Несколько раз им пришлось посреди ночи отбиваться от голодных снежных троллей, дважды ледяные привидения преследовали их в облачном тумане. Козы попадались всё реже, и Силгвир возблагодарил небо за то, что догадался взять с собой сухарей и каши из рощи Кин. Однажды он увидел снежную лисицу с роскошным мехом, вначале даже подумал: мерещится в облачной завесе, но проверить, обман это или нет, не успел: Рагот отвесил ему крепкую затрещину, едва завидев лук в руках Драконорожденного, и пояснил, что лис – это священный тотем Исмира, а на священные тотемы нельзя охотиться, не помолившись предварительно как-то по особому их богам. Как возможное воплощение Исмира, Силгвир хотел было поспорить, но передумал: рука у атморца была тяжелая, а отношения с богом-покровителем напряженными.

- Мы близко к концу пути, - Рагот поднял голову, глядя туда, где острые вершины Велоти заслоняли звёзды на небосводе. – Раньше тем, кто проходил тропой паломников от начала до конца, даровали благословение драконьи жрецы. Ищущие силы и жаждущие знаний с равной страстью отправлялись в подобный поход.

Рагот хмыкнул, дернув уголком рта.

- Конечно, когда вся эта дорога была залита кровью, мы даровали благословения всем подряд. Пока хватало сил. Мы сейчас шли по костям, Довакиин… вся эта тропа усыпана мертвецами, только земля скрыла их.

Он зачерпнул ладонью магическое пламя костра и пролил его на камни. Волшебный свет беззвучно расплескался по земле и медленно растаял, пожранный темнотой.

- Может, им стало теплей от моих костров, - тихо сказал Рагот. – Славные были воины.

Силгвир помолчал немного, позволяя тишине согреть и растворить непрозвучавшую скорбь. Она ощущалась достойно. Пусть он и не знал, сколько на самом деле было достоинства в битве за Скулдафн, после которой даже Меч Исмира признал своё поражение. Войны не бывают красивы, а драконья война была страшней прочих.

- Как ты собираешься воскрешать Накриина?

- Накриин, - поправил его Рагот. Отрешенно взглянул в танцующее рыжей змеей пламя. – Одно из величайших сокровищ Скулдафна – врата в Совнгард. Когда они открыты, энергия плещет из них, как извергало бы Море Призраков воду, откройся ему подобный путь. Накриин хранила проход в Дом Шора много лет; искушения не заставят ее уйти.

- А тебя? – Силгвир вопросительно взглянул на атморца, но не сумел прочесть выражение его лица. Тот чуть прищурился.

- Не мне решать.

На следующий день Рагот остановил его перед входом в новое ущелье. Тропа вилась дальше, проходя меж двух высоких, нависающих черными стенами над ней скал – даже на такой высоте солнечный свет не мог пробиться туда и осветить дорогу.

- Иллюзия? – Силгвир вопросительно оглянулся на воина. Прежде им уже встречались ложные ответвления, бесконечные развилки, магический туман, сбивающий с пути; волшебные тропы-обманки – кажется, будто пошёл по нужной дороге, а через два часа понимаешь, что выбрал совершенно иное направление. Рагота обычно не сбивали колдовские иллюзии, хотя один раз и он ошибся тропой, после чего им пришлось возвращаться обратно на потерянную высоту. Силгвир тогда припомнил несколько выражений на босмерисе, пришедших из валенвудского айлейдиса. Рагот, кажется, заинтересовался, но уточнять не стал.

Но в этот раз жрец только покачал головой.

- Что ты чувствуешь, Довакиин?

Силгвир недоуменно шевельнул кончиками ушей, но послушно вгляделся в уходящую под черную тень скал тропу. Вслушался. И наконец ощутил, как тревожно дернулось что-то в груди.

Что-то было не так.

Что-то было немножечко не так.

- Подойди ближе, - предложил Рагот. И предупредил, – до скал. Дальше ни шагу.

Он был бы рад не делать ни единого шага навстречу концентрации этого «не так». Внутри тяжелело всё более явно, когда он пытался различить то, что скрывалось за чувством неправильности, но он не мог понять причины. Остановился почти у самой границы, обозначенной жрецом, вгляделся в тени на тропе, пытаясь увидеть, быть может, неверные линии света – так иногда можно было раскрыть магическую иллюзию, или ощутить колдовскую ловушку…

- Ветер, - прошептал Силгвир. - Где ветер?

