Время требовало крови.
Время требовало крови – и она пропитала воздух и камень, когда тяжелые двери древней крипты отворились перед ним. Она текла черным по протянутым к открытому саркофагу рукам Рагота. Восемь фигур, едва различимых в темноте, неподвижно стояли за его спиной, и один – Деор Дровосек – на коленях перед саркофагом.
- Naal Rot do Gein-Ahrk-Gein Dovah Zu‘u Rahgot Sonaaksedov prel Hi Vahlok Sonaaksedov ahrk gron Hi naal Laas ahrk Dinok ko dii haal!
По ладоням Рагота скользили золотые линии, переплавляя магию во всецветие и подкармливая светом темный сгусток в его руках. То было сердце Деора, живое и бьющееся – и забившееся неистовей и жадней, едва испробовав колдовство жреца.
Грудь Деора была раскрыта искаженным подобием кровавого орла. Окровавленные сломанные ребра смотрели наружу острыми клыками.
Силгвир не почувствовал, как в его руках оказалось оружие.
- Я слышал, как ты торопишься остановить меня, - спокойно произнес Рагот, глядя прямо на него. – Но тебе не удастся. Я напился силы из колодцев крепости Винтерхолда, и теперь ты глядишь не на пыльный восставший труп, как было, когда ты одолел меня в бою. Zu‘u los Rahgot Sonaaksedov, Zul do Bromjunaar, и Suleyk во мне сильна как прежде.
- Ты поклялся мне в верности. Я приказываю тебе отпустить их, - тяжело выдохнул Силгвир, до боли в костяшках пальцев сжимая гриф лука.
Драконий жрец покачал головой.
- Я говорил тебе, что договоры Целестиалов имеют много нюансов. Я не нарушаю ни единого слова своей клятвы, потому что эти рабы не служат тебе, Довакиин. Ты опоздал, но успеешь стать свидетелем завершения ритуала: смотри, как возвращается к жизни Vahlok-Страж! Pah faal Rot Zu‘u lost Tinvaak, pah faal Rah lost Honaan Niin, Zahrahmiik los Ofanselaas. Nahl Dal Vus! Zii-los Hin Du! Slen Tiid Vo!
Три Крика один за другим всесилием Голоса вспыхнули в древнем зале, заставив камень вздрогнуть и застонать, сбросив со стен невидимую крошку – а после застыть в ледяной тишине ожидания. Время застыло в пике благословения, когда взгляды богов обратились на тех, кто говорил их Голосами на Арене смерти.
Только выдохнул в последний раз Деор, уже мертвым падая перед саркофагом.
Только кровь и железо стыли на губах соленым привкусом, ярким, как никогда.
Только заструились от каждого из стоявших за жрецом сквозь оболочку кожи потоки света – на ладонь Рагота с замершим на ней сердцем.
Время текло сквозь Драконорожденного, сквозь его собственную кровь, почти кипящую от силы, такой ценной, такой прекрасной, в безумной щедрости разлитой по залу. Эта сила, сила крови и жизни, сводила с ума – о, только глупец или сумасшедший мог бы отвернуться от неё, но не тот, в чьей груди живет Rotsuleyk.
Золотоокий Отец глядел на него глазами убийцы – и его сын замер, как всё живое и мёртвое на Солстхейме замерло в этот миг, завершающий, обращающий и превосходящий смерть.
Золотое солнце в руках Рагота вспыхнуло, сжигая в невесомый прах человеческое сердце, и озарило саркофаг.
Ослепительная магическая вспышка выжгла способность видеть, Силгвир потерялся в туго бьющейся вокруг темноте – но знал так ясно, словно глядел наяву, как оседают тела мертвых скаалов и данмеров на залитый кровью горячий камень, как пьёт их жизнь пробуждающийся жрец без маски, обретая плоть, силу и молодость, и как нараспев звенит грохотом Довазула молитва-приветствие-зов Рагота, встречая брата и соратника. И когда вновь обрел способность видеть – увидел, как поднимается навстречу Раготу человек, недавно бывший мертвым.
- Fus, Rahgot, - выдохнул незнакомый Голос. По каменной стене беззвучно прошла долгая трещина.
- Ven, Vahlok, - отозвался Рагот, даже не пошатнувшись от Ту‘ума.
Мужчина-норд в истлевшем тряпье, лишь отдаленно напоминающем одежды служителя культа, со смехом склонил голову, встречая взъяренный Голосом порыв ветра. И, когда ветер растворился в неподвижности мертвой крипты, вновь без улыбки взглянул на молчащего теперь Рагота.
