийцу, поправшего законы силы и накормленного впрок чужим могуществом?

Мираак видит – он едва сдерживает его в себе, став невольным сосудом божественной воли. Он лучится небесным огнем Восьми, и, быть может, священное число Человека защищает его от гибельной власти этого пламени.

- Я… – Валок пытается Перекричать Голоса, что несет в себе, и задыхается ими. Заканчивает сипло, едва слышно: – Я пришел тебя убить.

Мираак пытается различить, что же за силу даровали ему Голоса Бромьунаара, но ни человеческое, ни драконье чутье неспособно проникнуть за горизонт слепящего абсолюта могущества. Валок подобен Исмиру, вернувшемуся, чтобы покарать еретика; из смертных – лишь Исграмору, если тот когда-либо был столь же полон разрушительной мощи и совершенной неуязвимости.

Восемь верховных Голосов Бромьунаара.

Восемь высших благословений.

Восемь приговоров всего одному дракону.

- Мы были друзьями прежде, - говорит Мираак, не торопясь обнажать оружие. – Я не стану кормить тебя обещаниями власти. Но если Совет Бромьунаара верит, что я убоюсь гнева богов, что ты принес в мои владения… что же; я брошу вызов богам.

Ибо я – сын Великого Дракона, и высшее право на власть принадлежит мне.

Валок молчит в ответ. Мираак знает и сам – чувствует глубоко внутри – даже сражаясь с Языками Харальда, страшнейшей из ересей человечества, Совет по-прежнему меряет преступления старым мерилом. Не в насмешку был прислан из всех драконьих жрецов за ним тот, что отказался от владения священной маской. Не в попытках устрашения он принес в себе силу, способную сокрушить любого из смертных.

Нет иной кары за ересь, кроме смерти, и не друг пришел сражаться с ним – бесстрастный палач пришел забрать его голову и бросить ее к алтарям святилища Бромьунаара. Сосуд высшей воли. Клинок правосудия.

- Обнажи меч, - почти беззвучно произносит Валок. В руке его – клинок с берегов земель, что неподвластны ныне и всевидящему взору Пожирателя, но сияние божественной мощи едва не плавит даже атморскую сталь. – Вряд ли твой новый владыка отпустит тебя в Дом Шора, но даже предатель не заслуживает смерти без оружия в руках.

Рукоять меча Садовника привычно ложится в ладонь, вшивает липкие нити Апокрифа под кожу, отзывается многотысячным шепотом в разуме. Если что-то и способно уничтожить глашатая восьми богов, то лишь тот, чье имя носит дурманящий шепот: ибо его знания безграничны.

- Скажи мне, Валок – больно ли карать друга смертью за священную жажду силы? – произносит тьма Апокрифа губами Мираака, прежде чем скрыть маской его лицо – искаженной, изуродованной ядовитым дыханием Херма-Моры. – Я милосердней трусов, что послали тебя ко мне: ты не узнаешь.

И когда он шагает навстречу божественной гибели, даже Время теряет над ними власть.