Воздух был неподвижен, хотя в таких ущельях всегда неизменно был слышен свист ветра: в горах он был куда яростней, чем в низинах. Здесь же стояла тишина.

Решившись, он потянулся к переплетению временных потоков и взглянул сквозь.

И застыл, не в силах оторваться от того, что ему открылось.

Что-то переломало Время, вывернуло его, разрубило потоки и сшило по собственной прихоти – накрепко, заставляя агонизирующие струи Времени биться и дрожать, не в силах разорвать петлю. И эта петля была полна до края, в ней было слишком много жизни и материи для временного потока, но правила и естественность больше не имели власти над ней. Она приняла бы в себя еще энергию, и еще материю, и выдержала бы так тысячи тысяч раз, сожрав, если придётся, весь Мундус и став бесконечно плотной.

- Vofolovend. Пришлось немало потрудиться, чтобы уговорить джилл не вмешиваться, но нас не зря называют драконьими жрецами.

- Вы… замкнули Время в кольцо, - неверяще прошептал Силгвир.

Переломали кости Акатошу и срастили их неверно.

- Там, внутри… сотни людей, живых людей, - босмер стремительно обернулся к Раготу. – Само кольцо вмещает в себя дай боги полпальца земли поперек тропы, но в нём заперты сотни людей!

Он не мог выразить всё, что хотел сказать этим. Не знал, как. Он не имел ни малейшего представления о древней магии культа, но то, что он видел, ломало сами основы смертного мира.

- Не было времени соединять петлю со Снорукавом, чтобы сцеживать души, - пожал плечами Рагот. – Да и это бы повлияло на надежность ловушки. Кому какое дело до пары сотен душ после целого Каирна? Обжора вернул бы всё на круги своя, рано или поздно.

Драконий жрец покачал головой. В его руках блеснул ритуальный кинжал, изогнутый, как металлический клык.

- Люди Харальда добрались сюда. Их не остановили армии, иллюзии, лавины и обвалы. Все иные тайные проходы были завалены, чтобы раскопать их, ушло бы немало сил и времени, да и найти их почти невозможно. Поэтому мы пробили дыру в ткани мира и замкнули ее в саму себя; это единственный путь в Скулдафн, нет другой дороги для смертных – туда или оттуда. И ключ, нейтрализующий ловушку, хранился всего у двух людей.

- Ключ?

Рагот широко полоснул себя по левой ладони лезвием кинжала. Тонкие струйки тёмно-алого побежали по коже, стекая с кончиков пальцев на землю.

- Харальд оборвал все связи с Атморой, а на Тамриэль уже больше столетия не приходили корабли оттуда. Корабли не только с мертвецами, разумеется. Пусть бы попробовал найти кого-нибудь живого с чистой атморской кровью в жилах, - оскалился Рагот. – Несколько сотен его людей успели ступить на тропу, прежде чем его маги поняли, куда они исчезают. Дороги из петли нет и никогда не будет.

Подойдя к незримой черте ловушки, Рагот переступил ее – пусть от Силгвира и не укрылась крохотная пауза перед решающим шагом. Должно быть, драконий жрец хорошо представлял себе заточение внутри временной петли в узкой полоске пространства.

- Иди вперёд, - сказал он, обернувшись. Силгвир неуверенно кашлянул.

- Мне что-то…

Рагот посмотрел на него с таким видом, словно терпения всех богов было бы недостаточно, чтобы выдержать один поход с Довакином.

- Если бы я хотел избавиться от тебя, я нашёл бы способ получше, - выплюнул он сквозь зубы. Силгвир тяжело вздохнул, но шагнул ближе к нему, с опаской примеряясь к невидимой границе петли.

- А…

- Да пока я тут стою, мимо может маршировать армия! Ruth, ni jorre prem vis haalit meyusomiil, - раздраженно процедил Рагот. Силгвир обиженно дернул ухом. Он успел понять что-то про смертное терпение и его, силгвирову, глупость.

Но перешагнуть ловушку оказалось неожиданно проще благодаря этому. И – стоило временной петле остаться позади, как внутреннее чувство тревоги принялось понемногу успокаиваться.