Два драконьих жреца стояли друг против друга.
Валок повернул голову, встречаясь взглядом с Довакином. Силгвир не мог разобрать выражение его глаз, но безмолвный поединок выдержал с честью, не позволив себе отступить.
- Suleyk lost funtaan Zey ko dinok, ahrk grik los dii dukaan, - медленно проговорил младший драконий жрец, глядя на Силгвира. – Fin folahzeinaan voth Dovahhe sille Zu‘u drey nis nilz. Vos Zey ofan hilii wah Hi ahrk Rah, ful dii Zin drey nilz.
Силгвир ощутил долгий неподвижный взгляд Рагота – столь долгий, что стрелок напрягся, нутром ощущая звенящую в воздухе опасность. Служитель Исмира молчал, и ждал его слов Валок – зависела ли его жизнь от этих слов?
- Ni tul, - наконец произнес Рагот. – Кому, как не мне, знать твой гнев, Страж – и справедливость этого гнева. Но я связан клятвой верности с Последним Драконорожденным, которого ты видишь перед собой, поскольку он вернул меня к жизни ценой своей силы.
- Клятвой верности? Krastov mindol! – неверяще воскликнул Валок, стремительно поворачиваясь к старшему жрецу, но лицо Рагота осталось бесстрастно.
- И он не знает Довазул, - невозмутимо добавил Рагот. – Vahzus, krastov mindol. Но он – Герой, Валок, и он сразил Алдуина в Совнгарде. Небо смеется над нами, я знаю.
Силгвир, опомнившись, сделал несколько шагов вперёд, вглядываясь в высокого норда. Валок смотрел на него со смесью отвращения и презрения, но не двигался с места.
- Я не желаю быть твоим врагом, - твердо сказал стрелок, не отводя глаз. – Не знаю, почему вы оба ненавидите меня с первой же встречи – ну, точнее… извини, что я разграбил твою гробницу. И что убил твоих людей. И тебя. Я не знал, что вы разумны так же, как живые.
Неловкая тишина повисла в окровавленном зале.
- Ful mu kent aus daar faazrot? – совершенно спокойно спросил Валок.
- Krosis, - скорбно склонил голову Рагот. – Всему свое время. Ты многого не знаешь. Тот, кого ты должен был сторожить, почти освободился, и только Dovahkiin сумел убить его.
- Херма-Мора обменял одного раба на другого, - горько и зло бросил младший жрец. Замолчал ненадолго, разглядывая маленького эльфа перед собой, но вновь повернул голову к Раготу, обращаясь к старшему жрецу. – Aal nii kos ful. Ovi los Him, zinaal Rahgot.
Валок сделал несколько шагов по залу, медленно разглядывая пустые ниши, где некогда стоял бессонный дозор драугров. Силгвир следил за ним вместе с Раготом, чувствуя ту же самую тупую холодную боль вины, что и в Форелхосте.
Он ведь мог узнать раньше.
Он ведь мог пробудить их раньше… мог бы избежать ненужных смертей, мог бы спасти поселение скаалов от неминуемого теперь исчезновения. Ритуал Рагота, древняя магия культа, позволил ему обойтись без драконьих душ – так были ли единственным выходом человеческие жертвы?..
Обернувшись ко вскрытому саркофагу, Валок замер. Взгляд его был прикован к телам на полу.
- Люди моих владений заплатили смертью за мою жизнь?! Ни разу – ни разу, слышишь, я не расплачивался за время, отданное мне Ака, чужим временем, и тебе ли не знать об этом, Rahgot! В иное время я вызвал бы тебя на бой Голоса за подобную подлость, будь ты хоть трижды Голос Бромьунара и Меч Исмира!
Силгвир посмотрел на Рагота. Тот только безнадежно прикрыл глаза.
- Не начинай.
Комментарий к Глава 8. Страж
**Перевод**
Moro sul, moro grah - славный день, славная битва
Naal Rot do Gein-Ahrk-Gein Dovah Zu‘u Rahgot Sonaaksedov prel Hi Vahlok Sonaaksedov ahrk gron Hi naal Laas ahrk Dinok ko dii haal! - Словом Одного-И-Одного Дракона я, Рагот, призываю тебя, Валок, и связываю тебя жизнью и смертью в моих руках.
Zul do Bromjunaar - Голос Бромьунара
Vahlok - Страж
Pah faal Rot Zu‘u lost Tinvaak, pah faal Rah lost Honaan Niin, Zahrahmiik los Ofanselaas - Все Слова, что я Сказал, все боги, что их Услышали, Жертвоприношение есть Дар Жизни
